Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Наталья Гончарова - Вадим Старк

Наталья Гончарова - Вадим Старк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 142 143 144 145 146 147 148 149 150 ... 165
Перейти на страницу:

Младший брат поэта впервые посетил его могилу. Алексей Николаевич Вульф писал о встрече с Львом Пушкиным: «На пути с Кавказа в Петербург, разумеется, не на прямом, как он всегда странствует, заехал он к нам в Тригорское навестить да взглянуть на могилу своей матери и брата, лежащих теперь под одним камнем». Лев Сергеевич рассказал обитателям Михайловского и Тригорского подробности дуэли Лермонтова.

На глазах Натальи Николаевны разворачивалась своеобразная трагикомедия, местом действия которой стали Михайловское и Тригорское. Мария Ивановна Осипова, некогда юной шестнадцатилетней барышней влюбленная в Пушкина в его последние приезды в Михайловское в 1835–1836 годах, теперь, в 23 года, оказалась между двух огней — должна была остановить свой выбор на старике Сергее Львовиче или его младшем сыне Льве, возможно, в какой-то мере восполнявшем в ее глазах потерю старшего брата. О ее чувствах к Льву Пушкину та же Евпраксия Николаевна писала А. Н. Вульфу, что «быть за Львом или ни за кем, еще что для ее существования необходимо быть неразлучной, не быв даже его женою, и мысль разлучиться с ним для нее нестерпима…». 26 июля Вревская сообщила брату подробности этого романа: «Минутная нежность Льва к Маше меня обманула — и ее еще боле. Одно время Лев мечтал о счастье жить с Машей на Юге и довольствоваться для этого 10 т., но несчастная ревность Машина совсем его разочаровала. Он видит теперь в ней, кроме физических недостатков, и моральные, утверждая, что у нее нрав нехорош. Ты можешь себе представить, как меня это огорчает, тем более что я главною причиною: я предмет ревности ее». О старшем Пушкине Евпраксия сплетничала: «Забыла было тебе сказать, что был Сергей Льв., и так ему не понравилось Машино обхождение со Львом, что возвратился ко мне из Триг. совсем разочарованной. Он мне сказал, что несколько раз молился он на могиле жены и сына об исцелении, и все было напрасно; но эта поездка его совсем образумила».

В конце сентября 1842 года Лев Сергеевич покинул Михайловское, так и не попросив руки Марии Осиповой. Как поясняла Евпраксия, он «всю вину клал на Сергея Льв., что будто, не имев ничего, не может предложить свою руку Маше». А отец, в свою очередь, как она выразилась, «никак не мог понять, чтоб можно было сына предпочесть отцу». С дороги, уже из Киева, младший Пушкин написал хозяйке Три-горского Прасковье Александровне 2 октября: «Путешествие мое было печальным, я распрощался с солнцем в Псковской губернии, Витебск угостил меня снегом. Могилев — дождем, Чернигов — отвратительным обедом в… кабачке, Киев — ужасным холодом, и все вместе — смертной скукой». В письме ни слова не сказано о его чувствах к Марии Осиповой. Возможно, с ее дочерью Лев Сергеевич был более откровенен. Баронесса Вревская была даже удивлена тем, насколько сильно младшего Пушкина взволновала эта история: «Я никак не предполагала, что Лев мог так быть расстроен, как он был, когда уезжал отсюда. Он плакал и не мог ни слова выговорить. Он мне пишет на другой день приезда своего в Киев и говорит, что боится, чтоб с ума не сойти».

На следующий год Лев Сергеевич женился на родственнице Натальи Николаевны, Елизавете Александровне Загряжской.

