Забытые союзники во Второй мировой войне - Сергей Брилев

Со-основатель независимой Тувы, сын арата и приёмный сын князя Хайдына Монгуш Буян-Бадыргы

Рассказывают, что это он, свободно владевший помимо родного монгольским, тибетским, китайским и русским языками, и сочинял обращение с просьбой о покровительстве к царю Николаю II: в момент, когда Урянхай вдруг стал «бесхозным». Считается, что именно Буян-Бадыргы воспользовался моментом, когда пала власть уже и русского царя. И хотя Временное правительство в Петрограде немедленно подтвердило протекторат России над Урянхайским краем, Буян-Бадыргы решил провозгласить независимость. Тем более что в этот момент из тюрьмы вышел такой именитый и авторитетный в русских кругах сторонник этой идеи, как Иннокентий Сафьянов.

Вместе они, Буян-Бадыргы и Сафьянов, собрали в Белоцарске «русско-урянхайский съезд». На нем Сафьянов заявил, что теперь народ Урянхая может устраивать жизнь по своему собственному усмотрению, так как он отныне свободен от всяких обязательств, данных русскому царю вследствие отречения последнего от престола. Это заявление некоторым русским колонистам пришлось не по душе, и была дана срочная телеграмма Керенскому. Сафьянова отозвали в Минусинск. Но вскоре пало и Временное правительство, и к власти пришли большевики, с которыми у Сафьянова были свои отношения.

В итоге, в июне 1918 года Сафьянов и Буян-Бадыргы собрали сразу два съезда: русский и тувинский. А на их совместном заседании от имени «русской фракции» была зачитана вполне определенная резолюция. Русские и тувинцы обещали друг другу жить в полном согласии и вместе отражать внешние угрозы.

Так что же это были за внешние угрозы? Вот теперь, когда мы познакомились и с Сафьяновым, и с Буяном-Будыргы, я, наконец, могу начать ответ на этот вопрос.

Собственно, однажды в этой главе я его уже невольно обозначил: когда с нынешним тувинским премьером мы стояли на берегу пограничного озера Tope-Холь и он рассказывал мне, что вон та горка раньше была тувинской, а теперь — монгольская.

Монгольский фактор

В моей семье в ходу одна занятная шутка. От моего дяди, ветерана МИД СССР, ныне, к сожалению, покойного посланника Александра Гавриловича Елезова мы узнали, как некий советский дипломат написал стандартное, но парадоксальное заявление в отдел кадров. Оно звучало так: «Прошу направить меня в одну из стран с монгольским языком». Действительно: в поздний советский период Монголия в Советской империи была где-то уже и смешной, и привычной окраиной. Никакая угроза ни всему СССР, ни конкретно Туве оттуда, по определению, исходить не могла. Но исходила[234].

Было жёстко. Настолько жёстко, что удивительно, как же это в составе сегодняшней Российской Федерации есть не только Тува, но и Бурятия.

…Когда в 1914 году Тува впервые перешла на ближнюю политическую орбиту России, царь принял её под своё крыло под названием «Урянхайский край». Что за странное название— «Урянхайский»? Монгольское! В переводе— «лесные племена» или даже «оборванцы». Согласимся, что уже это говорит о многом. Ведь большинство тувинцев всё-таки были и есть жители не лесов, а степей. Что касается тем более оскорбительного термина «оборванцы», то уровень жизни в Монголии и Туве был настолько сопоставим, что это лишний раз доказывает всю метафизичность пренебрежительного отношения монголов с самого начала. А начало было в… 1207 году. Это не опечатка. Монголы верховодили в Туве с тысяча ДВЕСТИ седьмого года. То есть ещё даже до Чингисхана.

Символ Тувы — барс

Если кому-то хочется про это узнать в деталях, то для этого есть не я, а другие авторы. Я же воспользуюсь лишь выжимкой из их трудов, чтобы приступить к ответу на вопрос, который в начале этой главы я «подвесил»: вопрос о том, что же привело Туву к независимости, а потом и к вступлению во Вторую мировую войну.

Например, из всего XIX века я выделю лишь так называемое «Восстание шестидесяти беглецов» по берегам реки Хемчик, когда после разгрома восстания большая группа предводителей движения была в марте 1885 года казнена в Улясутае — столице монгольской провинции, откуда осуществлялось управление Урянхайским краем. Головы казнённых были повешены на столбах у развилок больших дорог и перевалов для устрашения народа. У меня лично нет никаких сомнений в том, что будущий диктатор Салчак Тока, при всех прочих равных, вполне правдоподобно описывал тувинские порядки до революции в своей автобиографической повести: