Люди и боги - Роман Суржиков

Иногда из жителей извлекали пользу. Требовалось что-нибудь — одежда, лекарства, инструменты — спрашивали, где лежит, велели показать, расправлялись с хозяином. Однажды встретили диковинку: корову. Приказали местной девчонке сдоить, забрали ведро молока, убили и корову, и девчонку. В одном из хуторов заметили пару не уродливых женщин. Им сохранили жизнь на два лишних часа, изнасиловали по кругу всем отрядом, затем убили. Впрочем, то был единственный случай. Забавы требовали сил, а силы следовало беречь.

Как правило, брали проводников. Пауль оставлял в живых одного-двух хуторян и велел показывать дорогу. Аланис боялась этих проводников: от них веяло чем-то запредельным, нелюдским. На глазах у человека поголовно убивали всех родичей и соседей, а его самого оставляли до поры. Он вел отряд, точно зная, что завтра тоже будет зарезан. Однако он шел! И даже — шел в нужную сторону, не пытался сбить бригаду с пути. Что им двигало? Надежда ли — но на что?.. Страх — но чего уже бояться?.. Или увиденное зверство настолько разрушало волю проводника, что он уже не мог ни действовать, ни думать? Может в эти последние сутки он и человеком-то не был?..

Как-то один из проводников подошел к Аланис и взмолился:

— Миледи, пожалуйста…

Услышав голос мертвеца, он шарахнулась от испуга.

Другим ее ужасом были первые минуты в поселках. То время, когда жители сбегались к путникам: поглазеть, послушать новости. Поселки были бедны, их никто и никогда не грабил, хуторяне не боялись чужаков. Наоборот, сгорали от любопытства: что же расскажут странники, какие чудеса творятся в мире? Имелся промежуток времени, когда люди еще не понимали, что их ждет, а Аланис — знала. Эти минуты отчего-то внушали ей мучительный страх. Сколько раз она, леди Аланис Альмера, стояла на пороге гибели. Вместе с сиром Хамфри бежала из горящего Эвергарда, вместе с Эрвином встречала атаки на дворец, издыхала от гнилой крови в келье монастыря… И никогда не боялась так, как теперь, при виде этих людей — глупых и обреченных. Она пробовала прятаться за спинами солдат — легче не становилось. Пробовала выехать вперед и смело, как раньше, глянуть смерти в лицо. Но видела лишь лица хуторян, полные дурного интереса:

— Что расскажете, милорды? Издалека едете, а? Что новенького в мире творится?..

Даже когда задних начинали убивать, передние еще вдох-другой хранили на губах улыбки. Холодная же тьма!

Чтобы сократить невыносимые минуты, Аланис повадилась кричать:

— Мы всех вас убьем!

Пауль и солдаты не давали себе труда хоть что-то сообщать жертвам. Из ее уст они узнавали свою судьбу — на минуту раньше, чем все начиналось. Но в эту минуту некоторые успевали что-нибудь сказать:

— Это как же, миледи? Зачем — убьете?.. Мы хорошие люди, ничего такого… Миледи, вы ошиблись!

Она пыталась:

— Командир, пощадите хоть кого-нибудь!

— Нет. Любой может дойти до другого села и передать известие.

— Пощадите детей! От них нет опасности!

Пауль проявил интерес:

— Каких именно детей? Какого возраста?

— Ну… до десяти лет.

— Отставить. Много.

— До шести?..

— Хорошая идея, спасибо. Такая мелочь обременит преследователей.

С тех пор убивали не всех. Самых младших детишек бросали в опустошенном хуторе. Воины Фарвея должны будут позаботиться о них, это сильно задержит погоню. Но что, если погоня уже отстала? Если в этот хутор никто не придет еще неделю или месяц?.. Аланис с ужасом понимала, что натворила.

Когда-то в кошмарных снах Аланис видела обожженное тело отца. Теперь она подскакивала с криком, если видела во сне живого человека. Всякий, кто жив, скоро умрет на ее глазах. Сдохнет жалко и беспомощно, как слепой котенок, зарытый в землю. Нечего бояться в единственном случае — когда вокруг все уже мертво.

Однако Аланис не могла отрицать: тактика Пауля давала плоды. Одной роты стрелков хватило бы, чтобы добить обескровленную бригаду. Но ни рота, ни дюжина так и не появилась из-за дюн. Преследователи не смогли вести погоню без воды — и отстали. Герцог Фарвей мог послать другой отряд по рельсовой дороге, обогнать и перехватить бригаду. Но для этого следовало знать, где она находится, — а Фарвей не знал. Пауль уничтожил всех, кто мог выбраться из пустыни и передать сведения в Сердце Света. Остатки бригады — командир, шестерка солдат и герцогиня Альмера — исчезли в песках.

* * *

Легко было заметить некоторые признаки, но трудно сделать из них правильный вывод. Следовало вывернуть восприятие наизнанку, допустить существование горячего снега и шершавой воды, чтобы принять следующую мысль: с каждым вырезанным хутором Пауль становился… добрее.

Он не проявлял удовольствия в ходе чисток, действовал прагматично и скупо, но что-то менялось в командире бригады. Аланис убедилась в перемене, когда Пауль спросил:

— Как твои пальцы?

Аланис подняла руку, сжала-разжала кулак.

— Рука действует, командир. Не имею жалоб.

— Сильно болит?

Брови поползли на лоб.

— Не сильно… Простите, какая разница?

— Никакой, — сказал Пауль и зачем-то хлопнул ее по плечу.

А в другой раз он предложил ей куриную ножку. Сырую. Аланис была не слишком голодна и отказалась. Пауль направил на ножку Перст. Предмет не изрыгнул пламени, но засветился ярче обычного, а мясо стало румяниться, источая удивительный запах. Вскоре Аланис облизывала пальцы после лакомства. Но затем пришла в ужас. Забота Пауля не может быть бескорыстной. Раз лично накормил — значит, хочет чего-то. Нетрудно понять, чего именно.

С растущею тревогой она стала наблюдать за командиром. Пауль внушал страх, какого Аланис никогда прежде не испытывала. Она знала, что сможет убить любого солдата бригады, — но не его. Дело даже не в силе или боевом мастерстве, хотя того и другого Паулю было не занимать. Ему достаточно просто взглянуть — и Аланис оцепенеет от страха. Все, что она могла, — наблюдать за ним украдкой, затаившись, надеясь.

И она увидела: Пауль стал похож на сытого льва. Его голос сделался мягче, а движения медлительней, чем в начале путешествия. Словно внутри него наполнилась некая емкость, утих мучительный голод — и Пауль позволил себе расслабиться.

Солдаты бригады тоже заметили перемену, но приписали ее иной причине. Почти сотня миль отделяла их от Сердца Света. Фарвей вряд ли станет искать настолько далеко, а если и станет, то ему не хватит сил прочесать такие пространства.

— Мы оторвались, командир, — сказал однажды Бурый. — Не пора ли сворачивать на запад?

— Ты прав, — спокойно кивнул Пауль.

— Мы далеко ушли от Сердца Света. Здесь уже не может быть больших отрядов Фарвеев. Попробуем перейти рельсы…

— Не убеждай. Я же сказал: ты прав. Ночью свернем на запад.