Пятнадцатого октября 1843 года Мария Ивановна писала А. Н. Вульфу из Петербурга: «Один только вечер, когда Пушкин был у нас, я провела приятно; мы говорили о Евпраксии, о Пскове. В нем что-то есть, напоминающее Пушкиных… На-тал. Никол, со мной любезнее еще, чем в деревне. Я у нее обедала, и она была у меня несколько раз. Ты, верно, знаешь, что Лев Сергеев, женится в Одессе на Загряжской, дочери бывшего губернатора Симбирского или Саратовского — не помню хорошенько. У нее ничего нет; говорят, что она не хороша, маленького роста, черна и худа». Об этом она узнала от Натальи Николаевны, о которой сообщает в том же письме: «Натал. Ник. уговаривает меня выйти за Серг. Льв., говоря, что она не хочет Кат. Керн в belle-mère[150]. Я успокоила ее на этот счет тем, что старый Селадон возвратился совершенно ко мне». (Речь идет о сватовстве в 1842 году Сергея Львовича Пушкина к дочери Анны Петровны Керн.)

После получения известия о свершившемся в Одессе 14 октября венчании Льва Сергеевича с Елизаветой Загряжской Мария Ивановна писала брату 16 ноября: «Я совершенно твоего мнения — все равно, где он счастлив. Только был бы он счастлив». Одновременно она отзывалась об отце новобрачного: «Мне он так противен, что я и пахитосов[151] от него не беру, не только билет ложи или что-нибудь такое…» О Пушкиной она сообщала: «Бедная Натал. Никол., долго еще не быть в опере. Она потеряла сестру, которая за Дантесом, Катю Ник.[152] Она прежде, чем получила эту печальную весть, все была больна, а это еще более ее расстроило… Кат. Керн, мне кажется, в раздумье — выдти за Сер. Льв. или нет. Она что-то очень внимательна к нему».

Так заканчивалась история, начавшаяся в Михайловском на глазах у Натальи Николаевны. Мария Ивановна так никогда и не вышла замуж. Сергей Львович, впрочем, также не добился благосклонности от Екатерины Керн.

О прелестях и всегдашних заботах деревенской жизни Дмитрию Николаевичу Гончарову, как всегда отмалчивавшемуся в ответ на просьбы сестер, писала не только Наталья Николаевна, но и неизменная ее спутница Александра Николаевна: «Не подумай, любезный братец, что, очутившись в деревне, наслаждаясь прекрасной природой, вдыхая свежий воздух и даже необыкновенно свежий воздух полей, — что я когда-либо могла забыть о тебе. Нет, твой образ, в окладе из золота и ассигнаций, всегда там, в моем сердце. Во сне, наяву, я тебя вижу и слышу. Не правда ли, как приятно быть любимым подобным образом, разве это не трогает твоего сердца? Но в холодной и нечувствительной душе, держу пари, мой призыв не найдет отклика. Ну, в конце концов, да будет воля Божия».

Наталья Николаевна намеревалась во второе свое пребывание в Михайловском, как и в 1841 году, оставаться там до глубокой осени, но эти планы 18 августа 1842 года нарушила неожиданная смерть в Петербурге Екатерины Ивановны Загряжской. Когда-то Пушкин (еще в 1834 году) писал жене, что в их семействе «всё держится на мне да на тетке, но ни я, ни тетка не вечны». Прошло пять с половиной лет после его гибели, и на 64-м году ушла из жизни и она. Наталья Николаевна никак не могла поспеть к ее похоронам и написала 25 августа Г. А. Строганову: «Тетушка соединяла с любовью ко мне и хлопоты по моим делам, когда возникало какое-нибудь затруднение. Не буду распространяться о том, какое горе для меня кончина моей бедной тетушки, вы легко поймете мою скорбь. Мои отношения с ней вам хорошо известны. В ней я теряю одну из самых твердых моих опор. Ее бдительная дружба постоянно следила за благосостоянием моей семьи, поэтому время, которое обычно смягчает всякое горе, меня может только заставить с каждым днем всё сильнее чувствовать потерю ее великодушной поддержки».

Это письмо было написано в самый канун Натальина дня. Е. И. Загряжская не дожила всего восемь дней до очередных именин и дня рождения племянницы. Наталье Николаевне исполнилось в этом году 30 лет, по-пушкински — середина жизни, и символично, что этот юбилей пришелся именно на ее пребывание в Михайловском. Но для его обитателей эти дни оказались омраченными известием о неожиданной смерти Екатерины Ивановны. Ее племянницы должны были сняться из деревни раньше времени и срочно собрались в дорогу.

1 ... 142 143 144 145 146 147 148 149 150 ... 165
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?