Магистраль Вечности - Клиффорд Саймак

– А как же вы? – спросил Бун.

– Нас это не коснулось, – заявил Тимоти. – Нас и некоторых других. Мы были отселенцами, отсталыми и неотесанными, живущими вне пределов ослепительного совершенства, в каком погрязло все остальное человечество. Мы пожелали остаться людьми. Мы не доверяли новым идеям. И потому стали изгнанниками.

– Но ваши времялеты…

– Мы просто-напросто украли их у бесконечников, – сообщил Хорас. – Мы остались людьми в достаточной мере, чтобы защищать себя любыми средствами, если это необходимо. Бесконечники не лгут и не крадут. Они чересчур величественны и благородны.

– И глупы, – добавил Дэвид.

– Верно, – согласился Хорас. – И глупы. Но теперь они выследили нас, и нам придется снова бежать.

– Я не могу уехать отсюда, – заявил Тимоти. – Твердо решил, что никуда больше не поеду. Я не в силах бросить свои книги и записи, не в силах пожертвовать всей проделанной работой.

– Тимоти пытается, – сообщила Инид Буну, – найти хотя бы примерный ответ, где и как человечество сбилось с пути, как довело себя до ситуации, в которой люди через миллион лет согласятся с идеями бесконечников. По мнению Тимоти, где-то здесь, невдалеке от истоков нашей цивилизации, лежит ключ к ответу, и его можно найти при тщательном изучении истории и философии.

– Я уже близок к ответу, – заявил Тимоти. – Уверен, что близок. Но никак не сумею продолжить работу, лишившись книг и записей.

– У нас просто не будет места, – вклинился Хорас, – на все твои бесчисленные листы, не говоря уже о книгах. Вместимость ковчегов крайне ограниченна. Правда, у нас появился жилой ковчег Мартина, и это очень кстати. Есть еще наш собственный малый времялет и машина Гэхена, если она не вышла из строя…

– Думаю, что с ней ничего или почти ничего не случилось, – сказал Дэвид. – Гэхен потерял управление, только и всего. Тем не менее она села на клумбу относительно мягко.

– Надо ее осмотреть, – предложил Хорас.

– Наконец-то мы, кажется, сдвинулись с мертвой точки, – произнес Бун. – Но хочется или нет, предстоит принять еще несколько конкретных решений. Если вы убеждены, что надо сниматься отсюда, то может ли кто-нибудь предложить – куда?

– Можно присоединиться к общине в плейстоцене, – обронила Эмма.

Хорас отрицательно покачал головой:

– Не годится. База в Афинах разрушена, и Генри сообщил нам, что кто-то или что-то рыщет и здесь. С таким же успехом недруги могли обнаружить и базу в плейстоцене. А если еще не обнаружили, то наше переселение в ту эпоху поможет им в этом. Я предлагаю отправиться глубже в прошлое, во времена до плейстоцена.

– А по-моему, надо вернуться в будущее, – высказался Дэвид, – и выяснить, что там творится.

– Обратно в осиное гнездо? – возмутилась Эмма.

– Что ж, пусть так, если этого не избежать, – ответил Дэвид. – Вполне вероятно, что там остались наши единомышленники, которые предпочли не сбежать, а скрываться и терпеть лишения. Может, они даже нашли какой-то иной выход из положения.

– Допускаю, что Мартин знал о происходящем больше нашего, – подосадовал Хорас, – но куда он к черту запропастился?

– И все же нужно какое-то время, чтобы все обдумать, – сказал Дэвид. – Негоже принимать важнейшие решения второпях.

– Два дня, – отрезал Хорас. – Два дня, и мы улетаем.

– Надеюсь, вы поняли, – заявил Тимоти тихо, но непреклонно, – что я не намерен улетать куда бы то ни было. Что бы ни случилось, я остаюсь здесь.

Страшилище

Бун присел на низкую каменную оградку, отделяющую выгон от пашни. Там, на пашне, беззаботно резвились два сеттера, гоняясь друг за другом, а то и за птицами, когда собачья возня поднимала пернатых со стерни. Предвечернее солнце ласкало теплом, безоблачное небо простиралось над равниной голубым покрывалом.

Часа два подряд он рыскал по территории поместья в компании веселых сеттеров. Первоначально он вышел с твердым намерением обнаружить охранный купол, найти разделительную временную стену, которая – близко ли, далеко ли – должна была непременно доходить до самой земли. Он старался шагать строго по прямой, регулярно сверяясь с ориентирами, намеченными заранее. Но через час или чуть больше, двигаясь по прямой, он, к огромному своему удивлению, достиг почти той же точки, откуда начал движение.

Прогулку, однако, нельзя было назвать полностью бессмысленной и неудачной. За этот час сельский пейзаж проник ему в душу, наполнил ее покоем. Сколько же лет миновало с тех пор, как ему выпало в последний раз гулять на природе? Теперь на память пришли и другие прогулки, пусть они были в иные годы и в иных странах. Он столкнулся со стадом самодовольных овец, которые воззрились на пришельца с умеренным интересом, потом отбежали немного в сторонку и вновь застыли, пялясь на него, пока он не прошел мимо. Он переступал через быстрые крошечные ручейки с кристально чистой водой, проходил сквозь славные маленькие рощицы и с подлинным удовольствием любовался осенними цветами, склоняющимися над зеркальными заводями и прячущимися в тени живых изгородей.

Теперь он присел на каменную оградку неподалеку от того места, где перебрался через нее в начале прогулки. За его спиной лежала дорога, взбегающая меж усохших тополей к самому дому, а перед глазами расстилался простор сжатых полей. О чем он думал? Пожалуй, более всего – о тех чудесах, изумляющих до немоты, о которых ему с Коркораном рассказали живущие в доме люди. Но все это было столь фантастично, настолько превосходило всякое воображение, что додуматься ни до чего не удавалось, трудно было даже ухватиться за что-нибудь. И для каких-либо логических рассуждений отправной точки не находилось.

Далеко за полем, на опушке рощицы, мелькнула искорка. Там что-то шевелилось. Всмотревшись пристальнее, он в конце концов понял, что это человек, а еще чуть позже узнал Коркорана. Тот широким шагом поднимался по склону как раз в направлении оградки, где сидел Бун. Дождавшись приятеля, Бун похлопал ладонью по теплому камню и пригласил:

– Присаживайся, Джей. Поделись, где был, что видел.

Ибо Коркоран, яснее ясного, не отправился бы гулять без определенной цели – он что-то искал.

– Нашел край купола, – сообщил Коркоран. – Убежден, что не ошибаюсь, хотя виден край смутно, и поклясться, что это именно купол, не смогу.

– Я и сам искал этот край, – откликнулся Бун. – Шел строго по прямой, а пришел туда, откуда начал. И ничего не обнаружил. Хотя у тебя глаза устроены по-другому…

– Наверное, в этом все дело. Глаза у меня действительно устроены по-другому. Но у меня есть еще и свидетель. Генри, не тушуйся, подтверди ему…

– Генри? Какой еще Генри? Джей, ты сбрендил. Ты поднимался по склону один, совершенно один.

– Я нечаянно нашел друга. Просто выпало из памяти, что ты не способен заметить его при солнечном свете. Генри, будь добр, переберись в тень вон того дерева, чтобы Том тоже видел тебя. – Коркоран указал большим пальцем на деревце, приютившееся у самой оградки, и добавил: – Вглядись, Том, повнимательнее…