Июнь. 1941 год. Запрограммированное поражение - Борис Кавалерчик

По варианту, принятому Генштабом, ожидалось, что противник также будет наносить главный удар на Юго-Западном стратегическом направлении — силами до 100 дивизий, развернутых к югу от линии Брест — Демблин в направлении Ковель, Ровно, Киев, а также в направлениях Мункач, Львов и Санок. Недаром пять из десяти вновь сформированных противотанковых бригад РГК были сосредоточены на Юго-Западном фронте.

Войска 6, 26-й и 21-й армий, согласно предложению Генштаба, переходили в наступление с рубежа (на участке) Сенява, Перемышль, Лютовиски. Справа, южнее Влодавы переходили в наступление войска 5-й и 20-й армий — как раз в лоб превосходящим силам группы армий «Юг›, изготовившимся для нанесения удара в направлении Ковель, Луцк, Киев. Войска ЮЗФ, устремившись в направлении Краков, Люблин, неизбежно подставили бы свой правый фланг противнику. В зависимости от развития обстановки немцы могли нанести сильные контрудары по правому крылу наступающей группировки фронта или позже перейти в контрнаступление силами, сосредоточенными в районе Радома, до того, как наше командование сможет ввести в сражение глубокие резервы. Это могло привести к эффекту «вращающихся дверей» с выходом в тыл советским войскам, вклинившимся на направлении главного удара. В этих условиях в сражении с гораздо более опытным и умелым противником первоначально достигнутый успех войск ЮЗФ мог превратиться в крупное поражение. После чего сил, способных преградить немцам путь на киевском направлении, уже не осталось бы.

Но было еще одно немаловажное обстоятельство, которое не учитывают сторонники упреждающего удара со столь решительными целями. Выполнение планируемых глубоких задач практически не было обеспечено в материальном отношении. Это касалось, прежде всего, снабжения войск боеприпасами и горючим. Например, в записке от 15 мая содержится красноречивое примечание: «Запасы горючего, предназначенные для западных военных округов, эшелонированы в значительном количестве (из-за недостатка емкости на их территориях во внутренних округах)» [779]. Насколько они были эшелонированы, можно судить по ЗапОВО, основные запасы горючего которого хранилось в Майкопе, на Северном Кавказе, то есть за несколько тысяч километров от районов надвигавшихся сражений.

Вермахт к июню 1941 года существенно превосходил в умении воевать не только Красную Армию, но и все остальные армии мира. Особенно сильно ощущалось преимущество германской армии в ведении маневренной войны. При существующем соотношении в силах на юго-западном направлении наступление наших войск даже с вводом в сражение стратегических резервов в лучшем случае переросло бы в затяжные бои. Но это объективно оказалось бы более выгодным противнику, войска группы армий «Центр» которого неизбежно добились бы еще большего успеха на направлении Минск, Смоленск. В рассматриваемых условиях лета 1941 г. с учетом реального состояния боевой и мобилизационной готовности Красной Армии надеяться на успех упреждающего удара — верх наивности. Лучшим подтверждением такого исхода является поражение войск ЮЗФ в самом крупном по масштабу танковом сражении Второй мировой войны в районе Дубно[139].

Хотя кое-какие плюсы в подготовке упреждающего удара и при его нанесении даже наличными силами усмотреть при желании можно. До начала боевых действий удалось бы заблаговременно устранить недостатки в организации связи, заранее организовать взаимодействие и управление войсками. Это позволило бы войскам первого стратегического эшелона войти в войну более или менее организованно. Командование и войска избежали бы психологического шока, который они испытали в результате внезапного нападения немцев (это зачастую вообще забывают учитывать). За время осуществления первых операций в стране была бы проведена в полном объеме мобилизация. Возможно, удалось бы на первых порах избежать и таких масштабных окружений, которые привели к громадным потерям в людях, в вооружении и боевой технике. Войска второго стратегического эшелона вступили бы в сражения более подготовленными. Но все это выглядит плюсами только в сравнении с масштабами разгрома войск приграничных округов в начальный период войны, о которых мы теперь знаем. А Сталин и военное руководство в канун войны и помыслить об этом не могли.

Результаты тщательного анализа качественного состояния вермахта и советских войск, боевой подготовки и боеспособности последних позволяют сделать однозначный вывод, что, независимо от чьих-то пожеланий, кадровая Красная Армия не была готова к нанесению упреждающего удара по Германии ни летом, ни вообще в течение 1941 года. Поэтому Сталин, будучи здравомыслящим человеком, не мог согласиться с предложенным Генеральным штабом вариантом действий ни по военно-стратегическим, ни тем более по политическим причинам, и делал все возможное и невозможное, чтобы оттянуть начало войны, даже в ущерб безопасности страны.

ЗАЧЕМ БЫЛ СОЗДАН ВТОРОЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ЭШЕЛОН?

Это название раздела взято из книги В. Суворова (Резуна), но просим не спешить обвинять авторов в плагиате. Хотя раздел, истины ради, следовало бы назвать так: «Почему не был создан Второй стратегический эшелон?» Но об этом ниже. А вопрос действительно важный. Недаром «резунисты» уделяют ему особое внимание, считая выдвижение из глубины страны советских резервных армий основным и неопровержимым доказательством того, что план, предложенный в записке «Соображения…», был утвержден, и Красная Армия готовилась к нанесению упреждающего удара.

Резун прямо заявляет, что «‹…› никто не сможет дать другое, нежели он, объяснение выдвижению второго стратегического эшелона в мае 1941 года (выделено нами. — Авт.):

«Ледокол» я писал ради одного вопроса. Этот вопрос — в 26-й главе. Предшествующие главы — только присказка. Главный вопрос книги написал заглавными буквами. Для непонятливых еще и приписал: вот он — центральный вопрос. Грядущих своих критиков просил мелочью не бренчать, а брать барана за рога — отвечать на главный вопрос» [780]. «Вопрос этот сформулирован в самом названии 26-й главы «Ледокола»: «Зачем был создан Второй стратегический эшелон». И далее: «Коммунистические историки готовы обсуждать любые детали и выискивать любые ошибки. Но давайте отвлечемся от второстепенных деталей и дадим ответ на главный вопрос» [781].

Давайте. От правильного понимания предназначения и роли второго стратегического эшелона зависит очень многое. Поэтому сначала о самом термине — «эшелон». Иначе неподготовленному читателю будет трудно распутать хитросплетения лжи, навороченные Резуном вокруг вопроса о составе, сроках и порядке выдвижения советских резервных армий. Эшелон — это элемент боевого порядка (для тактических частей и соединений) или оперативного построения (для объединений). В зависимости от замысла на бой (операцию) и наличия сил в боевом (оперативном) построении может быть несколько эшелонов, расположенных один за другим. Стратегический эшелон — это часть вооруженных сил государства, предназначенных для решения стратегических задач в войне. Необходимость создания вторых стратегических эшелонов впервые возникла с появлением массовых армий, когда добиться победы в войне в одном генеральном сражении стало невозможным. В мирное время вооруженные силы, обычно содержащиеся в сравнительно ограниченном составе, составляют первый стратегический эшелон. С началом войны (с объявлением мобилизации) под его прикрытием развертывается второй стратегический эшелон, состав которого практически никогда не остается постоянным. Так, советские армии формировались и вводились в него буквально в последние дни перед войной и даже после ее начала. Менялось и количество входящих в них соединений, причем неоднократно.