Рассветный меч - Деннис Л. Маккирнан

— Я был здесь уже дважды и достаточно хорошо помню дорогу. Старайся идти рядом со мной.

Бэйр протянул ему меч со словами:

— Дядя, я думаю, тебе он пригодится больше. Араван посмотрел на юношу, согласно кивнул и взял меч, затем жестом показал в сторону единственного коридора в стене, ведущего от причальной стенки. Это был грубо вырубленный туннель шириной около пятнадцати футов и высотой чуть больше семи.

Едва войдя в коридор, они вновь услышали крик, усиленный эхом, донесшийся откуда–то из глубины, и бросились бежать по проходу на этот вопль агонии. Из сгустившегося вокруг Бэйра темного облачка выскочил Охотник. Эльф бежал беззвучно, когти волка слегка лязгали по кварцевым плитам пола. Вокруг был сумрак, почти темнота, но они бежали так быстро, как только могли, а амулет Аравана на груди становился с каждым шагом холоднее.

И вот они приблизились ко входу в некое подобие зала, из которого струился яркий золотистый свет. За несколько шагов до входа Араван остановился, Охотник тоже замер на месте в напряженной стойке. Эльф, склонившись к самому уху серебряного волка, произнес едва слышным шепотом:

— Осторожно, это и есть та самая пещера.

Они сделали несколько шагов вперед, и перед их глазами предстала вся пещера. Ее свод, стены и пол были выложены прямоугольными плитами шириной около фута и длиной примерно ярд — плиты с заглаженными кромками были хотя и плотно пригнаны друг к другу, но выступали из стен под разными углами. Все выглядело так, словно когда–то вся пещера внутри имела однородное покрытие, однако сейчас часть кристаллических плит в полу была выломана, а оставшиеся, дабы хоть как–то выровнять поверхность пола, были грубо обтесаны. Все в пещере сверкало золотистым светом, невидимый источник которого находился где–то в центральной части свода. Глазам эльфа и волка предстали руны: они были вырублены на плитах пола и вызывали неприятное чувство близости чего–то мерзкого.

Сделав глубокий вдох, Араван шагнул в дверной проем, волк вошел вместе с ним.

В центре пещеры возвышалась огромная кристаллическая глыба, служившая алтарем, — поверхность его была залита кровью, и два человеческих трупа лежали у его основания. Перед алтарем стоял Идрал с воздетыми вверх руками; в правой был зажат Кристаллопюр, сверкающий наконечник которого переливался в золотистом свете. А на алтаре в потоке света стоял изумительно красивый… Человек? Кровь, которой был залит алтарь, покрывала его ступни. Позади стоящей на алтаре фигуры в воздухе был какой–то провал, он притягивал к себе взгляд, но то, что видели глаза, не воспринималось умом, потому что внутри этого провала был не свет и не темнота — там было ничто…

И вдруг поток огня, льющегося с наконечника Кристаллопюра, прервался и провал в воздухе исчез, но золотистое сияние осталось — его излучал тот, кто стоял на алтаре.

Араван молча ворвался внутрь и побежал, наступая на зловещие руны, начертанные на плитах пола, серебряный волк в несколько прыжков обогнал его.

В этот момент Идрал, привлеченный шумом, поднял глаза; рот его раскрылся от удивления, и он машинально отпрянул назад. Но тот, чьи ступни утопали в крови, повернулся, осмотрелся и пренебрежительно махнул рукой. Сразу же после этого жеста бег эльфа и волка стал замедляться, и через секунду они остановились, как будто их ступни приросли к полу. Рассветный меч выскользнул из безжизненной руки Аравана и со слабым лязгом упал на плиты пола.

Здесь, в этом месте, и в этом Мире, и во всех остальных Мирах солнце поднялось и стало под прямым углом к линии, соединяющей сферы. Наступила Триада.

Раудшерскал поднялся в воздух и полетел прочь от острова, потому что даже дракону не по силам соперничать с богом, а Раудшерскал понял, что в пещере под островом появился бог.

Кутсен Йонг внимательно посмотрел на астролога.

— Ну вот оно и наступило, — сказал человек, стоящий у циферблата. — Все пришло в равновесие.

Но прежде чем Кутсен Йонг приготовился отдать приказ, почва под Эбонскайтом начала вспучиваться.

Несмотря на все усилия, ни Араван, ни Охотник не могли сдвинуться с места, настолько крепко Гифон пригвоздил их к полу своим взглядом, и они почувствовали всю силу и тяжесть его власти.

— Дурачье! — прошипел Гифон — Ракка — Джиду Шангди — Ревнивый бог — бог, у которого было больше тысячи имен.— Вы что, думали остановить меня? Ничего не получится! Приближается минута, когда моя месть свершится, и Средний Мир станет принадлежать мне, а вместе с ним и все живые существа, обитающие в нем. И никому не дано изменить этого справедливого предначертания моей судьбы. — Гифон жестом указал на эльфа и волка и сказал: — Какими же вы были дураками! Подумать только, искать меня, для того чтобы убить.

Вокруг кисти его вытянутой руки начала сгущаться тьма, но он вдруг засмеялся, опустил руку, и тьма рассеялась. Обратившись к Идралу, он сказал:

— В виде малой награды, мой регент, можешь убить этого эльфа и его щенка.

Идрал задрожал всем телом от охватившего его экстаза, и вдруг облик его начал изменяться…

Рядом с троном раздался треск и разверзлась земля; из глубины выступили на поверхность три каменных гиганта ростом двенадцать, тринадцать и шестнадцать футов. Первым выступал Чель, рубиновые глаза которого горели в утреннем солнечном свете.

Перепуганные стражники, стоявшие у трона, в мгновение ока откатились подальше от чудовищных существ. Астролог с воплем бросился на землю лицом вниз, закрыв голову руками.

Расширившиеся глаза Эбонскайта выдавали некоторое удивление дракона, поскольку вся эта троица неожиданно явилась на свет прямо из–под него. Но после секундного замешательства дракон пришел в ярость. Каменные гиганты несли с собой Каммерлинг! Дракон сделал глубокий вдох, готовясь выпустить пламя. Но стоп! Ведь пустить Молот в дело было еще нельзя.

Кутсен Йонг, взвизгнув, кубарем скатился с трона и попытался бежать; от страха он весь дрожал, руки его ослабли, и Камень Драконов покатился по земле.

— Тайеджи Акма! Тайеджи Акма! — завопил он; голос старухи Тал словно зазвучал в его голове: эти красноглазые земные демоны пришли, чтобы утащить его в центр Мира, где он будет стенать в вечной агонии. Опустившись на четвереньки, он принялся шарить по земле в поисках Камня Драконов.

И тут Орт, подняв Каммерлинг, приблизился к Эбонскайту и занес сильвероновый Молот над черным драконом.

Кутсен Йонг нащупал Камень Драконов, сжал его в кулаке и визгливым голосом приказал Эбонскайту:

— Круши!

В этот момент Чель обратил взгляд своих рубиновых глаз на Кутсен Йонга, и Могучий Дракон Масула Йонгза Ванг снова выронил камень из обмякшей руки и, закричав от ужаса при виде красноглазого акма, попятился, а затем пустился наутек.

Как только Орт занес сильвероновый Молот, Эбонскайт сделал выпад, его саблевидные клыки лязгнули, и Молот оказался зажатым в могучих челюстях дракона… И тут в Каммерлинге пробудилась жизнь. Полыхнула световая вспышка — неукротимая ярость пробудила в нем силы: воистину это был Молот Гнева.