Путь империи - К. Д. Уинтворт

Талли оценил задачу и кивнул. Затем, к изумлению Яута, чуть изменил хват. Теперь лезвие было обращено не в ту же сторону, что большой палец, а наоборот.

Яут забеспокоился. Обычно так берут кинжал новички. Но тревога оказалась напрасной. Талли знал, что делает.

Его движение было более стремительным, чем у джао. Талли распрямился, как пружина, и точным ударом, похожим на бросок змеи, всадил кинжал в загривок Оппака по самую рукоять.

Могучее тело дернулось, и Яут дал ему упасть. Оппак был мертв еще до того, как неловко растянулся на песке.

Несколько долгих секунд фрагта разглядывал рукоятку кинжала. Затем протянул руку, тронул рукоять, осторожно пошевелил ее. Как и следовало ожидать. Только двумя руками, сделав хороший рывок спиной, ему удастся освободить клинок… да и то не сразу. Шейные мышцы Оппака свела предсмертная судорога, и лезвие застряло между позвонками. Вряд ли сам Яут смог бы всадить кинжал так глубоко.

Вытаскивая кинжал, фрагта даже не пытался скрывать усилий. Когда он выпрямился, в его глазах плясали зеленые сполохи.

Суровым взглядом Яут обвел Наукру.

Неудивительно, что все джао были потрясены — все, кроме тех, кто лично принимал участие в Завоевании. Эти стояли с откровенно довольным видом.

Молниеносный удар Талли был не просто неожиданностью, но откровением. Еще одна, правда, о том, что оставалось незамеченным на протяжении двадцати орбитальных циклов. Нет, многие ветераны давно обнаружили это, но лишь некоторые из них поняли, с чем столкнулись на самом деле.

Яут знал, какими кажутся люди представителям Наукры, которые впервые попали на Земле. Нелепые существа, похожие на детенышей-уродцев: недоразвитые ушки, плоские личики, широко расставленные глаза. Нет, неправильно: с этой минуты — не «кажутся», а «казались». Теперь при слове «человек» каждый из них вспомнит Талли. И, будем надеяться, сделает правильные выводы.

— Отлично, Талли, — негромко произнес фрагта. — Просто отлично. Это послужит к чести и вам, и тому, кому вы служите.

Талли осторожно улыбнулся, и это чисто человеческое выражение прекрасно соединилось с позой «радость-быть-полезным»… увы, выполненной просто безобразно.

Яут вздохнул. Похоже, ему уже не удастся довести до конца обучение Талли. Но, возможно, именно в этом заключается секрет этого своевольного существа — в том, что оно, тем не менее, способно приносить пользу. Огромную пользу. То, о чем Эйлле догадался — пусть даже просто догадался — с самого начала.

Кларик первым подошел к Кэтлин. Он заботливо поднял ей голову, ощупал синяки, которые могли скрывать более серьезные ранения. У нее могло быть сотрясение мозга, удар мог вызвать смещение позвонков… а может быть, просто помяты мышцы и расцарапана щека.

— Со мной все в порядке, Эд, — ее голос был хриплым и громким. — Велика важность… Я заставила их слушать!

— Конечно, ничего страшного, — он поднял ее на руки и стал баюкать, как ребенка. — Оппак тебя больше пальцем не тронет. Все хорошо, милая. Он мертв. Этот чертов вонючий выродок сдох. Честное слово.

Наставник — приземистый, облаченный в черную перевязь и черные штаны, приблизился и посмотрел на людей своими загадочными темными глазами. Он хранил спокойствие, словно ничего особенного не произошло.

— Вы хотите еще что-нибудь сказать?

— Да. Помоги мне встать, Эд.

Опираясь на руку Кларика, Кэтлин встала. На ее лице уже проступили синяки, в уголке рта темнела струйка крови. Она вытерла губы рукой. Оппак задел ее лишь вскользь, одними пальцами, но удар был мощным..

— Я думаю, есть третий путь… — ее голос дрогнул, и она нахмурилась, стараясь говорить громче. — Я почти уверена, он поможет образовать новый союз и послужит чести всем, кто в него вступит. И людям, и джао. И при этом ни один из коченов не будет оскорблен.

Никто из собравшихся не издал ни звука. Кэтлин выпрямилась в полный рост, отчаянно борясь с головокружением. Пожалуй, в таком состоянии придется обойтись без развернутых предисловий и сложных построений. Впрочем… это в любом случае было бы нелегко. Так что сразу переходим к главной части.

Она закрыла глаза, покачнулась, затем опять заставила себя посмотреть на мир.

— Я прошу вас не даровать удх на этот мир ни Нарво, ни Плутраку.

Сначала — Нарво. Кэтлин повернулась к старейшинам и весьма чисто исполнила «признание-и-почтение».

— Почему не Нарво? Конечно, не их вина в том, что имя их кочена люди связывают — пока что связывают — с правлением этого безумца Оппака. Все, что ждет нового Губернатора Нарво на Земле — это бесконечные мятежи, которые ему придется подавлять. От этого никому не будет пользы.

Несколько секунд Никау кринну ава Нарво пристально смотрела на нее. И вдруг, не вполне сумев скрыть свое изумление, ответила той же позой.

Кэтлин почувствовала, что в голове начинает проясняться. До сих пор слова словно произносились сами, но она сказала именно то, что нужно.

И пусть Эд хмурится и бросает на нее сердитые взгляды. Еще бы, она позволила этим ублюдкам Нарво сорваться с крючка! Да, именно это и сделала. Потому что именно это и нужно было сделать.

Заслуживают Нарво, чтобы их подвесили на крючке? Ответ очевиден. Борьба с Экхат продолжается, и бой идет не на жизнь, а на смерть. И Нарво по-прежнему слишком могущественны, слишком необходимы — и джао, и людям, — в этой борьбе, чтобы открыто унижать их. Да, убедить Наукру принять предложение, которое она собирается выдвинуть, будет нелегко. А если Нарво прямо скажут «нет», это будет просто невозможно. Но ее слова были почти немедленно поддержаны главой Нарво. Какая ирония: в силу обстоятельств именно Нарво становятся для людей… Нет, конечно, не союзниками. Но как бы то ни было, теперь Нарво станут последними, кто осудит Эйлле за то, что он взял к себе на службу людей.

Кэтлин подавила нервный смешок. Один из этих людей только что спас их драгоценную честь от полного краха.

От этой мысли стало легко. Кэтлин снова повернулась, на этот раз к Дэу кринну ава Плутраку и приняла ту же позу — «признание-и-почтение».

— Далее, я думаю, что Плутраку также не следует даровать удх. Безусловно, такое решение одобрит большинство людей. Субкомендант Эйлле пробыл на Земле очень недолго. Но за это время сделал для восстановления доброго имени джао не меньше, чем сделал Губернатор Оппак за двадцать планетных циклов, чтобы опозорить ваших соплеменников.

Наукра зашевелилась. Кэтлин восприняла это спокойно: джао не привыкли считаться с мнением завоеванных рас. Завоевателей редко беспокоит любовь тех, кого они покорили.

Она подавила новый приступ головокружения. Достаточно взглянуть на Оппака и человека, который взял его жизнь, чтобы стало ясно: сейчас даже самые упрямые джао поняли, что с людьми надо обращаться осторожно.

Примерно как с открытым огнем.