Древнерусская игра. Много шума из никогда - Арсений Миронов

Но — ни слова более о Траяне. Моя задача состоит пока лишь в том, чтобы поведать о великом Жиробрегском съезде, на котором игроки приняли ряд важнейших решений по защите славянства от недобрых геополитических влияний извне. Я не присутствовал на совете в Жиробреге — однако кое-что знаю о нем благодаря волшебному зеркалу и рассказам моих осведомителей. Для начала упомяну об одной любопытной находке. Уже по возвращении обратно в XX век, просматривая в читальном зале Российской государственной библиотеки старинный, 1899 года издания, сборник песен Кирши Данилова, я натолкнулся на одну необычную и очень короткую былину, затерянную где-то на последних страницах меж бытовых сказок и повестей об Анике-воине. Признаться, я как-то ранее не обратил на нее внимания, а теперь просто не могу читать со спокойным сердцем — читатель поймет почему:

То не темная дубровушка расшумелася,

То не белыя зарницы рассиялися,

Собирались то удалы добры молодцы

На почестей мир, на богатырско столованьице.

А как первым приезжал удалой хоробр Мстиславушка,

Тот ли Мстиславка да сын Клыкович.

Как вязал он сваво коня на медян чембур,

Насыпал ему пшена-то белоярова.

Открывал белодубовы ворота на треть пяты,

Выпивал полуведерну чарку того ли зелена вина,

Да бросал ту чарочку за сотню шагов,

Начинал тут Мстиславушка похаживать,

По широкой улочке погуливать,

На красных девушек поглядывать.

Говорил о ту пору Мстиславка таковы слова:

«Али есть у вас во честном городе Жиробреге

Удалой богатырь да покрепчай меня,

На кулачки ведь со мною потягатися».

А ничего-те добры молодцы не сказалися

Стоят, светлы очи в землицу потупили.

Как говорил еще удалой Мстиславушка сын Лыкович:

Аль не сокол я, не белый кречет ли?

Коль могу слететь выше леса стоячего,

В сине небо скочить за облако ходячее

В тех ли моих сапожках волшебныих,

Да за пазухой-то у меня велик кошель,

А холопов у меня есть четна дюжина —

Удалых ли тех да разбойничков залесскиих.

А вторым приезжал тут молодой Данилушка,

Могучий богатырь Данила Казарин, сын Денисьевич,

Он вязал добра коня на сребрян чембур,

Насыпал тому коню пшена сорочинского,

Отворял белодубовы ворота да на полпяты,

Выпивал ведерну чарочку того ли зелена вина

Да бросал ту чарочку за триста шагов.

Говорил тут удалой Данила таковы слова:

«Как ты смеешь тут, собака, похвалятися!

У меня-то за пазухой не велик кошель,

Не велик кошель — булатное чингалище,

А холопов ведь у меня четыре дюжины —

Тех зверей лесных да воронов железныих».

А во-третьих приезжал тут Елисеюшка Гордеевич,

Тот ли честный князь Лисей от славна Вышеградия,

Он вязал добра коня да на злат чембур,

Насыпал тому коню пшена сорочинскаго

Да пополам ведь с тем ли скатным жемчугом,

Отворял белодубовы ворота Лисей да на пяту,

Выпивал трехведерну чарочку того ли зелена вина

Да бросал ту чарочку за тысячу шагов.

Говорил тут Елисей Гордеевич таковы слова:

«Как вы смеете, собаки, похвалятися!

У меня-то за пазухой не велик кошель,

Не велик кошель, не вострое чингалище,

А есть нунь у меня злата цепочка,

Злата цепочка о сорока звеньюшек,

А кажно-то звено будет сорок пуд,

А холопов у меня четыре сотни будет —

Молодых ли дружинничков Вышеградскиих».

О ту пору не сыра землица расседалася,

Да не Волга-матушка разливалася,

Выходили по той Волге да кораблики,

А у тех ли корабликов златы веселки,

А на веслицах-те богатыри иноземныя алыберския.

Как выступал тут на берег удалой богатырь,

Тот ли честный царь Саул Леванидович,

Он скочил с кораблика на высок бережок,

Да с бережка того скочил на перено крыльцо.

Оттого ли скока высоки терема пошатнулися,

Да те ли резны маковки покривилися,

Да окошечки косящаты поразбилися,

Ворота ли те белодубовы оземь повалилися.

Подносили тут Саулу трехведерну чарку зелена вина,

Выпивал ли ту чарку Саул за един дух,

Бросал ведь ту чарку подале Волги-матушки,

Да за дальний тот за берег мурзамецкий.

Говорил честный царь Саул Леванидович таковы слова:

«Ой не честь вам, не хвала молодецкая,

По пустому нунь стоять препиратися,

Вы тут, добры молодцы, похваляетесь,

А самой ли той горькой новости не ведаете:

Как идет ведь из-за Сароги-реки не сырой туман,

То не тучи воронья идут-надвигаются,

А иде к вам на землю русскую удалы молодчики,

Да от того ли берега от мурзамецкого

Иде молодцы до двухнадесяти их сот,

Богатыри-те все на конях одноличные,

Жеребцы ведь все у них рогатыя,

А ведет-то их прекрасный царь Чурила Пленкович,

Молодой Чурила внук Сварожевич.

Как у того ли Чурилушки скат-бархатен кафтан,

Да со теми ли сребряны пуговки вальящаты.

Над головушкой-то у него медян подсолнечник.

Как на ноженьках у Чурилы сапожки крылатыя,

А в ручках ведь у Чурилушки злата плеточка,

Злата плеточка да змиевочка на полета сажень.

Как у того ли Чурилушки будут кудри темные.

Да лицо-то у Чурилушки черным-черно.

А несет ли Чурила за пазушкой не тяжел кошель,

Ой не вострое чингалище булатное.

Да не ту ли злату цепочку пудовую.

А несет Чурила камень — Илитор заморский.

Тот ли черный камень Алатырь от Змея-города.

Как дойдет Чурила до землицы до Русския,

До тех ли до ваших шатров богатырскиих,

Будет вам добрым молодцам с кем потягатися,

Ой да будет с кем на кулачках побитися».

А ничего-те добры молодцы не сказалися,

А стоят во сыру землю светлы очи потупили.

Как о ту пору не гроза раздавалася,

То не мать сыра земля рокоталася,

Раздавался громкий голос незнаемый:

«А ведь есть на Руси да велик богатырь,

Удалой казак да могучая поляница

Того ли Чурилушку да за чуб схватить,

Да за те ли горы дальним закинута».

Тут вскричали русския богатыри да добры молодцы: