Сломанный меч Империи - Максим Калашников

Если мы даже на неважной электронике сумели делать самолеты и вертолеты — боевые киборги, то технология Кумахова становилось чем-то вроде мистического эликсира силы для Третьего Рима. Уже сам Мурадин Абубекирович считал: его оптика позволяет создать принципиально новую систему связи, которую нельзя заглушить электромагнитными помехами, как это делали американцы с Ираком в 1991-м. Связи неперехватываемой и не подслушиваемой ни со спутников, ни с наземных шпионских станций.

Мы могли очень удешевить производство своего оружия. Ведь при отсталой электронике русские хитрили, отбирая из десяти деталей одну. А теперь надобность в этом могла отпасть. Более того, так мы первыми могли породить боевых роботов, способных патрулировать в небесах и пучинах, способных молниеносно повиноваться сигналу и поразить врага. Мы могли получить суперкомпьютеры для дешевого моделирования испытаний ядерного оружия, самолетов и кораблей.

Новая субмикронная электроника давала нам возможность выпускать свою бытовую электронику ничем не хуже японской или корейской. И наш народ мог ее покупать, принося таким образом в казну миллиарды рублей. Так, а не выпиваемой и калечащей нацию водкой! Мы могли делать промышленные роботы, чтобы избавить русских от монотонного и дебилизирующего труда на конвейерах. Академик Кошкин, кстати, тогда предлагал строить уникальные, опробованные в ВПК роторно-конвейерные линии с огромной производительностью, и субмикронная технология только усиливала этот возможный рывок к безлюдным и чистым заводам-автоматам.

Даже сейчас нужно всего лишь 25-30 миллиардов рублей (от силы 10 миллионов старых имперских), чтобы страна получила первую опытно-промышленную установку для производства лучших в мире микросхем. Мы можем сказать прямо:

Горбачев, начиная в 1985 году свою ублюдочную попытку модернизации Союза, располагал супертехнологией для прорыва. Но линзу Кумахова не заметили тогда — не хотят замечать и теперь.

Да будь я сейчас президентом Ельциным — я бы давно нашел способы поддержать нашу субмикронную революцию, пока отпавшие от нас «страны» превращаются в заповедники для отсталых дебилов. Что нужно-то? Взять за горло пять-шесть оптовых торговцев водкой в одной Москве, да выжать с них пять триллионов, которые они не платят в бюджет. Хватит для того даже нынешней ослабленной ФСБ — ведь известны все явки, склады, лидеры и даже их любовницы. Я бы заставил Лужкова не выпуливать деньги на стройку очередной бессмысленной «пирамиды египетской». Я бы создал тайный комитет и просто напечатал бы эти несчастные миллиарды. Ведь посылали же Гайдара в ночь на 4 октября 1993 года вывозить свеженапечатанные деньги с Гознака ради оплаты услуг танковых экипажей, согласившихся бить по Дому Советов!

Но оптика Кумахова дает еще множество возможностей для усиления нашего народа и добывания сотен миллионов долларов. Следуя стойкой привычке последних трехсот лет — смотреть за кордон — заглянем-ка в американский научный альманах «Магроу-Хилл йербук оф сайенс энд текнолоджи» за 1993 год. Каким видят области применения линз за океаном?

Ну, само собой, в дешевом производстве микроэлектроники. Далее — в рентгеновской астрономии, в изучении загадочных «черных дыр», сжимающихся галактик и сверхновых звезд. Сам Кумахов говорил мне о 10-килограммовом, принципиально новом рентгеновском телескопе площадью в два квадратных метра и ценою в два миллиона долларов. Самый лучший оптический телескоп в Хьюстоне (США) занимает четырехэтажный дом и обошелся хозяевам в 940 миллионов долларов. При этом прибор Кумахова способен видеть как бы «глубже». За право работать на таком аппарате западные научные центры не пожалели бы гигантских средств.

По мнению американцев, рентгенооптика дает ключ к созданию нового поколения приборов химического анализа на расстоянии. Как для химвойск, так и для биологии, для экологов. Уже готов первый R-анализатор «Нальчик». Есть проекты нескольких приборов для алмазной индустрии. Можно определять твердость камней, степень износа алмазных инструментов и делать еще многое-многое другое, экономящее стране миллионы долларов.

Огромные возможности открываются в медицине, в диагностике раковых заболеваний и в борьбе с ними. Ведь Кумахов занимался проблемой так называемого каналированного излучения в кристаллах и стал разработчиком нейтронных линз. Соединяя две технологии, ИРОС предлагает целую гамму медицинских приборов. Применение сфокусированного облучения «теплыми» нейтронами дает возможность направленно «взрывать» раковые клетки, предварительно напитав опухоль боросодержащей жидкостью. И такая борозахватная терапия с использованием технологий ИРОСа апробируется ныне во Франции. Кумахов, Медицинский радиологический центр Академии меднаук и специалисты московского Онкоцентра предложили создать центр такой терапии в Обнинске, на что нужно всего около 6 миллиардов рублей. Но и этой суммы не нашли. А ведь так мы можем спасти сотни тысяч своих сограждан, сделать Подмосковье центром паломничества больных со всего света, принося России огромные прибыли!

В ИРОСе разрабатываются способы лечения опухолей мозга и меланомы. Есть проекты создания малодозового флюорографа, отечественного цифрового маммографа для массовой диагностики ранних стадий рака молочной железы, гамма-скальпеля для неоперабельных пока опухолей головного мозга. Новые томографы, которые позволяют видеть человеческое тело «в разрезе», но с более высокой степенью разрешения, нежели у японской техники. И с дозой облучения для пациентов в 30 раз меньшей. Вообще американское издание перечисляет 15 отраслей науки и техники, где могут найти применение технологии нашего ученого.

Когда Кумахов работал на атомном реакторе в Берлине, ему дали мало реакторного времени. И тогда он решил сделать отвод нейтронных пучков в свою лабораторию. Немцы покрутили пальцами у висков: для создания такого отвода надо строить многометровый и дорогой канал. Кумахов сделал поворотное устройство размером всего в 16 сантиметров, «загнув» нейтронные потоки на 30 градусов.

Он уже признан мировым научным сообществом. Институт рентгенооптических систем выиграл грант правительства Италии — под создание супертелескопа. Он удостоился грантов от Европейского сообщества, Национального института здоровья США и Джорджа Сороса. Его зовут в США, суля золотые горы…

Но он остается здесь. И даже продал свой дачный участок, чтобы продолжить работы. Качает головой:

— Если бы успеть на пятнадцать лет раньше, когда был Союз…

Не поспоришь. В Империи ИРОС засекретили бы. И через несколько лет мы бы получили лучшую в мире электронику. Без всяких Соросов.

— А туда не поеду! — качает головой он. — Все, кто туда уехал — теперь ваньки на побегушках. Я видел их студентов — уровень наших ребят, если взять мои годы, был гораздо выше…

Родина его замечать не хочет. Его полгода не мог принять тот, кто отвечает за научно-технический прогресс в Россиянии — академик Фортов, глава Госкомитета по науке и технике. Говорят, что евреи очень умные, очень предприимчивые…

Лишь правительство родной Кабардино-Балкарии в 1993-м ассигновало ему скромную сумму. Да вот еще заседание научно-технического совета Госкомоборонпрома в апреле 1994-го дало хороший отзыв о перспективности работ ИРОСа.