Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева

– Помещение найдём, – сказал Леонид Тимофеевич, заглядывая в свою записную книжку, и, заметив выжидающий взгляд старика, дружески похлопал его по плечу: – Всё будет хорошо. А пока позовите-ка ребят, кто тут сейчас дежурит. Девочки? Это из отряда Трубачёва?.. А что слышно о Мите? Письмо было?.. Ну, сейчас они мне сами расскажут… Позовите-ка их, кто там свободен.

– Сейчас, сейчас! – Школьный сторож торопливо надел белый халат. – Не пускают туда иначе, – шёпотом пояснил он, встретив смеющийся взгляд директора. – И то только до сестры пройдёшь… Строгость – беда!

Он прикрыл за собой дверь и быстро засеменил по коридору.

Директор поглядел на часы и, постукивая двумя пальцами по столу, глубоко задумался.

Нюра стояла перед школьным сторожем и растерянно глядела на него большими, удивлёнными глазами:

– Директор? Какой директор?

Грозный спрятал в усах довольную усмешку:

– Ну вот, всё на свете перезабыла! Ступай, говорю, зови подругу, и чтобы в один момент обе были! Школьница, а спрашивает, какой директор!

Нюра всплеснула руками и бросилась разыскивать Лиду:

– Снимай халат, пойдём! Скорей, скорей!

– Да какой директор? – на ходу снимая халат, допытывалась Лида.

Перед дверью Ивана Васильевича обе остановились.

– Это наш директор! – прошептала вдруг Лида, хватая подругу за руку. – Я чувствую… Наш, наш! Это Леонид Тимофеевич!

Нюра решительно открыла дверь.

Леонид Тимофеевич встал навстречу, вглядываясь близорукими глазами в лица девочек.

– Здравствуйте, Леонид Тимофеевич! – дружно и радостно вырвалось у обеих, но голоса их дрогнули, и, не смея обнять своего директора, они уткнулись друг в дружку.

– Вот тебе раз! А я думал – увижу таких крепких, закалённых в боях пионерок, – пошутил Леонид Тимофеевич, глядя на них ласковыми, смеющимися глазами. – Думал, помощницы у меня будут, вместе школу будем строить…

– Школу? Строить?

– Что, испугались? А я вот не испугался! Что ж, думаю, есть у меня такие помощники, как отряд Трубачёва. Вот Лида Зорина, например, – почему бы ей не построить заново четвёртый класс «Б»! Ну, почему?

Леонид Тимофеевич шутил, девочки смущались.

– Вы, может быть, шутите, Леонид Тимофеевич?

– А может быть, и не шучу, – улыбался директор.

– Тогда…

Девочки переглядывались:

– Мы, конечно, будем строить… Только мы ещё никогда не строили ничего…

– Не строили школ?

– Нет! – засмеялись девочки.

Директор стал серьёзен.

– Строить заново мы, конечно, не будем. Я списался с местным начальством и предложил взяться за ремонт какого-нибудь подходящего дома, чтобы осенью открыть в нём школу. Один такой дом на примете есть, но завтра я ещё кое-где побываю и договорюсь окончательно.

Директор задумчиво посмотрел на взволнованные лица девочек и открыл записную книжку.

– Денька через два я сообщу вам через Ивана Васильевича, когда и куда прийти.

В конце разговора Нюра робко спросила:

– А наши ребята из пятого «Б» скоро приедут?

– Все собираются. Конечно, те, кто эвакуировался с родителями, вероятно, останутся до конца войны – отцы и матери их уже работают там на заводах, на фабриках. Люди везде нужны, работу сейчас не бросишь. Но многие летом обязательно приедут. Сейчас экзамены у них уже кончились. И ваш класс пятый «Б» уже стал шестым.

В глазах у девочек мелькнуло беспокойство.

– Ну ничего, ничего. Один год вам придётся пропустить, что поделаешь! Зато уж с осени начнутся регулярные занятия, – успокоил их директор и тут же спросил: – А вы хоть немного занимались эту зиму?

– Мы занимались, мы хороню занимались! – торопливо заверила Лида. – Мы и сейчас занимаемся.

– Это очень хорошо! Но сейчас уже июнь, начало лета, – надо будет отдохнуть, набраться сил. Вот посмотрим, что за ремонт предстоит. Может, и вам найдётся там какая-нибудь работа. Физический труд на свежем воздухе всем на пользу… А что Митя, писал он? – неожиданно спросил директор.

– Писал. Только давно уже письмо было, – грустно сказала Лида.

– Ещё осенью, – добавила Нюра. – Ведь оттуда редко кто приезжает.

В разговор директора со школьницами Грозный не вмешивался. И только на прощанье, когда, обратившись к нему, директор сказал: «Вот и Иван Васильевич в стройке нам поможет», – школьный сторож скромно ответил:

– Стройка – это прямое наше дело, Леонид Тимофеевич.

* * *

Попрощавшись с директором, девочки бросились к Трубачёву. Васёк занимался. Держа перед собой книжку, он расхаживал по комнате, повторяя заданный урок по грамматике.

– Васёк! – крикнула ещё на лестнице Лида. – У нас хорошая новость!

Васёк выскочил навстречу девочкам.

– Директор наш приехал! – выпалили обе сразу. – Леонид Тимофеевич!

Васёк бросил учебник, позвал девочек в комнату:

– Рассказывайте всё!

– Да что – всё? Ну, приехал! Будет дом ремонтировать для школы. А денька через два он скажет Ивану Васильевичу, куда нам прийти. Вот! Одним словом, надо ребятам сказать!.. – залпом рассказывала Лида.

– И ещё хорошая новость: Васина операция прошла благополучно! Он уже пришёл в себя. Привет вам передавал, – перебивая подругу, говорила Нюра.

Васёк слушал девочек, радостно повторяя:

– Какие новости!.. Вася… Директор…

Приезд директора сильно взволновал его. Школа теперь уж обязательно будет.

Вторая новость тоже обрадовала мальчика. Ещё вчера, разговаривая с Васей, ребята очень тревожились за него, теперь все тревоги были позади.

Васёк схватил тюбетейку:

– Так что же мы сидим? Пойдём, ребятам всё расскажем! И нам ещё Васю навестить нужно…

– К Васе сейчас нельзя, – предупредила Нюра. – Нина Игнатьевна и так сердится, что все к нему приходят.

– Да мы бы на минуточку… Ну ладно, потом пойдём, лишь бы всё хорошо было… А что Леонид Тимофеевич сказал? Денька через два-три? Это, значит, в среду – четверг. Кто будет дежурить во вторник вечером, не забудьте спросить у Грозного, куда нам прийти. Надо сейчас же всем ребятам рассказать. Пойдёмте к Булгакову.

– Вы идите, а мне нужно домой, – сказала Нюра.

– Да пойдём! Такие новости! Пойдём, мы ненадолго… – уговаривала её Лида.

– Нет, меня и так всегда ругают… Мне нужно домой!

Когда Лида и Васёк, перепрыгивая через весенние лужи и обгоняя друг друга, завернули за угол, Нюра остановилась и с грустной завистью поглядела им вслед.