Та Сторона Одиночества - Мария Ерова

Мэл стоял недвижим. Впервые в жизни я видел на его лице живую, неподдельную эмоцию, исказившую до неузнаваемости его привычную надменность, проложившую ряд морщинок на всегда идеальной маске безразличия.

-Расскажи. – Тихо попросил я.

-Я всегда знал, что буду лишён серой, скучной жизни. – Начал он свою историю. – Да, я был Художником с большой буквы – я видел мир в его лучших проявлениях, и я мог запечатлеть его таким, каким его воспринимал всей сущностью своего восприятия. У критиков, специально обученных художников, глаза на лоб лезли, они поражались, как художник-самоучка смог достигнуть таких высот, такой техники, точности передачи цвета и образа, да я и сам удивлялся, пока не понял, что я – не такой как все.

Ты знаешь, что отличает супранормных от обычных людей, младенец? Мы эксклюзивны и без проявления своей Силы, то есть до того, как она откроется в нас. Мы талантливы, порой, гениальны – каждый в своём, но закономерно. Это непреложная истина: супранормные изначально иные люди, Сила лишь поднимает нас на новый уровень нашего совершенствования, за два с лишним века я понял это, уж поверь мне, младенец.

Мне было двадцать шесть, когда в студии, где я создавал свои шедевры, появилась новая натурщица, прекрасная, как сама жизнь. У нее были шикарные кудрявые волосы соломенного цвета, и нежная, словно персик, смуглая кожа, огромные карие глаза с золотыми прожилками… нас потянуло друг к другу, я влюбился в неё, я никого так не любил… чушь… я вообще никого никогда не любил, кроме неё…

-Но как ты узнал, что вы – диады? …

-Я не знал. У меня не было такого Мориса, который сказал бы мне об этом. Но я сам всё понял, когда паутина, нанесённая мной кистью на полотно, внезапно ожила, стала объёмной, трёхмерной, и тогда я впервые ощутил Силу – способность создавать подобные картины, управлять ими, существовать – в них…

Аниэлла была рядом в тот момент, её восхитило и возбудило моё «пробуждение», в порыве чувств мы занялись любовью на берегу этого озера, которое ты сейчас видишь перед собой, всё было в точности так же, как и сейчас – закат, облака, смешение красок… Сила наполнила меня доверху, и, клянусь, я  тогда осознал, что дело не только во мне и моей любви к этой девушке… Дело в нас обоих.

-Как же вы поняли, что вам со всем этим делать? – Я был искренне заинтересован, ловя каждое его слово.

-Ещё не догадался, младенец? – Хмыкнул Мэл. – Нас отыскал Бенедикт Лоя.

Я опять вытаращил глаза:

-Постой, тот самый? … Я знал, что он делал записи о Томе Брандингтоне, но не думал, что он участвовал в процессе вашего становления… Сколько же ему тогда лет?!

-Понятия не имею. – Надменность Мэлвина заняла своё прежнее место. – Но выглядел он как суицидальный подросток лет четырнадцати, волосы по плечи, рюкзак за спиной… Единственное, что заставило меня обратить на него особое внимание – это взгляд, ТАКИХ глаз я не видел больше ни у одного супранормного – никогда, ни тогда, ни потом. Казалось, он держит ими – и я слушал, и я делал, что он говорил, и я знал, что это – правильно, хотя, ты же знаешь, я всё люблю делать по-своему.

Я уже тогда сообразил, что Бенедикт – не простой человек, случайно завернувший в нашу студию… Он видел линии Силы, и мог управлять ими, лечить и ломать… Он искал себе подобного, но нашёл только спустя много лет… Морис Анедо – единственный, кто обладал похожим даром, и граф единственный, кто оказался для мидла Лоя действительной ценностью.

