Под Куполом - Стивен Кинг

— А он имеет? — Джулия указала на Энди Сандерса. — Если то, что я слышала о Доди, правда, он тем более не имел никакого права спускаться вниз.

— Этот сукин сын убил мою любимую девочку! — взвизгнул Сандерс.

Большой Джим наставил палец на Джулию:

— Ты все узнаешь, когда мы будем готовы ознакомить тебя с подробностями. Но не раньше.

— Я хочу видеть Барбару.

— Он арестован за четыре убийства. Ты рехнулась?

— Если отец одной из его предполагаемых жертв виделся с ним, почему нельзя мне?

— Потому что ты не жертва и не родственница жертв. — Верхняя губа Большого Джима приподнялась, обнажая зубы.

— У него есть адвокат?

— Наш разговор закончен, жен…

— Ему не нужен адвокат, его нужно повесить! ОН УБИЛ МОЮ ЛЮБИМУЮ ДЕВОЧКУ!

— Пошли, дружище! Мы скажем об этом Господу в молитве.

— И какие у вас улики? Он сознался? Если нет, какое у него алиби? Как оно соотносится со временем смертей? Вы вообще установили время смерти каждого? Если тела только что нашли, как вы можете так уверенно обвинять его? Их застрелили, зарезали или…

— Пит, избавься от этой болтливой ведьмы, — бросил Большой Джим не оборачиваясь. — Если она не уйдет сама, выстави ее. И скажи тому, кто сидит за столом дежурного, что он уволен.

Марти Арсено скривился, провел рукой по глазам. Большой Джим увел Энди в кабинет чифа и закрыл дверь.

— Ему предъявлены обвинения? — спросила Джулия Рэндолфа. — Нельзя предъявлять обвинения без адвоката, ты знаешь. Это незаконно.

И хотя он не выглядел опасным, только ошеломленным, от слов Пита Рэндолфа у нее похолодело сердце:

— Пока Купол на месте, Джулия, мы решаем, что законно, а что — нет.

— Когда их убили? Уж это ты можешь мне сказать.

— Что ж, похоже, обе девушки были пер…

Дверь кабинета открылась, и Джулия не сомневалась, что Большой Джим стоял с другой стороны двери, вслушиваясь в каждое слово. Энди сидел за столом теперь уже Рэндолфа, закрыв лицо руками.

— Выстави ее отсюда! — рявкнул Большой Джим. — Не хочу больше этого повторять!

— Вы не можете держать Барбару в полной изоляции и не можете лишать информации жителей этого города! — прокричала Джулия.

— Ты не права по обоим пунктам. Слышала выражение: «Если ты не часть решения, то становишься частью проблемы»? Что ж, находясь здесь, ты ничего не решаешь. Ты — надоедливая смутьянка. Всегда такой была. И если ты не уйдешь, тебя арестуют. Последнее предупреждение.

— Отлично! Арестуй меня! Посади в камеру в подвале! — Она вытянула руки запястьями вместе, как бы подставляя их под наручники.

На мгновение подумала, что Джим Ренни сейчас ударит ее. Такое желание явно читалось на его лице. Вместо этого он обратился к Питу Рэндолфу:

— Говорю последний раз: выстави отсюда эту смутьянку. Будет сопротивляться, вышвырни ее. — И он захлопнул дверь.

Не решаясь встретиться с ней взглядом, со щеками цвета только что обожженного кирпича, Пит Рэндолф взял ее за руку. На этот раз Джулия подчинилась. Когда проходила мимо стола дежурного, Марти обратился к ней, скорее печальным, чем злым голосом:

— Видишь, как вышло. Теперь мое место займет один из этих бандитов, которые не могут отличить собственный зад от локтя.

— Ты не потеряешь работу, Марти, — успокоил его Рэндолф. — Я договорюсь.

Мгновением позже Джулия стояла на улице, моргая от яркого солнечного света.

— Как все прошло? — спросил Пит Фримен.

Бенни очнулся первым. И чувствовал себя в полном порядке, разве что донимала жара: рубашка прилипла к мокрой от пота и далеко не могучей груди. Он подполз к Норри, тряхнул за плечо. Она открыла глаза, посмотрела на него, ничего не соображая. Пряди волос облепляли влажные от пота щеки.

— Что случилось? — спросила она. — Я, должно быть, заснула. Мне что-то снилось, только не могу вспомнить, что именно. Но плохое. Я точно знаю.

Джо Макклэтчи перекатился на живот, поднялся на колени.

— Джо-Джо? — обратился к нему Бенни. Так он не называл друга уже с четвертого класса. — Ты как?

— Нормально. Горели тыквы.

— Какие тыквы?

Джо покачал головой. Не мог вспомнить. Знал только одно: ему хотелось уйти в тень и допить «снэппл». Потом он подумал о счетчике Гейгера. Вытащил его из канавы и с облегчением увидел, что прибор по-прежнему работает: в двадцатом столетии все, похоже, делали на совесть.

Он показал шкалу Бенни — все те же +200, хотел показать Норри, но та смотрела вверх по склону на яблоневый сад на вершине Блэк-Ридж.

— Это что? — указала она рукой.

Сначала Джо ничего не увидел. Потом полыхнула яркая пурпурная вспышка. Такая яркая, что слепила глаза. Через какое-то время полыхнула вновь. Он посмотрел на часы, чтобы засечь время между вспышками, но они остановились в 16.02.

— Я думаю, это то, что мы искали. — Джо встал. Ожидал, что ноги стали ватными и не удержат его, но ошибся. Если не считать жары, чувствовал он себя прекрасно. — Выметаемся отсюда, пока эта хреновина нас не стерилизовала или что-то в таком роде.

— Чувак, да кому нужны дети? Они могут вырасти такими же, как я. — Тем не менее Бенни оседлал велосипед.

Возвращались они тем же путем и не остановились, чтобы отдохнуть и перекусить, пока не миновали мост и не добрались до шоссе номер 119.

Женщины-патрульные, которые стояли у «хаммера» Большого Джима, всё разговаривали — теперь Джекки нервно курила, — но замолчали, когда Джулия прошествовала мимо них.

— Джулия? — нерешительно позвала Линда. — Что…

Джулия не повернула головы. Она вся кипела, и меньше всего ей хотелось говорить с представителями того закона, который теперь установился в Честерс-Милле. Она отшагала половину пути до «Демократа», прежде чем поняла, что, хотя ее и разбирает злость, доминировало совсем другое чувство. Она остановилась под навесом книжного магазина (в витрине висело написанное от руки объявление «ЗАКРЫТО ДО ПОСЛЕДУЮЩЕГО УВЕДОМЛЕНИЯ») отчасти для того, чтобы чуть успокоить сердцебиение, и в основном — чтобы заглянуть себе в душу. Много времени на это не ушло.

— Я прежде всего напугана. — Она вздрогнула от собственного голоса. Не собиралась произносить эти слова вслух.

Ее догнал Пит Фримен:

— Ты в порядке?

— Все отлично. — Джулия солгала, но вроде бы голос звучал убедительно. Разумеется, она не могла знать, о чем говорит ее лицо. Джулия попыталась пригладить волосы на затылке. Они улеглись… потом снова встали торчком. Еще и прическа как после постели, подумала она.