Скандинавский детектив - Дагмар Ланг

— Здесь так накурено, дым щиплет глаза.

Она стояла у тахты, а я лежал и смотрел на нее снизу вверх. У нее были красивые ноги, и вся она была красивая, статная и цветущая. Но все-таки чего-то не хватало. Все-таки она не была женщиной сороковых годов.

— Ложись ко мне, — сказал я Ульрике. Она послушно легла рядом. — А теперь попытайся вспомнить, с кем и при каких обстоятельствах ты видела Марту Хофштедтер. Меня интересует то, что имеет отношение к ее встречам с Германом, Хилдингом, Эриком Бергреном, Петерсеном, Эрнстом Брубергом и, возможно, также со стариком Юханом.

Ульрика погрузилась в воспоминания. Это продолжалось довольно долго. Оказалось, что о Марте Хофштедтер можно было немало порассказать. Наконец речь зашла о белой машине.

— Что за белая машина? — спросил я.

— Это было на второй или третий день после Нового года, — пояснила Ульрика. — Я увидела ее в белой машине между автобусной остановкой на площади Фюристорг и баром «Гилле».

— Она была одна?

— Не знаю. Не видела.

— Как ты ее заметила?

— Когда я проходила мимо, она как раз прикуривала сигарету. И ее лицо было освещено.

— Какой марки была машина? Ты сказала только, что она белая.

— Не знаю.

Я встал, прошел в другую комнату и принес календари с изображением машин.

— Давай посмотрим вместе. Если это одна из последних моделей, она тут наверняка есть.

— У нее был очень современный вид. — Сказала Ульрика. — Роскошная машина.

Она лихорадочно листала один календарь за другим и вдруг негромко вскрикнула:

— Вот она!

Я заглянул в календарь. Это была «альфа ромео джульетта спринт».

— Ты уверена?

— Почти.

— Конечно, это не совсем обычная машина, но она мало что дает. Ни у Германа, ни у Эрнста Бруберга машины нет.

У Хилдинга — черный «мерседес». У Йосты Петерсена — «сааб спорт», а красное «порше», которое мы видели в Ворсэтра, очевидно, принадлежит Эрику Бергрену. На чем ездит старик Юхан?

— На «амазоне», — ответила Ульрика. — Это одна из немногих моделей, которые я знаю. Но я уже несколько раз видела эту машину. Ее ставят у здания университета.

— В таком случае нетрудно будет узнать, кто ее владелец! Завтра мы это выясним.

Наконец с вермутом тоже было покончено. Мы ненадолго отвлеклись. Было поздно, около одиннадцати. Ульрика заснула, положив голову мне на плечо, и даже немного похрапывала. Сегодня она слишком много выпила.

Но я не мог заснуть. В голове что-то беспрестанно жужжало. Я чувствовал себя неважно. Кроме того, страшно хотелось пить. Я неотступно думал, кому может принадлежать белая «Джульетта». Потом появилась Марта и снова стала смотреть на меня. Я уже стал привыкать к ее обществу. Бледное лицо с остекленевшими глазами наклонилось прямо надо мной. Нужно было срочно что-то делать, чтобы не сойти с ума. Я осторожно приподнял голову Ульрики и положил ее на подушку. Она шевельнулась и что-то пробормотала. Я вылез из постели, стараясь не разбудить Ульрику, вышел в прихожую и там оделся. Потом написал записку и прилепил ее к зеркалу. Написал, что пошел прогуляться и вернусь через час. И направился прямо в «Гилле».

В зале оказались братья Бруберги, оба сразу. Вот подходящий случай немного отвлечься! Я подошел и сел за их столик.

— Как идет расследование?

— Спасибо, нормально, — довольно сухо ответил Харалд Бруберг.

Видимо, его не слишком обрадовало мое появление. Я достал пачку сигарет и тут же уронил ее на стол. По-моему, Эрнст Бруберг решил, что я пьян.

— А вы все топчетесь на месте без толку, — сказал я. — Я бы на вашем месте вызвал экспертов из Стокгольма. А Блюгдена отправил в монастырь.

— Не Блюгден, а Бюгден, — сказал Харалд Бруберг.

Я ему действовал на нервы. И он не стал бы меня задерживать, если бы я вдруг решил уйти.

— Вы хотите сообщить нам нечто важное? — холодно спросил он.

— Разумеется, — сказал я. — Я забыл сказать об этом нынче утром. Похоже, я видел убийцу.

Это его сразу заинтересовало.

— Да-а? — удивился он. — Когда, где и как?

— Когда? Примерно без двадцати десять вчера вечером. Где? В Английском парке; он бежал от «Каролины». Как? Своими собственными глазами.

Появилась официантка и прервала нас. Мне хотелось выпить.

— Что вам принести?

— Мне — виски, — сказал я. — Только я спешу. До половины двенадцатого надо успеть в бар.

Официантка ушла.

— Вы могли бы описать человека, которого видели? — спросил Харалд Бруберг.

— Я видел только, что это мужчина, и он очень быстро бежал, — сказал я. — В это время все еще шел сильный снег. Сначала он бежал прямо на нас, а потом свернул к химфаку. Мы о нем быстро забыли.

— Мы? — спросил Харалд Бруберг.

— Да, там была еще одна пара глаз, — ответил я. — Ульрика Бринкман может все подтвердить. Мы немного прошлись по Английскому парку, а потом повернули назад и отправились ко мне.

— Где вы живете?

— Прокурору следует иногда перечитывать полицейские протоколы, — сказал я, снова наглея. — Это освежает память. Я уже дважды сообщал полиции свой адрес. Я живу в переулке Гропгрэнд.

— Ах, так, — сказал Эрнст Бруберг. — Значит, мы почти соседи. Уж не вас ли встретил я в тот вечер? Вы шли в обнимку.

— Вполне возможно, — ответил я, — но точно не помню.

— Вы никого не видели в Гропгрэнде? — спросил Харалд Бруберг.

— Нет, — ответил я. — А кого я должен был увидеть?

Он не ответил, только потер свой длинный нос. Мне хотелось достать кусок сахару и дать ему.

— По-видимому, это совпадает с рассказом Йосты Петерсена, — сказал Эрнст Бруберг.

Прокурор так нахмурил брови, что они сошлись на самой переносице. Вид у него был крайне недовольный.

— Йоста Петерсен тоже видел парня, который бежал по Английскому парку? — спросил я.

— Н-да, — ответил Эрнст уклончиво и покосился на брата. — Похоже на то.

— Так, может быть, он сам и бежал? — предположил я.

Харалд Бруберг устремил на меня свой взгляд. Он говорил очень сдержанно и явно не склонен был шутить.

— Есть ли у вас какие-нибудь основания считать, что человеком, бежавшим по парку, был Петерсен?

— У меня? — переспросил я. — Нет, таких оснований у меня нет.

— Но вы намекнули, что это мог быть он?

— Это был просто совет, — ответил я. — Ведь в наше время никогда не знаешь, чего ждать от ближнего.