Дикая роза - Дженнифер Доннелли

– Я слышала про него разные жуткие истории. – Миссис Калверт прервала работу и тоже взглянула на отца с сыном. – Но что-то не верится. Посмотрите на него… совсем не похож на страшного злодея. Наоборот, кажется, жизнь изрядно его помяла.

– Кого помяла? Кто злодей? – спросил Джеймс, подойдя к окну.

Фиону, продолжавшую следить за Мэдденом, прошиб озноб.

– Тетя Фи, кто злодей? – не успокаивался Джеймс. – Тот человек за окном? Он папа Питера? Он совсем не похож на злодея. Просто… грустный.

– Здесь нет злодеев, Джеймс, – сказала Фиона. – Ешь лучше пирожок.

Сама же она по-прежнему смотрела на Мэддена. Тот, держа сына за руку, указал на что-то вдали и улыбнулся. Фиона посмотрела в том направлении и увидела сокола, кружившего над полем.

Миссис Калверт думала, будто жизнь помяла Мэддена и он изменился. У Фионы такой уверенности не было. Люди, подобные Мэддену, никогда не меняются. Она хорошо это знала. Склонность к насилию остается в них всегда, таясь внутри, как свернувшаяся кольцами гадюка.

В кухне вдруг хлопнула наружная дверь, и уже в следующую секунду Фиона увидела, как по лужайке несется Джеймс. Он бежал прямо к Билли Мэддену, что-то сжимая в руках.

– Джеймс! – Поставив блюда с пирожками на подоконник, Фиона бросилась за ним. – Джеймс, вернись! – крикнула она, выбегая из кухни.

Но Джеймс уже подбежал к Билли Мэддену и потянул его за рукав куртки. Мэдден обернулся. Джеймс ему что-то подал. Подбежав ближе, Фиона увидела: это был пирожок с мясом. Второй пирожок Джеймс протянул Питеру.

– С Рождеством! – весело сказал Джеймс.

Мэдден, держа пирожок, присел на корточки. Его лицо почему-то побледнело, словно он увидел призрака. Фиона смотрела, как он взял Джеймса за руку.

– Уильям? Сынок, это ты?

Голос Мэддена звучал мучительно и натужно. Округлившиеся глаза на побледневшем лице так и буравили Джеймса. Это пугало малыша.

– Отпустите меня, – запищал Джеймс, пытаясь выдернуть ручонку.

– Отпустите ребенка! – подбежав к ним, потребовала запыхавшаяся Фиона. – Немедленно!

Словно опомнившись, Мэдден разжал руку и посмотрел на Фиону.

– Я… простите, мэм, – смущенно пробормотал он. – Я не собирался пугать мальца. Да и вас тоже. Он… понимаете… задал он мне встряску. Ваш мальчишка – вылитый мой старший сын Уильям, когда он был маленьким. Ну как две капли воды. Я сам оторопел. – Мэдден сглотнул. – Убили моего Уильяма, мэм. Во Франции. В прошлом году.

– Примите мои соболезнования, – сказала Фиона. – Смотрю, вы гуляете с Питером. Не станем вам мешать. Идем, Джеймс.

Джеймс взял Фиону за руку, и они вдвоем пошли к кухонной двери. Фиона чувствовала, что Мэдден смотрит им вслед.

– Ма, что там было? – спросила Кейти, когда Фиона вернулась на кухню, загнав туда Джеймса.

Не отвечая дочери, Фиона попросила Джеймса:

– Дорогой, сбегай в гостиную, посмотри, как твой брат украшает елку. Сбегаешь?

Покладистый Джеймс с тоской посмотрел на оставшиеся пирожки и выбежал в коридор.

– Сама хотела бы понять, – призналась Фиона, когда они остались втроем. – Но я не хочу, чтобы Джеймс снова приближался к этому человеку. Миссис Калверт, если Джеймс снова придет на кухню, проследите за ним. Не давайте ему выбегать наружу.

