Голубиная книга анархиста - Олег Ермаков

— Ху-уугу! — крикнула Валя, уже поднявшаяся в лодке и успевшая все увидеть.

— Вот дерьмо-то! — воскликнул в изумлении Вася.

Парашют пузырился на воде неподалеку от острова.

— Фася! — первой опомнилась Валя. — Он жа потонет!

Тут и Вася сообразил, что дело летчика плохо.

— Убирай! — крикнул он.

И Валя тут же принялась выкидывать все из лодки. Вася подхватил пустую лодку и побежал голышом к воде. Валя за ним с веслами, тяжело вздымая груди с коричневыми сосцами, отбрасывая темные волосы на спину.

Вася кинул лодку на воду и залез внутрь. Валя тоже хотела, но он ее остановил, бросив, что так будет быстрее. Вставил весла в уключины и поплыл.

— Скорей, Фасечка!

Он и так греб изо всех сил. Разноцветные пузыри парашюта на воде приближались. Но где же человек?

Подплыв, Вася нагнулся и схватился за край ткани, потянул. Ткань уже намокла и была тяжелой. Он напрягал живот, тянул и наконец из-под ткани вынырнула голова в шлеме. Безумные круглые глаза уставились на Васю.

— Т-тону!.. — хрипло выдохнул человек.

Вася взялся за весла, попробовал грести, но теперь мешал парашют. Голова человека ушла под воду. Вася сбросил край парашюта, начал грести одни веслом — и наконец оказался вблизи вновь выпрыгнувшей, как поплавок, головы с разинутым ртом в брызгах и солнце.

— Ха-аа!..

Вася протянул ему весло, и тот сразу же цепко ухватился.

— Ха-аааа… ааа-рры…

— Давай, давай, — говорил ему Вася, протягивая руку.

Но тот держался за весло, разевал рот и рвал зубами солнечный воздух, как волк плоть.

Это продолжалось довольно долго. Наконец человек откашлялся, отдышался и начал подтягивать лодку за весло к себе. Холодная пятерня судорожно сжала Васину ладонь. И он чуть не выпал за борт, отшатнулся, упираясь ногами в баллон.

— А! черлт! Хых!.. Тихо, тихо! Все… все в порядке! Спасен!

— А? А? — крикнул человек.

— Спасен! Все! Все! Не тяни меня так!..

И человек выпустил Васину руку и обхватил баллон, на миг затих.

— Сейчас… сейчас… — говорил Вася.

Человек молчал.

— Забирайся, — сказал Вася.

Человек собрался с силами и выбросил на баллон первым делом свою мокрую бороду. Выждав, начал вытаскивать из воды и все остальное. Но это было нелегко. Одежда намокла, летчик устал. Вася вцепился ему в ворот, потом перехватил за ремень. Минут десять они пыжились. И вот летчик оказался на дне лодки, наполняя ее водой, вздохами. Некоторое время он лежал молча и неподвижно, как настоящий утопленник, так что Вася забспокоился и окликнул его:

— Эй, парашютист!..

И тот открыл глаза.

— Аки Икар и Иона… — хрипло проговорил он.

— Василий, — представился Вася.

Парашютист помолчал и спросил:

— Не Иваныч?

— Сергеевич.

— Уф… А похоже, что ангел, — проговорил парашютист Аки Икар-Иона.

Он снова погрузился в молчание. Вася начал грести.

— Парашют-то подцепи, — очнувшись, попросил Аки Икар-Иона. — Жалко ибо… Сам сшивал, много дней и ночей труждался на машинке.

Вася принялся грести в другую сторону и, нагнувшись, поймал ткань.

— Там за стропу возьми… — сказал Аки Икар-Иона.

Вася перебирал мокрую ткань, наконец поймал веревку, подтянул к себе, подумал и отдал ее в руки парашютисту.

— Добре, — откликнулся тот.

И медленно лодка пошла к острову. Вода стекала со спасенного. Он молчал, сотрясаемый сильной дрожью. На берегу их ждала Валя. Когда лодка ткнулась в землю, Аки Икар-Иона привстал, оглянулся.

— Илья пророк, с нами твоя сила! — возгласил пилот.

Валя все еще была голой. Вася зачерпнул воды, умыл потное лицо.

— Приплыли, — сказал он.

Парашютист встал и ступил на землю, стараясь не глядеть на Валю.

— Вальчонок, — укоризненно сказал Вася, — ну ты бы прикрылась.

— Так свобода теперь, Фасечка, — отозвалась Валя. — Ты и сам голый. А у нас жа равные теперь права и правила.

Вася хотел возразить, но только засмеялся:

— Хых!.. Хы-хы-хы… Хы-хы-хы…

— Так ты меня на остров доставил, мил человек? — спросил парашютист.

Вася смеялся.

— Чего же тут смешного? — вопрошал парашютист, все еще трясясь. — Ч-чуть Богу душу не отдал. Все по грехам м-моим. Вылупил зенки… Вот и свершилось грехопадение-то.

— Да ты скидывай одежу-то, — сказала Валя, приближаясь к нему. — На солнце быстро согреешься. Давай.

Но парашютист отшатнулся.

— Не подступай ближе! — вскликнул он.

Валя замерла.

Парашютист снял шлем, откинул назад мокрые длинные волосы и рухнул на колени, перекрестился, воззвал:

— О прехвальный и пречудный пророче Божий Илие, просиявый на земли равноангельским житием твоим, пламеннейшею ревностию по Господу Богу Вседержителю, еще же знамении и чудесы преславными, таже по крайнему благоволению к тебе Божию преестественно восхищенный на огненней колеснице с плотию твоею на небо, сподобльшийся беседовати с преобразившимся на Фаворе Спасителем мира, и ныне в райских селениих непрестанно пребываяй и предстояй Престолу Небесного Царя! Услыши нас, грешных и непотребных, в час сей предстоящих пред святою твоею иконою и усердно прибегающих к ходатайству твоему.

Услышав это, и Валя встала на колени. Один Вася на острове стоял и не молился. Да еще кролик, пытавшийся залезть на дуб, — он вставал на задние лапы и передними перебирал по коре, пробовал подпрыгивать. Наверное, ему вверху чудились какие-то кроличьи кущи.

А парашютист продолжал в том же духе:

— О святый пророче Божий Илие, моли о нас Человеколюбца Бога, да подаст нам, рабам Божиим, мне, Виктору… — Он покосился на Валю и спросил: — Тебя-то звать как? — И продолжал: — Валентине… А тебя?.. И Василию…

— Бернардика упомяни, отче, — попросила Валя.

Парашютист вздрогнул, оглянулся.