Охотник за смертью - Наталья Игнатова

Тилли улегся поверх лейтенанта Адасова и громко замурлыкал.

Жара изматывала всех, но Максу почему-то было особенно тяжело. Он любую свободную минутку использовал для того, чтобы поспать. Как солдат.

А насчет того, что жара изматывала всех, следовало сделать поправку: всех четверых, трех человек и кота. Вон справа, – далеко, но различить уже можно, – показался всадник. Днем ему жара нипочем, а ночью он не мерзнет. Железный человек, блин! Хоть и вампир.

Андрей обернулся к Максу. Тот уже завозился, просыпаясь, сел, потирая глаза, зажав кота под мышкой. Не глядя, протянул руку. Маринка торопливо закурила еще одну сигарету и подала эмпату.

– Угу, – хрипло буркнул тот, вместо «спасибо», – который час?

– Шестнадцать десять.

– Дюха, ты ему нужен. Пожрать есть?

– В багажнике, – сообщила Маришка. – В контейнере.

Макс, сунув сигарету в зубы, перегнулся через спинку сиденья и, задом кверху, принялся рыться в доверху забитом багажнике. Щелкнул замочек контейнера с едой. Лейтенант Адасов пробурчал что-то неразборчивое и вновь уселся нормально. В руках у него было серебряное блюдо, накрытое серебряной же крышкой. Когда Макс снял крышку, салон «мерседеса» наполнили тонкие ароматы восточной кухни.

Андрей непроизвольно проглотил слюну и подумал, что последние месяцы они питаются так, как за всю прежнюю жизнь не доводилось. И слава богу, что не доводилось. Иначе бы он, пожалуй, помер от ожирения. Это что же за еда такая, что, сколько ни съешь, а как запах почуешь – снова думаешь: «Ну, еще-то кусочек можно».

В последние месяцы – это после того, что случилось. С тех пор как они стали… солдатами? оруженосцами? …да черт его знает! С тех пор как они присоединились к Касуру и Пауку.

И каждый раз, приезжая в очередной поселок, они чувствовали себя… ну, наверное, как американцы среди голодающих эфиопов.

Опять-таки следует уточнить: они с Максом и Маришкой. Орнольф, Тилли и Альгирдас были выше подобных терзаний.

Паук, кстати, называет их своими охотниками. Но при этом так ухмыляется, что поневоле начинаешь искать в его словах неприятный подтекст, или второй смысл.

Впрочем, это же Паук. Он даже хвалит так, что плеваться хочется.

Андрей вылез из прохладного салона, как будто окунулся прямо в солнце – настолько раскаленным оказался воздух, и стал ждать.

Следом за ним выбрались наружу и Макс с Маришкой. Не в силах человеческих держаться подальше от Паука, когда есть возможность оказаться с ним рядом.

А тот подлетел в клубах пыли, в грохоте копыт, в злобном рычании скакуна, почуявшего живого человека. Соскользнул с блестящей, покрытой мелкой чешуей спины демона. Демон немедленно сунулся к Андрею зубастой, длинной мордой, но Паук сердито ударил тварь ладонью по жестким ноздрям:

– Дрескре цу![63]

«Пасть порвать грозится?» – предположил Андрей.

Наверное, что-то в этом роде. Поскольку демон заискивающе оскалился и торопливо закивал головой, красиво выгибая длинную шею. Он, в общем, походил бы на лошадь, если б не рога, клыки, и шпоры на ногах.

Развернув перепончатые крылья, тварь взмыла в небо. Крылья были только для проформы, поскольку их взмахи даже не шевельнули застывший воздух.

Ну, еще бы! Не дай бог, в волосы Его Паучьего Высочества попадет хоть одна пылинка!

Словно прочитав мысли Андрея, Паук одарил его высокомерной и насмешливой улыбкой. Ладно, какая-никакая, а все-таки улыбка. Персонально для лейтенанта Панкрашина.

– Что у вас тут? Тихо?

– Тихо, – кивнул Андрей. – С кем ты дрался?

– С кем-то. Это низшие, мне они не интересны. Орнольф ждет тебя в оазисе на юге. Там нужен врач. Поедешь верхом. Путь безопасен, но если понадобится, демон тебя защитит.

– А он не голоден? – уточнил Андрей. Идея отправиться куда-то верхом на ездовом демоне не вызывала энтузиазма.

– Не тех боишься, лейтенант, – сверкнул клыками Паук, – это хороший демон. Смирный.

Ездовые демоны не признавали седел и поводьев. Хотя, наверняка, это было связано с тем, что Пауку никогда не приходило в голову седлать их или взнуздывать. Забираясь на широкую спину псевдолошади, Андрей пообещал себе когда-нибудь намекнуть Альгирдасу на то, что не все люди рождены быть наездниками. Обещания, обещания… Вот прямо сейчас бы и намекал.

Но Паук уже потерял к нему интерес и о чем-то разговаривал с Маришкой. Та вцепилась в отвороты змеиного плаща и время от времени дергала их, видимо, выговаривала командиру за то, что полез в драку, а ее не позвал.

Крепко ухватившись за роговые отростки на шее демона, Андрей ударил пятками в гладкие бока:

– Поехали! На север.

Нет, ему не показалось. Тварь фыркнула с отчетливой насмешкой.

– Ае кайрау![64]– бросил Паук, обернувшись.

«Позаботься о нем», – эту фразу Андрей слышал так часто, что успел запомнить значение.

Интересно, к кому Паук обращался? К нему, или к демону?

Ездовое чудище сделало несколько шагов, с каждым разом все более длинных и скользящих. Эти демоны могли двигаться со скоростью до пяти Махов, а может, и больше… вот уж чего не хотелось бы, так это выяснять, есть ли предел их скорости. Впрочем, сейчас и одного Маха будет много. Оазис довольно близко.

Прежде, чем демон набрал скорость, Андрей оглянулся. Чтобы увидеть, как серо-рыжий внедорожник мчит на север, бесстрашно перелетая через рытвины и ухабы.

Паук за рулем. Ну, а как же!

Еще один оазис – это еще один поселок. А Паук дрался с кем-то на севере. Он, конечно, не всегда дерется по делу, иногда – по злобе, когда встречает фейри, которых считает врагами. Но к низшим это не относится. Низших Паук убивает только в том случае, если они представляют опасность для смертных.

Значит, на севере тоже есть оазис. И, возможно, не один. Или один, но большой. Хорошо бы. Здесь редко встречались большие поселки, и лучше было над этим не задумываться. Потому что раньше, до всего , эти места назывались «штат Калифорния». Население – сорок миллионов человек.

Куда делась большая часть людей, города, а заодно горы Сьерра-Невада, Андрей не знал.

Касур и Паук – те знали. Но на первый же вопрос ответили такими взглядами, что уточнять расхотелось. Да и вообще, на фоне исчезновения Тихого океана все прочие потери как-то блекли.

За исключением человеческих. Пока что мысли о том, сколько людей погибло – и хорошо, если погибло быстро, – заставляли вздрагивать и проклинать мироздание. Как долго еще их души не очерствеют, Андрей не знал: насчет душ – это не к нему, это к Максу.