Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

– Не важно, сколько я летаю, важно, как ты поешь. Пой!

– Не могу, – прошептала Малиновка, – горло сжимается.

– Ты заболела, – забеспокоилась Ромашка, – ты все-таки заболела…

И тут на самую середину поляны выбралась старая Жаба. Не обращая ни на кого внимания, она взгромоздилась на самый большой валун и подбоченилась.

– Ква! – заявила она. – Я самая прекрасная в этом саду! Все остальные уроды, а особенно эти глупые толстые пионы! Да одного взгляда на них довольно, чтоб уразуметь, что они не розы и не хризантемы! Ква! Да откуда здесь может взяться истинная красота, кроме меня?! Смотрите же на меня! Любуйтесь, восхищайтесь, гордитесь, что я с вами… Что я явилась вам! Ква!

– Жаба заболела! – испугалась Ромашка. – А я не знаю, как такое лечить!

– Квакс! – рявкнула Жаба. – Брекекекс-коакс-коакс! Замолкни, глупое растение. Замолкни и восхитись моей красотой. Уродина! Ну кому нужны твоя желтая серединка и белые лепестки? Существо со вкусом на твоем месте увяло бы со стыда…

– Жаба, – закричала Малиновка, – уходи! Ромашка, не слушай ее… Ты такая хорошенькая. Мы все тебя любим… А Жаба… она просто завидует, она пупырчатая, бурая, вот и злится.

– Правильно, – согласилась Жаба, – я бородавчатая, пупырчатая и противная, а Ромашка хорошенькая и солнечная. И всем нам нужна именно такой. А теперь, дорогая Малиновка, пойми, что ты – это Ромашка, а я – это Ворона».

– Замечательно, – от души похвалила Арлетта. – Именно так надо нести утешением некоторым… малиновкам!

– История все еще не закончена. – Левий обмакнул перо в чернильницу и подал графине. – Сударыня, здесь не хватает последних слов, и они за вами. Или за маршалом Лионелем?

– Я бы не хотела, чтобы наши… притчи пришлось доводить до ума нашим сыновьям, – покачала головой графиня и дописала: «Малиновка поняла и запела, но не раньше, чем извинилась перед Жабой».

Ссориться с Приддом Арно не собирался – когда на носу баталия, не до ерунды. Странная, пришедшая в сумерках мысль и еще более странная тревога заставили искать общества однокорытника, а повод имелся. Такой же необычный, как и желание немедленно переговорить с Валентином, благо тот отправился провожать неуемного Катершванца. И проводил. До победного конца.

– Теперь фы толшны фозфрашатся и оттыхать, – объявил на весь бергерский лагерь отконвоированный к самой палатке барон. – Здорофый зон и хороший зафтрак – ознофа фоинской тоблезти. Топрой нотши. Зафтра я буту готоф оценифать фаши нафыки.

– Доброй ночи, господин барон, – учтиво попрощался с палаткой Придд и вскочил в седло.

Арно послал Кана наперерез.

– Нам по дороге, не так ли, сударь?

– Я возвращаюсь в полк, – объявил Придд.

– Я провожу вас. Полковник, у меня к вам дело.

– Вот как? – Придд ушей не прижал, за него это сделал его серый; ничего, потерпит, как и Кан. – Я внимательно слушаю.

– Я получил письмо от матери. – Он поговорит с этой… заразой, Леворукий ее побери! Спокойно поговорит, очень спокойно! – Я обращаюсь к вам в том числе и по ее просьбе. В Нохе появились призраки. Это монахи, и мать считает, что они туда… ну, переселились, что ли. Очень может быть, что из Лаик. Кардинал с этим согласен. Вы его знаете лучше меня, мать считает этого Левия человеком умным.

– Я целиком разделяю мнение госпожи графини.

Ну и как с ним таким прикажете… беседовать? Да легче…

– Возможно, вы разделите и мнение о том, что происходящее в Нохе важно. Мать знает, что мы видели лаикских призраков, и просит написать про них все, что вспомнится. Любую ерунду. Вы в ту ночь разгуливали по Лаик и тоже могли их встретить.

– Я не видел лаикских монахов ни в ту ночь, которую вы имеете в виду, ни в любую другую. Могу я узнать, почему госпожа графиня связывает призраков Нохи именно с Лаик?

– А… а разве есть еще какие-то?

– Супруга Эктора Придда в своих записках упоминает монахов Доры. До Франциска там была обитель Милосердия.

– Дора?! Никогда о таком не слышал.

– Те, кто ломает, обычно не стремятся донести до потомков подробности. – Валентин ловко осадил щерящегося мориска, вынуждая идти голова в голову с не менее злющим Каном. – Аббатствами, если так можно выразиться, занимались Франциск и ныне святой Ариан. Они начали с Доры, и вряд ли случайно. Поводом могли стать и призраки, но причина, на мой взгляд, была в настоятеле, который в самом деле пытался проявлять милосердие. Моих предков он, во всяком случае, укрыл.

– Франциск не трогал женщин и детей. Вот если б ваш аббат решил укрыть Эктора…

– Если вы думаете, что я стану защищать маршала Эктора, вы очень ошибаетесь. Он принадлежал к тем отцам семейства, чьи дети и жены могут выжить лишь чудом, но мы несколько уклонились от предмета нашей беседы.

«Уклонились от предмета…» Разрубленный Змей! Уклонились! Эктор свою семью хотя бы не угробил, а вот Вальтеру это почти удалось, даже если забыть про Джастина.

– Вы не думаете, что монахи в Лаик пришли из Доры? – Кан упорно нарывался на ссору, но Савиньяки лошадиным капризам не потакают, тем более при «спрутах».

– Не думаю. – А у Придда особо не забалуешь! – Катершванцы упоминали, что лаиские призраки несли знак ордена Знания, а призраки Доры принадлежали к ордену Милосердия. Если следовать этой логике, призраки Нохи должны быть собратьями Валтазара по Домашнему Очагу. Как они выглядят?

– Мать предпочитает спрашивать. Я напишу ей про Дору? С вашего разрешения…

– Напишите.

– Если вы… будете столь любезны, что расскажете.

– Извольте. Герцогиня Гертруда укрылась в Доре наутро после гибели Эрнани. Следующей ночью впервые за несколько сотен лет в аббатстве видели призраков. Одни связали их появление с победой Франциска, другие – со смертью короля, третьи – с тем, что в обитель допустили женщин, но мои предки, в отличие от призраков, в Доре не задержались.

– А когда они пропали?

– Насколько мне известно, мои предки никуда не пропадали и благополучно покоятся в усыпальнице Васспарда. У вас есть другие сведения?

– Фу ты, кляча твоя несусветная! – Можно подумать, он не понял! – Я о монахах…

– Я рад за моих предков. Когда из Доры исчезли призраки – неизвестно, но это было не раньше, чем из обители выселили живых монахов, и не позже, чем там устроили тюрьму. Графиня Савиньяк сейчас в столице?

– Да.

– Если архив Ариана уцелел, в нем может что-то отыскаться. Я могу добавить, что призраки появлялись всегда после полуночи и всегда в одном и том же месте, причем не сразу. Сперва вспыхивало зеленое бездымное пламя, затем начинал звонить колокол, и, наконец, из-за поворота показывалась процессия. Монахи попарно пересекали храмовую площадь, обходя огонь, и исчезали. Я был в Доре всего один раз, к тому же аббатство перестроили, так что могу ошибаться, но мне кажется, сейчас на месте призрачного костра расположен довольно неприятный фонтан.