Однако, по сути своей, Бенедикт и Морис оказались совсем разными людьми. Бенедикт всюду носился со своими тетрадями, занося в них каждую мелочь, что ему удавалось вытянуть из нас, он помогал в чём-то, да, но никогда не ставил себе цель объединить себе подобных… Он всегда был одиночкой, как и я…

Какое-то время он был рядом, помогая «настроить» линии Силы мои и Аниэллы, тогда то и было озвучено и тщательно законспектировано слово «диады» … Или не так уж тщательно, раз графу Анедо пришлось начинать с нуля в случае с тобой и Мирией…

Исчез Бенедикт так же неожиданно, как и появился. Но, к счастью, загадка была решена, и жить бы нам долго и счастливо, если бы с Аниэллой не произошёл несчастный случай… Она умерла.

У меня мурашки побежали по коже. Я не знаю, что делал бы, случись такое с Мирией. Не только морально, но и физически… после её недавнего визита ко мне вернулась былая чувствительность. Теперь я вновь мог ЧУВСТВОВАТЬ её присутствие, пусть и не слишком близкое, но всё-таки осязаемое, дотягивающееся до меня отголосками тёплых волн. Моё тело не умело врать.

-Как ты пережил это? ….

-Я страдал. – Мэлвин неопределённо покачал головой, словно отгоняя морок. – Её тень, запах, видения до сих пор преследуют меня, и после моей смерти… Я пытался создавать иллюзию того, что она жива, но всё это было столь не совершенно, я знал её тело до мельчайшей родинки, ямочки на коже, волоска… Я потерял её, это была невосполнимая потеря.

-Но, Мэлвин, кроме того, ты лишился источника энергетической подпитки…

-Да, но мои линии Силы к тому моменту были окончательно сформированы, и я мог развивать свою Силу самостоятельно. Мирия, по сути, будет нужна тебе только для того, чтобы завершить становление твоих линий – увы, в твоём случае всё прошло вкривь и вкось, но еще есть шанс всё исправить. Если у нас всё получится, Её Высочество станет величайшим усилителем, аккумулятором твоей безграничной энергии, но дальше развитие твоих способностей будет зависеть только от тебя… И всё же, береги её, Джоэл, своего диада… Я всю жизнь сожалел о том, что не смог уберечь Аниэллу.

Мы немного помолчали словно в знак этого сожаления, но я получил ответы еще не на все вопросы.

-Как вы познакомились с Морисом? Этому способствовал Бенедикт Лоя?

-Нет, конечно, но ходили слухи… Супранормные (о, да, это понятие пошло от графа Анедо, до того нас величали – сверхлюди, но Морис он такой… человеколюбивый, для него нет разницы между человеком со способностями и без), ты же знаешь о нашем «мистическом взаимопритяжении»? Так вот, Сила, наши Силы, тянут нас друг к другу, где бы мы не находились, словно сама природа наших способностей желает воссоединения всех своих детей. А я блуждал в мире, где больше не было моей возлюбленной, и мне было скучно.

К тому времени я был уже хорошо осведомлён о графе Анедо, и искал с ним встречи, дабы самому воочию узреть этого «великого» человека. Не скрою, когда наша встреча всё же состоялась, я был несколько разочарован. Морис не искал, подобно Бенедикту Лоя, особые таланты, он занимался всеми подряд… Добрый, честный, наивный Морис. Он так мило возился со своими «щеночками», обихаживая каждого, вытягивая из них по капле Силу, тренируя её… Боги, меня мутило от всего этого, но потом появился ОН…

Глаза Мэлвина масляно блестели в закатном пламени ненастоящего Солнца…

-Элиас. – Догадался я.

-Да. Элиас. – Подтвердил он, сдержанно улыбаясь. – Это было нечто потрясающее; нечто, изменившее всё моё представление о том, что мог сделать граф… Я вдруг осознал, что всё это не бессмысленно, даже больше, это имеет цель; Элиас стал универсальным, неуязвимым оружием – но тот, кто владел им, мог владеть миром, без контроля и ограничений. Морис тоже это знал, но его доброе сердце пресекало на корню подобные мысли… Не знаю, какой бы ещё человек смог избежать такого соблазна…