Черная Луна - Олег Маркеев

…Если британские аристократы, основывая первые ложи «вольных каменщиков», перенимая атрибутику «людей труда», пытались продемонстрировать готовность пожертвовать родовыми привилегиями ради участия в созидательной работе по перестройке мира, то «дикие» предпочли солидаризироваться с париями и изгоями общества. По отношению к элите общества, состоящей из «правильных» масонов, они были маргиналами, отброшенными к границам жизни. И «дикие» стали называть себя «карбонариями» — угольщиками. В тогдашней Италии это была прослойка отверженных, деклассированных элементов, добывающих себе средства к существованию добычей древесного угля. Их быт напоминал цыганский табор или бандитскую шайку, а сам промысел казался окружающим «нечистым», сопряженным с разрушением. Обратим внимание — тотальным. Леса не возобновлялись, а продукт их труда в прямом и переносном смысле вылетал в трубу. «Революционеры» взяли в качестве символа своей маргинальности красный и черный цвета в антитезу сине-бело-красному триколору масонства.

…Позже «дикие» масоны в конце концов достаточно четко сформулировали свою программу словами гимна:

«Весь мир насилья мы разрушим, до основания, а затем…» Культ тотального разрушения направлялся не только в сторону врага, заметим — всегда достаточно расплывчато трактуемого, но и вовнутрь, на самих себя. Еще одна «революционная» песня заявляла: «Смело мы в бой пойдем за власть Советов и как один умрем в борьбе за это». Мало кто задумывался, зачем мертвому власть? Либо это скрытый призыв к массовому жертвоприношению, либо воспевание Всепобеждающей Смерти.

…Большевиков следует отнести к типичной «дикой» ложе. Достаточно проанализировать официальную историю партии, отбросив марксисткую фразеологию, чтобы предположить, что русские «социал-демократы», позже расколовшиеся на «большевиков», «меньшевиков», «эсеров», «Бунд» и прочие группировки, были не чем иным, как легализовавшейся ложей, входившей в структуру «дикого» еврейского масонства.

В данном случае факт принадлежности к определенному этносу не следует демонизировать. Еврейское масонство не избежало раскола, как и европейское. Традиционалисты нашли прибежище в Великой ложе «Бнай Брит» («Сыновья Завета»), а «дикие» основали движение хасидов и сабатистов (последователей учения раби Цеви Сабати). Двадцатый век ознаменовался глобальным противостоянием «классических» и «диких» Орденов, и революция в России стала лишь одним из его эпизодов.

…История вновь повторилась в конце двадцатых годов. Цели и задачи русской революции были достигнуты. «Диким» ложам удалось захватить власть и поднять над Империей алый флаг карбонариев. Но, по уже известному нам принципу, в Ордене «диких» началось размежевание на «революционеров» и «строителей». Сталин, перехватив власть у слабеющего Ленина, использовал все возможности главы аппарата партии для создания мощной группировки «строителей». Знаменитые «чистки» тридцатых годов, по сути, стали финалом вызревавшего противостояния. Победили «строители», подвергнув «революционеров» тотальному уничтожению.

…Кризис восьмидесятых годов во многом обусловлен тем, что стареющая и деградирующая группировка «строителей» не смогла активно противостоять народившейся прослойке новых «революционеров». Пресловутая «перестройка» обернулась тотальным разрушением структур управления страной. Насильственное внедрение модели управления, успешно функционирующей в стабильных западных обществах исключительно благодаря усилиям их «классических лож», привело к полной утрате управления страной. Как говорят кибернетики, контур управления оказался неадекватен объекту управления. Хаос и Порядок вновь схлестнулись друг с другом. Охранные структуры Партии — этой суперложи, «руководящей и направляющей силы» в стране на протяжении семидесяти лет, перешли на подпольное положение…

…С достаточной степенью уверенности можно утверждать, что на ближайшие десятилетия Россия станет ареной открытого противостояния основных группировок мировой масонерии, как «классического», так и «диких» лож, включая и такие крайние их ветви, как «сатанизм» в различных его модификациях.

В этих условиях следует ожидать активизации охранных структур русского суперэтноса, материализующихся в организациях «хранителей», «стражей Порога», «контролеров». Частично эти специфические образования сохранились со времен дореволюционной России благодаря жестким принципам отбора и тщательной конспирации. Возможно их активное участие в разворачивающемся противостоянии кланов «строителей» и «революционеров» в качестве независимой «третьей» силы.

Из опыта прошлого можно утверждать, что стороны конфликта между «дикими» и «классическими» ложами готовы к самым беспощадным действиям по отношению к противнику. И не остановятся перед массовыми жертвами среди «мирного населения», состоящего в большинстве своем из профанов, ради уничтожения законспирированных структур адептов враждебного Ордена.

Решетников долго и старательно вытирал лицо и шею. Брезгливо морщился, поглядывая на кресло, в котором пять минут назад сидел Мещеряков.

— Уф! — тяжело вздохнул Решетников. — В Клязьму бы сейчас. По горло в воду забраться и не вылазить.

— Что-то ты потеть стал. Обратись к эндокринологу, — посоветовал Салин.

— Это нервное, Виктор Николаевич. — Решетников указал на пустое кресло. — Это же сколько крови, сука, за один раз попортил!

— Зато ты убедился, что Виктор по уши сидел в политике. Причем в той ее части, о которой не пишут в газетках.

— Если думаешь, что я этому рад, то глубоко ошибаешься. — Решетников встал, прошел к окну, встал напротив решетки кондиционера. — Подседерцева беспокоить будем или решил ждать, пока он весь архив перелопатит? — спросил он, не оглядываясь.

— А надо ли его беспокоить?

Решетников повернулся. Встретился взглядом с Салиным.

— Думаешь, поиграть решил? — спросил Решетников.

— Видишь ли, я еще не встречал мужа, хотя бы не мечтавшего изменить жене, и завербованного, не пытавшегося порвать с нами. А Подседерцева вербовал я, и ход мыслей этого человека мне ясен.[21]

Решетников вернулся на свое место, подкатил кресло вплотную к столу.

— Вот это уже дело, а не хаотические процессы в отдельно взятом сознании. — От ленивого и расслабленного жарой льва не осталось и следа. Теперь это был сгусток энергии, готовый без устали гнать жертву. — Есть варианты?

— Ну, на этом этапе нафантазировать можно все. — Салин тоже придвинулся ближе. — Виктор работал на нас. И Подседерцев почти год у нас же на крючке. Он постарается подкинуть труп Виктора нам под кровать. А потом науськает на нас своих «волкодавов».

— Согласен, это стиль Подседерцева. Но что он нам пришьет? Архив — ерунда. Возможно, кое-что новое он там найдет, но использовать не сможет. Не его уровень. Да, Виктор проводил эксперименты на людях. — Решетников принялся загибать короткие пальцы. — Но, первое — это были добровольцы. Второе — жертв не было. И третье — молодежь так ширяется, что шприцы уже на улицах хрустят под ногами. К торговле ЛСД мы отношения не имеем. На что он рассчитывает?