Фиону охватил непонятный страх за малыша.

– Я присмотрю за ним, – пообещала повариха. – А вам, миссис Бристоу, нечего бояться Билли Мэддена. Он сюда приезжает уже в четвертый раз. И всегда ведет себя как настоящий джентльмен.

Фиона кивнула. Она взяла оставленные на подоконнике блюда. «Что ты глупости придумываешь?» – мысленно отчитала она себя. И тем не менее, прежде чем вернуться в гостиную, она задвинула тяжелый засов на кухонной двери.

– Вы никак настроены шутить, мистер Симмондс? – прорычал адмирал Харрис из недр своего кабинета. Дверь туда была открыта, и Шейми, сидя в приемной, слышал каждое слово. – Я сейчас ломаю голову над тем, как бы быстрее перебросить из Средиземного моря в Атлантику четыре эсминца, три канонерки, восемь подводных лодок и двести матросов. Как видите, мне не до шуток.

– Уверяю вас, сэр, у меня и в мыслях не было шутить, – ответил его секретарь Симмондс.

Шейми, одетый в армейскую форму, которую ему одолжили солдаты, спасшие его и остальных военнопленных, всего несколько минут назад переступил порог штаба Королевского ВМФ в Хайфе и едва успел рассказать мистеру Симмондсу об обстоятельствах своего спасения.

– Меня, мистер Симмондс, интересует только одно: каким образом это произошло? Как вообще их нашли?

– Не знаю, сэр. Полагаю, это заслуга одного из армейских подразделений, расквартированных к западу от Хамы. Может, капитан Финнеган лучше сам обо всем вам расскажет?

– Где он сейчас?

– В приемной, сэр.

– Так ведите его сюда, черт побери!

Мистер Симмондс высунул голову из кабинета и кивком позвал Шейми. Шейми медленно, нетвердой походкой вошел в кабинет адмирала Харриса и, как положено, отсалютовал. Адмирал смотрел на него во все глаза, потом ответил на приветствие.

– Будь я проклят! – пробормотал он и уже громче добавил: – Располагайтесь, дружище! Где вас черти носили?

– Это долгая история, сэр. Прежде чем я расскажу ее, хочу сообщить, что старшина-рулевой Эллис и гардемарин Бенджамин также живы, хотя и не совсем здоровы. Как только они окрепнут, сразу отправятся из Хамы в Дамаск. Позвольте узнать, сэр, известно ли вам что-нибудь о других выживших с «Эксетера»?

– Увы, нет. Вы, Эллис и Бенджамин – единственные, о ком я услышал, и то от вас.

Шейми удрученно кивнул. Он лелеял дурацкую надежду, что еще кому-нибудь из членов его экипажа удалось спастись, что они не попали в руки немцев и были подобраны английским спасательным судном или сумели добраться до берегов Кипра. Его бы устроил любой невероятный вариант.

– Ваш сигнал бедствия приняли на «Брайтоне», – сказал адмирал. – Эсминец прибыл в Фамагусту где-то через час после гибели «Эксетера». Вели поиски, пока было возможно. Затем разразился шторм, что вынудило прекратить поиски. Выживших они не обнаружили и не знали, кого из спасшихся подобрал германский корабль. – Адмирал помолчал. – Представляю, как вы корите себя за случившееся. Не надо. Вы никоим образом не могли знать о подводной лодке.

– И тем не менее я не снимаю с себя вины, – ответил Шейми.

– Конечно не снимаете, – сказал адмирал, снова усаживаясь за стол. – И никто из капитанов, служивших под моим началом, не снимал с себя вину. Но, как говорят, время лечит.

Шейми кивнул, хотя и не поверил словам адмирала. Вряд ли и сам Харрис верил в них.

– Смотрю, вы дезертировали с флота в армию, – съязвил адмирал, косясь на солдатскую форму Шейми и пытаясь немного разрядить тягостную обстановку.