«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер

взорвались. Кулак Теннинга врезался в челюсть мужчины, а вслед за этим мощным ударом последовало еще несколько. Теннинг бил как в истерике. И только услышав встревоженные голоса, осознал, что противник лежит и что приближаются люди.

Улицы и переулки были ему знакомы, и он оторвался довольно легко. Это помогло слегка успокоиться. Преследователи оказались случайными прохожими. Были бы это люди из замка Иф, так запросто он бы не отделался.

Итак, они всё знают и идут по следу. Прекрасно. Ему нужен пистолет. Или здоровенная шипастая дубина. Ядовитый газ, сверхмощная бомба, огнемет тоже сгодятся. А больше всего нужно убежище.

То обстоятельство, что он так хорошо знает город, может сослужить ему дурную службу. Мелочи стали другими, а именно мелочи способны подвести. Возможно, он слишком многое принимает как само собой разумеющееся, но что, если, к примеру, эта аллея, так похожая на хорошо знакомую Поплар-уэй, возьмет и уведет в сторону, обратно к замку Иф и кошке?

Теннинг пошел по Скид-роу и увидел, что она не изменилась. В отличие от людей. Он никого не знал. Может быть, при ином общественном устройстве вокруг были бы другие люди. Но иное ли это устройство?

В глубине улицы обнаружилась дешевая пивнушка. Теннинг зашел туда, и его сразу многое удивило. Посетители расплачивались за выпивку какими-то жетонами. Под захиревшим деревом, растущим в кадке, в одиночестве сидела девушка и ладонями обнимала стакан виски с содовой.

Она перехватила взгляд Теннинга. Появился официант; Теннинг поспешно встал и направился к телефонной кабине. Но внутри висели какие-то приспособления и не было телефонной книги. Он вышел, беспомощно постоял и вернулся к девушке. Она тоже выглядела потерянной.

– Можно я сяду? – спросил Теннинг.

– Вечно у меня ничего… не выходит, – ответила она. – Мне не угнаться за этим всем. А ты не тот человек, вот в чем штука.

Она была пьяна, причем изрядно. Но держалась хорошо и даже умудрялась выглядеть симпатичной.

– Садись, – сказала она наконец. – Ты тоже запутался?

– Запутался и остался без гроша в кармане. Мне нужна монетка – позвонить.

Синие глаза расширились, и она расхохоталась, довольно грубо. Потом подозвала официанта:

– Два виски с содовой.

Теннинг ждал. Напиток был вкусный, но не забирал. «Непьянящий алкоголь?» – предположил он.

– Так что насчет монетки? – напомнил он. – Спасибо, что угостила. Но мне правда нужно…

– Нельзя позвонить в прошлое, – перебила она, и у Теннинга напряглась и похолодела спина.

Он стиснул бокал и осторожно спросил:

– Ты о чем?

– Мне тоже жаль, что все теперь по-другому. Я выросла не в то время. Есть люди, которые просто не могут приспособиться. Вот и мы с тобой такие. Я Мэри. А ты?

– Дэйв, – ответил он, ожидая реакции.

Но ее не последовало.

Стало быть, не знает. Да и откуда ей знать? Не может весь мир за ним шпионить. Не может весь мир быть заодно с замком Иф. Вон та кошка, прохаживающаяся по кирпичному полу, не состоит в телепатической связи с Шэн и не докладывает ей о местонахождении бежавшего узника.

– Почему нельзя позвонить? – спросил он.

– Нет смысла держать телефоны для таких, как мы, дружок. Мы вымрем. Мы не можем давать потомство. Нам не причиняют вреда, потому что мы никому не мешаем. Если не вписываешься, что делать? Напиться и думать про Энди. Энди ты не знаешь.

– О ком ты?

Она рассмеялась:

– Он умер, а я нет. Или наоборот. А я тебя тут раньше не видела.

– Меня… не было в городе. Долго.

– Я никогда не пыталась уехать.

– А телефон…

– Ты же знаешь, как они сейчас работают, – сказала она, – и как их называют.

Теннинг разглядывал часы, висевшие высоко на стене. И никак не мог разобраться в цифрах. Это были не цифры. Это были какие-то произвольные значки.

– Сэла плюс, – подсказала Мэри, – так что времени у нас еще много. Энди не придет. Я уже сказала, что он умер.

Важны мелкие детали. Здесь изобрели свой календарь, придумали свои названия для часов и минут. Зачем? Может быть, чтобы люди все время испытывали неуверенность. Или дело в том, что названия единиц времени – важное связующее звено и, если их изменить, люди пойдут иной дорогой?

Не бывает внезапных грандиозных метаморфоз. За одну ночь не вырастут многоэтажные города. В одночасье не устремятся к другим планетам корабли. Потому что люди меняются медленнее, чем вещи. За ренессансом следуют хаос и революция. Если у людей хватает сил.

В 1945 году сил было предостаточно. Возникали сотни планов переустройства мира. И у каждого были свои сторонники, зачастую фанатичные.

Гардинга избрали потому, что он обещал «нормальность»[50]. Люди устали от войны. Им хотелось обратно в материнскую утробу 1912 года. Они не желали, чтобы их жизнь продолжали баламутить экспериментами.

Еще до падения Японии дорога к будущему была свободна. Сотня планов, сотня фанатиков. И разрушительное оружие. Если бы реализовали какой-то из этих замыслов, появились бы его противники и возникла бы смертельная опасность для цивилизации. Поскольку к 1945 году инженерная мысль разработала оружие, применять которое было слишком опасно, только фанатики решились бы на это.

Все сходились в одном: платформа Гардинга. Довоенная безопасность. Старый добрый уклад жизни. Пропаганду в этом направлении развернуть было легко. Люди хотели отдохнуть.

И они получили отдых, и Утопия не наступила. Хотя отдельные признаки были.

Для наземного транспорта обтекаемые формы оказались малофункциональны. Их и не использовали.

Алкогольные напитки, в общем-то, пьянили, но без последствий.

Рыбы дека 7.

Сэла плюс.

Но формально – ничего нового. Люди ощущают удовлетворенность и стабильность. Они ведут прежний, спокойный образ жизни. Может быть, их подсознание обрабатывают в нужном направлении. Теперь они принимают как должное, что сегодня Рыбы дека 7.

А горстка отщепенцев, которые не смогли привыкнуть к психофонам…

Он был репортером, так что через некоторое время легко вытащил из Мэри всю информацию. Правда, потребовался еще не один стакан. И приходилось все время уводить разговор в сторону от Энди, который умер, но в давние дни, когда еще работали телефоны, много чего успел.

– Люди стали другими, – рассказывала Мэри. – Это как… Ну, не знаю. Все будто задумали что-то. Только я не знаю что. Помнится, в школе когда-то ученики прямо-таки бредили тем, что мы должны обыграть в финале команду технического училища. Мне было наплевать, но всем остальным – нет. Они думали об одном и том же. Где-то в глубине души все к этому стремились, а я не могла понять: ну не выиграем мы, и что дальше?

– Антисоциальная позиция, – усмехнулся Теннинг.

– Сейчас в воздухе витает