Дикая и опасная - Кира Стрельникова

— Следить за Пирсом и, если что, быть готовым помочь мне, — отстраненно ответила я, уже скользя тонким лучиком энергии по куполу, отыскивая слабую точку.

Такие экраны, даже очень грамотно сделанные, не могут быть монолитными, всегда есть уязвимые места. Другое дело, что они будут, скорее всего, едва заметными, и, чтобы их отыскать, требуется время, которого у нас не так уж и много. Посему я решила сделать финт ушами. Окружающие звуки отдалились, словно я нырнула под воду, зато ощущения стали ярче и острее, запах гнили от воронки над головой Пирса усилился. Не-э-эт, паря, обломись, не вылезет твой бог. Подтянула лучик и растрепала кончик так, чтобы он мог распластаться по экрану, влиться в него, просочиться… Есть!! Меня слегка пошатнуло, когда отдача ударила, но татушка на запястье потеплела, а потом и вовсе начала жечь кожу — видимо, защитный круг с сюрпризами. По фигу, я в танке. Голос Пирса стал громче, в нем прорезались злые властные нотки, и ко мне потянулись щупальца из тумана. Я сжала губы и сделала лучик толще, расшатывая точку входа, делая дырку, чтобы изнутри можно было зацепиться, как крючками, и разломать по кускам. На плечо легла ладонь Тима, и щупальца начали распадаться хлопьями, едва коснувшись моей отмычки. Ну же, еще чуть-чуть…

Песнопения прервались, и я услышала рычание, мало похожее на человеческий голос. Голова слегка закружилась, но от руки Вердена шло ровное тепло, и татушка тоже добавляла, значит, можно продолжать.

— Соня, аккуратно. Он нас видит, — предупредил негромко Верден.

— Да за-ради бога! — с веселой злостью отозвалась я, упорно делая крючки как можно больше и расшатывая, расшатывая — луч превратился в толстую веревку, от которой сыпали искры, а вокруг крутились жгутами посланцы от Пирса.

Удар… Блок прогнулся, но выдержал. Я стиснула до скрежета зубы и сжала руки в карманах в кулаки. Песнопения возобновились, но стали похожи на истеричные выкрики, жертва зашлась в мычании и стонах, а воронка резко увеличилась, стрельнув по сторонам багровыми жгутами.

— Он сделал глоток, — тихо отчетливо произнес Тим.

Я кивнула и рванула веревку на себя, не обращая внимания на боль в висках. Щит Пирса затрещал, но выдержал. Еще раз. И еще. Ура, трещины! На моем лице появилась азартная хищная усмешка, больше похожая на оскал.

— Тим, внимание, — предупредила я. — Сейчас…

Снова удар по блоку, тихий мат Тима — по нему, видимо, тоже долбануло. Вот же ж, стахановец-многостаночник, и за ритуалом следит, и на нас успевает рыпаться! Ща я тебе ка-а-ак…

— Соня, он горло собирается перерезать! — Крик Тима ворвался в уши, и я из последних сил дернула, из носа потекло что-то теплое. — А-а-а, мать твою!..

Я удивленно распахнула глаза, потому как в голосе Вердена прозвучало отчаяние пополам со злостью. Щит Пирса затрещал сильнее, и от него откололись куски, но… Тим вдруг сильно толкнул меня в сторону, я споткнулась и отлетела на несколько шагов, успев заметить только, как в нашу сторону несется по воздуху что-то большое и темное, вроде кусок гранитного надгробия… В меня летел, между прочим, прицельно. Вот и ответ, как Пирс притащил алтарь, — левитацией. Хрена себе, умелец… Все это пронеслось в голове со скоростью света, потому что Тим уже не успевал отойти с траектории полета камня. Меня отбросил, а сам подставился…

Горло перехватило от ужаса, я на какие-то мгновения оцепенела, словно в замедленной съемке наблюдая, как увесистый гранитный кусок со всей дури врезался в грудь Вердену, отбросив альбиноса аж на несколько метров, и Тим приземлился у дерева, как-то странно обмякнув. Я невнятно вскрикнула, судорожно пытаясь встать, забыв вообще обо всем, и о Пирсе, и о ритуале… Мой взгляд не отрывался от резко побледневшего лица Тима, а ниже я боялась смотреть. Знала, что увижу. Десятку Мечей увижу, вот что. И миленький такой оскал тринадцатого Старшего Аркана — «Смерти».

