Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков

лежащую теперь с перегрызенным горлом. Еще по приезде, только взглянув на истерзанный труп, комиссар сразу же предположил: это волки. Которых, правда, давненько тут не было, но вот, видимо, появились. Однако волки, прежде чем загрызть свою жертву, не раздевают ее и не связывают ей руки за спиной крепкой алюминиевой проволокой. Нет у волков проволоки, да и одежда им ни к чему… Но горло-то у несчастной разорвано! Кровищи кругом хватает, вернее – хватало, сейчас почти все уже было засыпано снегом. Значит, ее сначала сюда привели, связали, раздели, возможно – изнасиловали, а уж потом оставили на растерзание волкам. Или – сначала убили, а уж потом бросили? Впрочем, что без толку фантазировать? Следует дождаться результатов медэкспертизы.

Уже смеркалось, и полицейские зажгли фонари. В последний раз блеснули фотовспышки, осмотр заканчивали – и так почти с самого утра этим занимались. Сначала допросили ребят, студентов, выбравшихся покататься на лыжах; они и обнаружили труп, потом полдня возились на месте происшествия – без особо успеха, потому как снег.

– Эти студенты… – рассуждал вслух по дороге к машине комиссар. – Может, это они ее?

– Не очень-то она похожа на лыжницу, – усмехнулся Ньерд. – Конечно, если судить по одежде. Хотя, наверное, тоже студентка – рядом с одеждой валялась в снегу небольшая книжица Сартра. А вот сумочки с документами или там помадой нигде не было. Видно, преступники унесли с собой, либо спрятали так, что не найдешь. Нет, скорее всего, унесли.

Одежда несчастной была разбросана тут же – шерстяная юбка, красивая, черная с серебристыми блестками, нарядная праздничная блузка, ярко-желтая, с красными и голубыми цветочками, веселенькая такая, видно, погибшая девушка шла к кому-то в гости… или, скорее, возвращалась из гостей, с какой-нибудь вечеринки. Значит, надо установить – где, у кого и когда было что-либо подобное. Поспрошать молодежь. Тут, кстати, и клуб неформальной музыки неподалеку, может, там что было? Хотя нет, туда эдак не одеваются. Джинсы, заклепки, куртки, майка с какой-нибудь жуткой харей – вот стиль завсегдатаев рок-концертов. Нет, скорее всего, не там нужно искать… Впрочем, кто сейчас знает где? А может, вчера тоже был концерт? Пожалуй, стоит проверить.

Выбравшись на дорогу, комиссар распределил обязанности. Послав двух младших инспекторов в Снольди-Хольм – ближайший населенный пункт по дороге, – он повернулся к Ньерду:

– Вот что, парень, лети-ка ты к этим хиппи. Хоть и непохожа девчонка на них – да кто ее знает?

– В Черном лесу клуб есть, – кивнул инспектор. – Туда б тоже заглянуть неплохо.

– Вот-вот, загляни. Докладывай немедля.

Отряхнув шляпу от снега, комиссар, кряхтя, забрался в просторное нутро старого «ровера», а Ньерд сел за руль своего «вольво». Захлопнув дверцу, осторожно развернулся и, включив дальний свет, направился к горной дороге, именно там размещался старый заброшенный хутор, недавно отреставрированный молодежью.

Вряд ли это хиппи… Они ж вовсе не агрессивные, наоборот – ходят, всем улыбаются, правда, под шумок приторговывают легкими наркотиками, но кто ж совсем без греха?

Рассуждая, инспектор едва не прозевал поворот и, затормозив, почувствовал, как машину бросило в сторону, занесло. Ньерд еле успел выкрутить руль, остановившись прямо поперек узкой дороги. Автомобиль ткнулся передним бампером в глубокий сугроб, инспектор попробовал выбраться задним ходом – бесполезно, такое впечатление, что под колесами был отшлифованный лед, как на каком-нибудь катке. Да и особо газовать было опасно – край дороги позади обрывался в пропасть. Не такую уж и глубокую, правда, но вполне достаточную, чтобы разбиться, как уже было здесь со многими. Последний случай, кстати, произошел совсем недавно, осенью, когда в пропасть упал микроавтобус с тремя музыкантами. Да, торопиться положительно не надо. Подложить, что ли, под колеса еловых веток?

Прихватив нож и фонарь, Ньерд вышел из машины и вдруг замер, услышав чье-то далекое пение. Показалось? Нет, явно кто-то поет. Протяжный женский голос, местами переходящий в хрип и рыдания. И где-то совсем рядом! Кажется, вон за тем поворотом. И кому нужно там петь песни, тем более ночью? Впрочем, еще ведь не ночь, вечер, часов семь, вряд ли позднее… Ну да – шесть сорок семь. Просто темно вокруг – тучи. Правда, снег вроде унялся и уже не валил хлопьями, и с обрывающегося в пропасть края дороги были видны не такие уж и далекие огни Гронма. Убрав нож в карман, инспектор решительно направился к повороту.

Он увидел ее сразу – молодая женщина сидела прямо на снегу под фонарем, скрестив по-турецки ноги, и, медленно раскачиваясь, пела, словно медитировала. Сиреневый свет фонаря отбрасывал на ее лицо мертвенно-бледные тени. Напротив женщины, на обочине, высились три сложенные из камней пирамидки, почти полностью занесенные снегом.

– Извините, что помешал… – подойдя ближе, начал было инспектор.

Женщина резко обернулась и смерила его яростным взглядом темно-синих безумных глаз. И тут Ньерд узнал ее… Магн! Сумасшедшая Магн. Ее многие знали. Но никто не знал, кто она и откуда взялась, да она и сама не знала. Покинув психиатрическую клинику, Магн одно время прибилась к музыкантам, даже пела, Ньерд, правда, не слышал как – вообще не интересовался музыкой, да и до городской сумасшедшей ему, честно говоря, не было никакого дела… хотя комиссар рассказывал, что именно Магн помогла как-то в очень тяжелом деле с каким-то маньяком… маньяком… Он, кстати, неизвестно куда исчез тогда. Но, может, опять объявился? Чем плохая версия?

– Еще раз извините…

– Я чувствую зло! – глядя мимо инспектора, тихо произнесла Магн. – Зло проникло сюда… Черный друид… Я чую его дыханье… И зову на помощь, иначе… Ты помешал зову! – Последние слова она выкрикнула, да так, что Ньерд попятился, пожалев, что отправился сюда один.

– Он принесет много зла… – Девушка снова посмотрела вдаль и неожиданно улыбнулась: – Но я буду звать… буду звать… и добьюсь…

Она закрыла лицо ладонями и повалилась в снег. Инспектор еле успел подхватить ее… Боже, она еще и босая! И похоже, под этой серой хламидой больше ничего нет.

– Вы как?

Магн распахнула глаза:

– Кто ты?

– Я из полиции. Инспектор Плеске. Ньерд Плеске. Вот мое удостоверение, – Ньерд полез во внутренний карман. Это было неудобно делать левой рукой, правой он придерживал Магн. Наконец достал.

– Вы случайно не из коммуны хиппи? Ну, не с хутора? – инспектор неопределенно махнул рукой.

– Да, с хутора, – кивнула девушка, по лицу ее потекли слезы. – Я не смогла, не смогла сегодня… – жалобно, как ребенок, произнесла она. – И вчера – тоже не смогла…

Ньерд почувствовал себя неловко. Уж можно было бы сразу догадаться – девушка нуждается в утешении. А он?