Реформатор - Сергей Хрущев

Кампания началась сразу после отставки отца в октябре 1964 года. На Руси такое не новость, многие правители начинали царствование с втаптывания в грязь костей своего предшественника.

Фамилия «Хрущев» больше не упоминалась, публиковавшиеся в «Правде» директивные статьи анонимно осуждали «волюнтаризм и субъективизм», анонимно сетовали на возникновение нового «культа личности», рассуждали о реальных или мнимых «ошибках», которые новому руководству теперь приходится «исправлять».

Особенно активно действовали Шелепин с Семичастным. В начале 1965 года КГБ получило от секретаря ЦК Шелепина задание заняться формированием «соответствующего» образа Хрущева. Операция, естественно, получила одобрение Брежнева. Разработку Хрущева поручили подразделению дезинформации КГБ. В 1959 году его создал тогдашний председатель КГБ Шелепин. Тогда новый отдел назвали службой «Д» – дезинформация, другими словами: «фабрика слухов». Его существование Александр Николаевич обосновал необходимостью противодействия нарождающемуся в Западной Германии реваншизму354. Вскоре отдел переименовали из «Д» в «А» – активные мероприятия.

Со времени ареста Берии в июне 1953 года специфические и не совсем законные подразделения КГБ во внутренней политической борьбе больше не использовались, даже вербовка агентуры во властных структурах, как в Советском Союзе, так и в социалистических странах, попала под строгий запрет. Отец внимательно следил за соблюдением установленных им правил. Теперь правила переменились. Профессионалы взялись за дело. Собственно, всё или почти всё, что в конце XX – начале XXI века россияне знали о Хрущеве, – творение их рук.

Разработанные отделом дезинформации легенды выстраивались по правилам психологической войны, реальные факты препарировались до неузнаваемости, но так, чтобы не вызвать отторжения у среднего человека. Дезинформация только тогда становится «информацией», когда у получателя не возникает сомнений в ее «истинности», он не догадывается, что им манипулируют. Ложь вбрасывалась дозированно, порциями через различные, «не связанные» друг с другом каналы, так что падкие до сенсаций журналисты и историки не сомневались: они ее раздобыли только благодаря исключительному везению, личным связям, собственной настойчивости.

Первой жертвой развязанной Шелепиным – Семичастным кампании стал погибший на фронте мой старший брат Леонид, летчик, старший лейтенант.

Но давайте всё по порядку.

«Биография Леонида Никитича Хрущева, несмотря на высокий уже в предвоенные годы пост отца, обыкновенна, – так пишет в газете “Красная звезда” юрист и историк полковник Мороз. – После семилетки и фабрично-заводского обучения он работал сначала учеником на заводе № 1, а затем слесарем на рентгеновском заводе. Решением общего собрания коллектива предприятия и по путевке Краснопресненского райкома комсомола в декабре 1933 г. направлен в Балашовскую школу пилотов гражданского воздушного флота. После четырехлетнего обучения прошел дополнительную подготовку на курсах усовершенствования командного состава в Ульяновске. В 1939 году добровольно поступил в Красную Армию и был зачислен слушателем подготовительного курса командного факультета Военно-воздушной академии имени Жуковского. Однако продолжать учебу в академии не захотел: в Энгельсской военной авиашколе начал осваивать скоростной бомбардировщик СБ (АНТ-40) и его усовершенствованную модификацию Ар-2.

Учился Леонид Хрущев на совесть. В выпускной аттестации не упомянут ни один недостаток. Теория – отлично, матчасть самолета – отлично, техника пилотирования – отлично, в воздухе ориентируется хорошо, строевая выправка – отлично. Звания лейтенанта РККА (Рабоче-Крестьянской Красной армии) достоин. В автобиографии, написанной днем раньше, сам Леонид, тем не менее, отмечает, что объявленный ему по комсомольской линии выговор за несвоевременную уплату взносов так и не снят. На войне лейтенант Л. Хрущев с ее первых дней»355.

Судя по документам, предвоенные годы мой брат прожил, как и большинство юношей его эпохи, не хуже, но и не лучше.

