Обыкновенные девчонки (сборник) - Елена Ильина

Когда поезд, замедляя ход, подходил к какой-нибудь большой станции, на стене одного из вагонов появлялась пионерская газета. Сверху пестрыми буквами было выведено название:

У газеты быстро собиралась толпа. Люди просматривали веселые стихи и заметки и узнавали, что двести пионеров из Нижнего лагеря прибавили в весе целую тонну и выросли на целых четыре метра. А когда поезд снова трогался в путь, из толпы слышались возгласы: «Прощайте, артековцы!», «Счастливого пути!», «Привет Москве!» — а ребята, загорелые, веселые, высунувшись из окон вагонов, махали провожающим платками и своими белыми матросскими бескозырками с золотыми буквами «Артек» до тех пор, пока станция не оставалась далеко позади…

Настала последняя ночь. За окном взошла луна, и было странно, что она не отстает от поезда, хотя стоит на месте.

«Еще девять часов езды — и Москва», — думает Гуля, лежа у окна. А с верхней полки ее трогает за плечо жесткая рука Барасби:

— Гуля, спишь? Москва скоро.

Никому из ребят не спится в эту ночь. Все в полудремоте слушают, как стучат колеса. То один, то другой отдернет занавеску и поглядит в окно. Там, в темноте, мелькают красные искры и по земле несутся светлые квадраты окон.

И вот наконец Москва. Доски перрона застучали под ногами пассажиров. Толпа на перроне расступилась.

— Пропустите пионеров!

В новеньких синих автобусах Артек поехал по Москве.

Гуля хорошо знала все эти улицы и замечала каждый новый дом, выросший без нее.

Автобусы остановились перед гостиницей.

Ребята заполнили веселой толпой вестибюль.

Гостиница! Как интересно жить в гостинице, где живут только взрослые, приехавшие в командировку!

Из окна своего номера Гуля увидела опять Кремль. Золотые стрелы на черных циферблатах башенных часов приближались к цифре «10».

Как еще долго ждать до завтра!

Гуля позвонила отцу на работу — в театр:

— Папочка, приходи скорее, а то мы до послезавтра не увидимся. Сегодня мы едем в Дом пионеров. А завтра мы в Кремле!

Потом позвонила Эрику:

— Эрастик! Правда, это здорово, что я приехала? Послезавтра приду к вам. Завтра мы в Кремле. Ты понимаешь, а? Сегодня едем в Дом пионеров. Ой, Эрик, как я боюсь! Мне поручили говорить приветствие! В Кремле!..

…Золотые стрелы Спасской башни показывают девять часов вечера. Гуля только что вернулась из Дома пионеров. Она смотрит в окно, на залитую светом широкую улицу.

Скорей бы прошла эта ночь!

Яркими рубинами светятся в темном осеннем небе кремлевские звезды. А вон и тот красный флаг, который она называла «огоньком», когда была еще совсем маленькая.

И вот наконец настало утро. Новенькие автобусы, битком набитые мальчиками и девочками в парадных матросских бушлатах, въехали в кремлевские ворота и покатили по аллее, обсаженной елочками.

Прохаживаясь по аллее Александровского сада, Владимир Данилович Королёв поджидал Гулю. Он условился с дочкой, что они встретятся у Боровицких ворот Кремля.

Заходящее солнце играло, поблескивало на окошках и башнях древних теремов, на зубцах Кремлевской стены, возвышающейся над низиной сада. Не раз прозвонили часы на Спасской башне, а Гуля все не показывалась.

Отец стал уже беспокоиться. Может быть, он опоздал и пионеры успели проехать до того, как он пришел? Но ведь Гуля должна была бы ждать его в саду, как было условлено. А может быть, пионеров пропустили на обратном пути через другие ворота? Через Спасские или Троицкие? Возможно также, что Гуля прямо из Кремля поехала вместе со всеми ребятами в гостиницу.

Как же быть? Ждать еще или отправиться туда? Или, может быть, лучше позвонить?

И вдруг отец услышал звонкий голос:

— Папка, я здесь!

Он обернулся и увидел Гулю. Она бежала по аллее, счастливая, раскрасневшаяся, размахивая своей белой бескозыркой.

— Ну что, Гулька? — спросил Владимир Данилович, когда она подбежала к нему и отдышалась. — Сказала в Кремле речь?

Гуля кивнула головой:

— Сказала, да только совсем не так, как хотела. Во сто раз хуже. Вот если бы меня опять позвали в Кремль!

— Ну что поделаешь, как могла, так и сказала. Не горюй!

— Я и не горюю, а только жалею. А ты знаешь, папа, что нам подарили? Суук-Су!

— Как это — Суук-Су?

— Так, весь целиком. И белую дачу с башенками, и парк со всеми деревьями и лодками! Для этого нас и позвали в Кремль!

— Ну и подарок! — сказал отец. — Как же это случилось?

— Сейчас все расскажу. Давай посидим на скамеечке. Мне так хочется тебе все поскорей рассказать! Прямо не терпится!

И, усевшись на скамейке, где никого не было, Гуля сказала:

— Ах, папа, если бы ты только знал, как было чудесно в Кремле! Как нас принимали!

И она стала рассказывать. Говорила она волнуясь, сбивчиво, но отец ясно представил себе, что происходило сегодня в зале Большого дворца.

На столах стоят вазы с грушами и виноградом, разложены плитки шоколада. Ребята притихли и смущенно поглядывают на высокие, тяжелые, белые с золотом двери.

И вот в зал входят руководители партии и правительства… Гуля рассказывала, а отец и слушал ее, и думал о своем. Давно ли его маленькую Гулю водили за ручку в детский сад? И вот она уже на приеме в Кремлевском дворце. Да как хорошо, как торжественно рассказывает об этом: «В зал входят руководители партии и правительства…»

— Папа, да ты не слушаешь! — прервала Гуля мысли отца.

— Нет, слушаю, слушаю, продолжай!

И Гуля продолжала:

— «Артековцам привет!» — услышали мы. Тут мы поднесли всем цветы. А потом нас попросили что-нибудь рассказать. Ребята шепчутся, мигают мне: «Гуля, иди!» И наши вожатые, Лева и Соня, кивают мне. Ну, я вышла вперед и сказала приветствие. Только почему-то не своим, а каким-то чужим голосом. Говорю и сама себя не узнаю.

— Это от волнения, — сказал отец. — Что ж, и взрослые иногда волнуются, когда выступают. Ну, а дальше, дальше что было?

— Нас попросили рассказать, как мы провели в Артеке время, как отдыхали. «Кто из вас самый храбрый?» — спрашивают. Ребята сначала молчат, стесняются. А потом говорят: «Барасби самый храбрый, а из девочек — Гуля Королёва. Она и верхом ездила, и одна в лес ночью ходила. Расскажи, Гуля!» Я шепчу ребятам: «Да ведь я только что выступала». Но тут, на мое счастье, Барасби уже согласился рассказывать. Переступил с ноги на ногу и говорит: «В Артеке мы очень хорошо отдыхали. Очень весело отдыхали в Артеке». Я сразу поняла: не знает он, о чем говорить. И ведь правда, трудно придумать сразу, с чего начать. Особенно во дворце. Верно, папа?