«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер

но не слишком. Главное осталось. Ходили люди; мода изменилась довольно слабо. Он носил копию своего костюма, в который был одет в тот июньский день 1945 года, когда за ним пришли – они, важные шишки. Шишки сидели снаружи и ждали, прикрыв лица, а громилы, сопровождавшие их… «изъяли» Теннинга.

«Я Дейв Теннинг», – подумал он и с удивлением обнаружил, как непривычно это звучит. Он отвык думать о себе в первом лице. Спокойное, привычное осознание себя как личности в тюрьме постепенно исчезло. Он, словно ребенок, практически утратил ощущение собственного «я». Заявлять о существовании своего «я» не было потребности.

«Я Дейв Теннинг, но есть еще один Дейв Теннинг».

И тут ощущение реальности исчезло и подступил страх. До сего момента Теннинг не вполне осознавал, что во внешнем мире разгуливает его alter ego. Потому что в замке довольно скоро понятие внешнего мира для него по большому счету исчезло – внешний мир и его обитатели постепенно ушли в прошлое. Даже те люди, которых он близко знал, были менее реальны, чем сиамка Шэн с ее эмоциональной отстраненностью.

С одеждой проблем не возникло. Никто на него не таращился. Денег при нем, конечно, не было, и это представляло затруднение, существенное, но преодолимое. Ребята в «Стар» подсобят. Но надо постараться не встретиться с ложным Дейвом Теннингом раньше времени. Может быть, понадобится пистолет. Этих двойников можно убивать. Они всегда умирали, когда умирал оригинал.

Поэтому оригиналов и оставляли в живых и содержали в хорошей физической и умственной форме. Существовала неразрывная связь, какое-то взаимодействие на уровне психики. Оригинал был источником некой жизненной силы, которая стимулировала жизнеспособность копии. Во всяком случае, такие мысли возникали у Теннинга, и все хорошо сходилось.

Но ощущал он себя странно, поскольку это был уже не его мир. Все время казалось, что кто-нибудь из прохожих остановится, и посмотрит на него, и поднимет шум. Нельзя угадать, что именно вызовет подозрение, но главная причина – что он уже нездешний. Он родом из 1945-го, как ни крути.

Почему его взяли, он тоже знал. Журналист, ведущий колонку светских новостей, имеет возможность влиять на общество. Важным шишкам были нужны на ключевых постах свои люди – двойники. И таких наверняка имелось немало. Год 1945-й стал переломным. Один из немногих исторических моментов, когда открылся ящик Пандоры и изумленным глазам цивилизации явилось многое. Слишком многое.

Германия стояла на коленях, Япония пришла в упадок, и весь послевоенный мир был охвачен тревогой. Не потому, что многое предстояло сделать, но потому, что представилось слишком много способов, как именно сделать. Это был не ящик Пандоры – это был ярмарочный «мешок сюрпризов».

Социальные проблемы выглядели намного серьезнее технических, поскольку человеческая натура в основе своей осталась прежней. Люди меняются не так быстро, как вещи. Можно гарантировать, что в каждом котелке по воскресеньям будет вариться куриный концентрат[49], но смена общественного устройства – совершенно другое дело.

С виду мало что изменилось. Он даже узнавал отдельные места. Появилось несколько новых зданий, хотя не так уж много. Автомобили приобрели другой дизайн, без обтекаемых форм, и стали более приятны глазу. По улицам двигались автобусы без водителя, время от времени останавливаясь у тротуара. Уличные фонари отбрасывали не такой свет, как раньше. В витринах были выставлены одежда, спортивные товары, алкоголь, игрушки – ничего принципиально нового.

Но именно из-за мелких перемен город стал враждебен. Теннингу казалось, что он сюда не вписывается. Вдобавок он знал, что где-то ходит другой Дэйв Теннинг, занявший его место. И, понимая это, он лишался ощущения себя.

На секунду возникло странное чувство вины – почудилось, что побегом из Ифа он нарушил чей-то тщательно продуманный план. «Ты чужак, – как будто говорили люди и проходили мимо, не глядя на него. – Ты чужак».

«Чужак? Ну уж нет! Я восемь лет прожил в этом городе. Я трудился в нью-йоркской газете, и люди читали мои статьи. Я не Уинчел, не Пайл, не Дэн Уокер. Я просто второразрядный колумнист, и я всегда отдавал себе в этом отчет. Но меня читали за завтраком, за кофе. Люди получали удовольствие оттого, что я копаюсь в грязи.

Я Дэйв Теннинг, и меня то ли на годы, то ли на века заперли в маленькой уютной камере, с волшебной библиотекой и кошкой по имени Шэн, которую интересует только одно: сама кошка по имени Шэн. По городу расхаживает призрак. Куда он идет, того и сам не ведает, но ему нужно вернуться к прежней жизни. Для начала узнать сегодняшнюю дату».

В газетном киоске продавались обычные газеты, а также маленькие толстые диски из пластика или глянцевого картона. Теннинг остановился и вгляделся. Сегодня…

«Рыбы дека 7». И как это понимать?

– Газетку, мистер? – спросил киоскер. – Лист или рото?

– Погодите, – сказал Теннинг. – Которое сегодня число?

– Дека.

Он хотел было задать следующий вопрос, но не стал, а повернулся и пошел дальше, размышляя о том, что означает 7. Седьмой год? Не нашей эры? А какой?

Вот с такими мелочами, как эта, свыкнуться будет труднее всего. Люди не меняются, они только стареют. А вот новые увлечения, технические и бытовые новинки появляются быстро, так что и не заметишь. И который сейчас год, он так до сих пор и не выяснил.

Ну да и черт с ним. Это Гарднер-стрит, и он знает, где находится здание «Стар».

Теннинг вскочил в остановившийся автоматический автобус, и захотелось курить. Впервые с момента побега он расслабился, но нервы оставались напряжены.

В автобусе никто не курил. Он вообще никого пока не видел с сигаретой.

Здание «Стар» стояло где прежде, большое, ветхое и, как ни странно, темное. Электрическая надпись на крыше исчезла. Теннинг поднялся по ступенькам и подергал старинные двери. Они оказались заперты. Он стоял и не знал, что делать.

На этот раз он по-настоящему испугался. Лисица, за которой гонятся охотники, прячется под землю, но если она обнаружит, что нору завалили, – дело плохо. Теннинг машинально обшарил карманы, один за другим. Пусто.

Какой-то коренастый мужчина, прогуливавшийся по улице, остановился и посмотрел на Теннинга. Под кустистыми бровями возникли алмазные точки света.

– Они закрываются в надцать, – сказал мужчина.

Теннинг обернулся к дверям:

– Во сколько?

– В надцать.

– Вот, значит, как…

– Государственное учреждение, – пояснил мужчина, пожав плечами. – Работают по расписанию. Даже не пытайтесь. Не раньше фесяти утра.

Теннинг спустился по ступенькам.

– Я думал, это здание «Стар».

– Нет, – ответил уверенный спокойный голос. – Уже нет. Но мы так и предположили, что вы сюда придете.

Нервы словно