«Разоблачители» отца документами не пользуются, ссылаются на то, что в скомпонованном уже после войны личном деле Леонида сохранились не оригиналы, а сплошь копии, понимай – подделки.

Действительно, в том личном деле в подлиннике имеется только послужной список. Собственно, он и составляет «личное дело» обычного старшего лейтенанта. Остальные документы туда перенесены из других источников. Это действительно копии. Как того и требует делопроизводство, на каждой копии имеется ссылка на оригинал, хранящийся тут же, в Центральном архиве Министерства обороны, указание, откуда он взят и когда скопирован. У настоящих историков сомнения в достоверности личного дела не возникает. Но это у настоящих, а дезинформаторам годится любая зацепка.

Итак, в 1941 году мой брат Леонид служил в бомбардировочной авиации, летал на упомянутом выше скоростном бомбардировщике СБ. Вот только, к несчастью летчиков и Леонида в том числе, скоростным его назвали в момент рождения в 1936 году, а к 1941 году скорость полета СБ, едва достигавшая четырехсот километров в час, оказалась «черепашьей». В начале войны летать на таких бомбардировщиках – сродни самоубийству, истребители прикрытия отсутствовали, немецкие «мессершмиты» расстреливали самолеты в упор. По отзывам сослуживцев, Леонид воевал хорошо, за чужие спины не прятался, фамилией отца не прикрывался. Мастер-механик авиаполка Виктор Андреевич Фомин запомнил, что в конце июля Леонид разрушил мост через Западную Двину. До него его уже неоднократно бомбили, но безрезультатно. Немецкие истребители прикрывали мост плотно, прорваться не удалось никому. Леонид придумал маневр: еще над своей территорией набрал максимальную высоту, а при подлете к мосту спикировал, на скорости поднырнул под истребители и сбросил бомбы с бреющего полета, рассчитав так, чтобы его не задело взрывной волной. Леонид не только уничтожил мост, но попутно разбомбил еще и окопавшийся поблизости на берегу немецкий штаб. «За этот вылет Леониду дали орден Красного Знамени, наградили также штурмана и стрелка-радиста. По своим командирским данным, летному мастерству, бесстрашию летчик-работяга Л.Н. Хрущев напоминал мне Ивана Кожедуба, с которым я воевал с 1944 года, а затем по 8 августа 1991 года соучаствовал в ветеранских делах»356.

А вот как отзываются о Леониде его начальники: «Командир экипажа Леонид Никитич Хрущев… имеет 12 боевых вылетов. Все боевые задания выполняет отлично. Мужественный, бесстрашный летчик. В воздушном бою 6 июля 1941 года храбро дрался с истребителями противника вплоть до отражения атаки. Из боя Хрущев вышел с изрешеченной машиной. Инициативный…

…Неоднократно шел в бой, подменяя неподготовленный экипаж. Ходатайствую о награждении тов. Хрущева орденом Красного Знамени», – написал 16 июля 1941 года командир 46-й авиадивизии полковник Писарский.

Летать Леониду оставалось еще десять дней.

«27 июля остатки трех эскадрилий 134-го бомбардировочного полка, – написано в боевом донесении, – шли бомбить аэродром в районе станции Изоча (или Изога, в разных источниках пишут по-разному. – С.Х.) артиллерию в районе Хикало. При возвращении незащищенные бомбардировщики были атакованы восемью немецкими истребителями “Мессершмитт-109”. Потери составили: четыре машины из шести». За этот вылет Леонида вторично представляют к ордену Красного Знамени: «Лейтенант Л.Н. Хрущев с 1.7 по 28.7.41 г. имеет 27 боевых вылетов. Летал в звене командира эскадрильи. Метким бомбометанием его самолет разбомбил танки и артиллерию противника в районе Великих Лук. 6.7.1941 г. бомбил две переправы противника в районе Десны. На обратном пути самолет Хрущева был обстрелян и имел 20 пробоин. Тов. Хрущев спас самолет и вернулся на свой аэродром. Решительный, смелый, бесстрашный летчик… Командование части ходатайствует о представлении его к правительственной награде – ордену Боевого Красного Знамени.