— …нет, нет, ну нет же!.. — шептала я побелевшими губами, бегом бросившись к Тиму и спотыкаясь о корни. — Твою мать, Верден, да что ж такое-то, а!.. Придурок, что ты наделал! — простонала, не помня себя от отчаяния.

Ощущение непоправимого накрыло с головой, паника и безумный страх ударили в голову кувалдой, разметав все мысли, и я рухнула рядом с ним на колени, мало обращая внимания на творившееся за спиной. А там ритуал вступил, походу в финальную стадию. Да плевать, пусть хоть весь пантеон африканский сюда позовет!..

— Тим, глаза открой. — Я похлопала его по щекам, вглядываясь в резко заострившиеся черты и с ужасом вслушиваясь в хриплое, какое-то булькающее дыхание, в оцепенении следя, как из уголка рта по подбородку потекла густая темная капля. — Глаза открой, слышишь! Посмотри на меня, пожалуйста, Тим, Тимон… — настойчиво звала я, не оставляя попыток привести его в чувство.

Открыл. Сфокусировал мутный взгляд на мне. Я сглотнула и все-таки посмотрела на его грудь. Свитер промок весь, от горла до живота. Подкатила тошнота, я дрожащими пальцами коснулась его тела, растерянно глядя на испачканные кровью подушечки.

— Сонь… — раздался хриплый шепот, и я вскинулась, нащупав его ладонь. Ледяную.

Нет. Я не позволю тебе тут так просто сдохнуть от банального гранитного булыжника, фигушки! Даже не посмотрев толком, что и как, начала вливать в него силы, щедро, выскребая все резервы, напрягаясь до последнего.

— Не надо… — Он закашлялся. — Сонь, у меня легкие в лохмотья и ребра в щепки… Не справишься… — с трудом прошептал Тим, но я его не слушала.

— З-заткнись. — Зубы пытались выбивать чечетку, я больно прикусила губу, но по сравнению с болью, рвавшей сердце и душу, это фигня на постном масле. — Твою мать, заткнись!

По щекам потекли слезы, но я продолжала.

— Сонь, хватит… — Он чуть сжал мои пальцы. — Пирса остановить надо…

— Да в… он идет! — огрызнулась я, черное отчаяние накатывало волнами, и сердце превратилось в окровавленный кусок мяса. — Ты будешь жить, мать твою, слышишь?! Я не могу без тебя, господи, Тим!..

И понимала же, что мои усилия напрасны, прекрасно понимала, но остановиться не могла.

— Хорошая моя, не надо… — снова раздался его тихий шепот, и он даже попытался улыбнуться.

Ну почему, почему все так?! Почему я постоянно теряю близких людей, почему не успеваю их спасти? Из груди вырвался стон, почти вой. Реальность отступила, отдалилась, оставив нас вдвоем, звуки стихли окончательно. Что там творил Пирс, не знаю и знать не хочу, не важно все это сейчас. Важно только одно: жизнь Вердена. Моего несносного альбиноса, моего со всеми потрохами, со всеми его закидонами и временами несносным поведением. Он меня вытащил тогда, на КАДе, не дал сгореть, и я буду не я, если не сделаю сейчас того же самого для него. Говорила же, достану с того света… В ушах стал нарастать тихий звон, но я не обратила на него никакого внимания.

— Тим, — обхватила его лицо ладонями, заставляя смотреть себе в глаза. — Тим, не уходи. Пожалуйста. Ты обещал быть рядом, всегда! Слышишь, обеща-а-ал… — я сорвалась на вой и оборвала сама себя, боясь скатиться в истерику.