Жизнь за трицератопса - Кир Булычев

Иван не понимал. В школе он почти не учился, а перешел по оргнабору в училище.

В Иване Иванове начали скрестись добрые чувства любви к этой коварной аморальной женщине. Он долго наслаждался ею и после актов любви по наущению Раисы направил стопы к Ане Бермудской, чтобы конфисковать в пользу государства туфли из кожи игуанодона, но в последний момент Аня выбросила туфли в окно, под которым как раз пел серенаду Ю. К. Зритель. Зритель скрыл туфли под лестницей в детском садике, а Иван Иванов принялся допрашивать Аню Бермудскую. Аня тоже оказалась страстной женщиной, но местонахождения туфель не выдала.

В те дни над Иваном Ивановым постепенно сгущались мрачные тучи. Сам виноват.

Его ведь уже три года готовили на роль злобного диктатора-социалиста в Одной африканской республике. Ее название еще не было рассекречено. Была разработана легенда, в которой фигурировала романтическая любовь под лестницей в Университете Лумумбы, истрачены колоссальные государственные средства на подъемные, подкупные и прочие целевые расходы. Целый институт вел досье на всех диктаторов Одной африканской страны. И вдруг выяснилось, что душа Иванова под влиянием нахлынувшей любви начинает светлеть и принимает нежный цвет, который влияет на цвет кожи. И применение ваксы для компенсации результатов не давало.

Вот что сделала с сотрудником простая гуслярская женщина Раиса Лаубазанц.

Однако в период, который мы описываем, любовь только назревала, как опасный фурункул, и даже сам Иванов об этом не подозревал.

Он искал туфли и заговоры.

Ксения возвратилась домой через полчаса.

Накрапывал дождь, но она его не замечала. Вид у этой пожилой женщины был возвышенный и взволнованный, словно она шла с удачного свидания.

– Ты где гуляла? – строго спросил Удалов, который скрывался под навесом у ворот.

– Позировала, – ответила Ксения и прошла мимо мужа, как мимо фонарного столба.

– Как так «позировала»? – поразился Удалов. – Кому может быть интересна рожа твоего лица?

Он не хотел обидеть жену, но так уж вышло.

Ксения вздрогнула, как от удара кнутом, но не обернулась.

Она уже достигла двери в дом.

Корнелий метнулся за ней и закричал:

– Отвечай немедленно!.. Пожалуйста.

– А я не лицом позировала, – сказала Ксения, взявшись за ручку двери. – Я всем телом позировала. – И улыбка Джоконды проползла по ее лицу. – Всем моим обнаженным телом.

И тут же дверью – хлоп!

Чуть нос Удалову не прищемила.

А когда он пробился к себе в квартиру, Ксения не пожелала с ним объясняться.

Так что, побродив по комнатам и ничего не добившись, Удалов спустился к профессору Минцу.

К тому самому, который говорил: «Лучше быть первым парнем в Гусляре, чем третьим академиком в Москве».

Удалов его понимал.

Понимал он и величие его интеллекта, и его человеческие слабости. К примеру, он отлично знал, что Минц никогда не признает поражений.

По одной простой причине. Он их никогда не терпит.

В конце концов не мытьем, так катаньем Минц побеждает природу, человечество, неблагоприятные обстоятельства и даже, если повезет, Ксению, жену Удалова.

Но в случае с Васей Блянским Минц чуть не проиграл.

И сказал знаменательные слова:

– Если что – уйду на пенсию.

– А как же наука? – спросил Корнелий Удалов.

– Встанут новые бойцы, – туманно ответил Лев Христофорович.

Вернее всего, Минц имел в виду Гамлета Лаубазанца, который многого достиг и еще большего достигнет в будущем.

Но Минц был охвачен грустью.

Первое поражение за первые шестьдесят лет жизни!

И главное – кто выиграл? Вот именно – ребенок, мальчишка, несмышленыш. Правда, Вася был не виноват, а виновата природа, которая создала уникального ребенка.

Способности Васи проявились далеко не сразу. Его жизнь была схожа с жизнью маленького лорда Фаунтлероя. Помните, который до пяти лет не сказал ни слова. А потом вдруг за обедом на хорошем английском языке произнес: «Бифштекс недосолен». Все засуетились, понесли бифштекс на кухню, выпороли повара, а потом кто-то догадался спросить мальчика: «Почему ты молчал пять лет и вдруг сегодня заговорил?» – «Раньше бифштекс был посолен правильно».

Понимаете, на что я намекаю? На то, что любая ненормальность не кажется таковой, пока себя не проявит. Вода не течет под камень, но если вы сдвинете его хоть чуть-чуть, то она сразу потечет именно под лежачий камень.

Вася Блянский рос как положено, ходить начал, как все, зубки у него прорезались, как у остальных детей нашего городка.

Мама Васи, Тамара Блянская, которая растила сына без отца, Григория Блянского, оставившего ее ради одной шлюхи из Тотьмы, мерзопакостной дряни, работала экскурсоводом в музее и водила туристов по гуслярским памятникам старины, которые большевики не успели взорвать. Порой она брала мальчика с собой, так как его не с кем было оставить. Бедность, безысходность…

Мальчик хотел помочь маме, но он был несмышленышем и фактически помочь ничем не мог.

Тамара отдала Васю в садик продленного дня, но на пятидневку отдавать не стала, потому что скучала без сынишки и ее однокомнатная квартира без сына казалась ей пустынной.

Тамара готовила скромную пищу, а Вася баловался с игрушками.

В последнее время он полюбил играть в оловянных солдатиков, которых теперь делают из пластика.

Бульончик был уже готов, Тамара накрыла стол на кухне и позвала мальчика:

– Вась!

Никакого ответа. Только слышно, как что-то пощелкивает, постукивает и даже позвякивает.

– Ну, что ты там закопался! – раздраженно воскликнула Тамарка. – Суп остывает.

На самом-то деле ее беспокоила не температура бульона, а шестнадцатая серия «Семейных трагедий» с актером Гуськовым – кумиром некоторых провинциальных женщин.

Серия начиналась через десять минут, а сына не так легко накормить, если ты спешишь.

Вновь не дождавшись ответа, Тамара прошла в комнату и увидела, что ее сынишка сидит, ничего не касаясь и даже не двигая ручками. Перед ним на полу расставлены игрушечные армии. Солдатики, как живые, движутся по полу, причем некоторые, самые отважные, выдвигаются вперед, другие отстают, норовят дезертировать и спрятаться под диваном. Отдельные части и подразделения совершают обходные маневры, другие попадают в окружение и гибнут, не сдаваясь в плен…

Но более всего Тамару взволновали выстрелы и даже взрывчики, которые раздавались на поле боя и рвали на части военно служащих.