Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо

это вам подходит, я согласен. Но чтобы показать особо, как я вами доволен, я вас делаю рыцарем империи с рентой в 2 тысячи франков».

Если бы я осмелился, я бы попросил императора вернуться к первому решению и взять меня в его гвардию. Но мог ли я сказать о причине моего отказа? Это было невозможно. Я только поблагодарил, но в душе был огорчён… Однако, вынужденный смириться с положением, в которое я сам себя легкомысленно поставил, я постарался прогнать бесполезные сожаления, внимательнее лечить свою рану, чтобы быть в состоянии сопровождать моего нового маршала в боях, которые должны произойти при новой переправе через Дунай.

Глава XXI

Штаб Массены. — Г-н де Сент-Круа. — Награда, заслуженная им

К концу июня я выздоровел и отправился к штабу Массены на остров Лобау. Мои новые товарищи адъютанты приняли меня очень хорошо. Штаб был многочисленным, в нём было много заслуженных офицеров, но были и посредственности. Я хочу, однако, прервать сейчас повествование о кампании 1809 года, чтобы рассказать вам о первом адъютанте, полковнике де Сент-Круа, потому что он сыграл большую роль в событиях, которые предшествовали сражению при Ваграме.

Шарль д’Экорш де Сент-Круа, сын маркиза де Сент-Круа, бывшего посла Людовика XVI в Константинополе, был человеком во всех отношениях выдающимся. Его военная карьера была очень краткой, но чрезвычайно яркой. Наши семьи были знакомы, нежная дружба связывала меня с этим офицером, и желание служить вместе с ним во многом способствовало тому, что я принял предложение Массены. Хотя у Сент-Круа была врождённая тяга к военному делу, он начал свою карьеру довольно поздно, поскольку семья предназначала его к дипломатической стезе и устроила его в секретариат министерства иностранных дел Талейрана, с которым она была в хороших отношениях. Пока длилось действие Амьенского мира, Сент-Круа терпеливо сносил сидячую должность, на которую его определили, но начало кампании 1805 года пробудило его воинский пыл. Ему было уже двадцать три года, значит, поступать в военное училище он уже не мог. Наверное, ему не пришлось бы никогда служить в армии, если бы не благоприятные обстоятельства.

Император хотел привлечь к себе на службу как можно больше эмигрантов и молодых аристократов, которые хотели бы быть ему полезными, но всё же не могли решиться пойти служить простыми солдатами. Среди захваченных в плен под Аустерлицем он приказывает отобрать 6 тысяч самых видных молодых людей и сформировать из них два полка, состоящих на жалованье у Франции[77]. Эти новые части формировались по иным правилам, нежели национальные полки, и Наполеон делал офицерские назначения в них как ему заблагорассудится. В данном случае, для того чтобы получить звание старшего офицера, было необязательно даже быть военным. Достаточно было принадлежать к семье с хорошим положением и выказать желание служить императору. Такие назначения противоречили, конечно, установившимся обычаям, но Наполеон видел преимущество в том, чтобы привязать к себе более полутора сотен хорошо воспитанных и богатых людей, которых он отрывал от безделья и коррупции в Париже. Племянник знаменитого Ла Тур д’Оверня[78] был назначен командиром 1-го иностранного полка, и один знатный немец, князь Изембургский, получил командование вторым. Эти части назывались по имени их командиров. Император хотел, чтобы их управление и организация были взяты по образцу старых иностранных полков на службе у дореволюционной Франции, и, как в те незапамятные времена, министр иностранных дел сам должен был заниматься набором в эти войска. Наполеон приказал Талейрану найти в архивах все документы, связанные с этой темой.

Зная военные устремления молодого Сент-Круа и его желание служить в армии, министр поручил ему эту работу. Дипломат не ограничился тем, что просто проследил историю бывших иностранных полков, но и предложил необходимые изменения. Император был поражён здравым смыслом, который Сент-Круа обнаружил при составлении этого проекта, и, зная о желании автора быть среди офицеров одного из этих новых полков, он назначил его сначала начальником батальона, а несколько месяцев спустя майором в полк Ла Тур д’Оверня. Это поощрение было тем более значительным, что император никогда не видел Сент-Круа, но оно же чуть было не погубило его в самом начале его военной карьеры.

Некий господин М***, двоюродный брат императрицы Жозефины, будучи в звании начальника батальона, тешил себя надеждой получить звание подполковника. Его самолюбие страдало. Он невзлюбил Сент-Круа и спровоцировал дуэль под самым незначительным предлогом. М*** был одним из лучших стрелков из любого оружия. Его многочисленные приятели, уверенные в его победе, целой кавалькадой сопровождали его до Булонского леса. Но только один из них отправился с ним до места, где их ждали противник со своим свидетелем. Стрелялись на пистолетах. М*** получил пулю в грудь и замертво упал! При виде этого свидетель, который должен был идти за помощью, испугался последствий, которые могут произойти из-за трагической смерти родственника императрицы, и, бросив свою лошадь и не предупредив друзей М***, сбежал, чтобы укрыться вдали от Парижа… Сент-Круа и его друзья вернулись в город, а тело осталось лежать на земле.

Однако те, кто остался возле опушки леса в ожидании возвращения М***, увидев, что после звука двух пистолетных выстрелов он не возвращается, вошли в лес и нашли тело несчастного молодого человека. Так случилось, что, получив смертельную рану, он упал и разбил себе голову, ударившись о твёрдый пенёк. Его друзья осмотрели рану в груди и, заметив ещё одну на голове, решили, что Сент-Круа смертельно ранил противника в грудь пулей из пистолета, а потом прикончил его, пробив ему голову рукояткой этого же оружия. Они сочли, что этим и объясняется исчезновение свидетеля смерти, который не смог или не посмел помешать этому убийству.

Думая, что всё так и было, эти господа поспешили в Сен-Клу и рассказали обо всём императрице, которая тут же стала искать защиты у императора! Сразу последовал приказ судить Сент-Круа. Скрываться он и не думал. Его арестовали. Он долго просидел бы в тюрьме во время расследования, если бы не вмешательство министра юстиции и друга семьи Фуше, убеждённого, что Сент-Круа не мог совершить преступления, в котором его обвиняли. Фуше предпринял активные поиски и обнаружил место, где скрывался свидетель. Его доставили в Париж, и он подтвердил, что всё произошедшее не выходило за рамки чести. К тому же, проводя расследование, обнаружили на месте дуэли пенёк, на котором остались кровь и волосы погибшего. Невиновность Сент-Круа была установлена, его выпустили, и он поспешил в свой формировавшийся в Италии полк.

Г-н