Диалектика глобализма - Евгений Ильич Грицаев

стремятся реализовать идею технологического преобразования человека. Трансформация ментальности человека, возможна ли она в принципе? Здесь трансгуманисты отвечают положительно, очевидно, плохо осознавая, что уподобляются в этом отношении Всевышнему.

Они, возможно, слабо представляют сам механизм менталитета и ментального глобализма, который гораздо больше связан с социетальным глобализмом, нежели с техническим прогрессом. Дело доходит до того, что декларируются высшими ценностями такие идеи, как «освобождение светлой духовной сущности человека от уз злой материи (тела)». Такая гностическая мистика известна со времен начала нашей эры. Тот же неоплатоник Плотин лишь усиливал мистику самого Платона с восхождением к богу с «мировой душой» и «первосущностью»

Аналогии можно проводить первосортные, но это лишь подтверждает антинаучность и античеловечность трансгуманизма с его эзотерикой и махровым человеко-ненавистничеством. Такие «социологические» институты, как «Институт Экстропии», например, с подачи известного футуролога Макса Мора, занимаются разработкой «постнеклассического существования». Как будто существование может быть разным. Для человека с его великолепным инструментом духовности, таким, как ментальность, существование может быть одно – в целостности с сообществом. Этому способствуют ментальный и социетальный глобализм и внешняя самоорганизация. Эра киборгов без человечности возможна только в прожектах трансгуманистов, далеких от понимания процессов диалектической Вселенной

Проблему гуманизма можно решить лишь на основе соответствующего соотношения общечеловеческих ценностей, представленных и воспринимаемых. Регулировать это соотношение ни общество, ни личности в отдельности не должны. Только совместная работа общества и личностей как процессного и явленного в диалектической связке может здесь привести к успеху. Иначе обеспечены: субъективная политика с социальными перекосами или духовная нищета личностей. Трансгуманизм локо маскирует собственные античеловечные идеи под влияние, якобы, технического прогресса и глобализма. Хотя реалии таковы, что прогресс умов должен опережать техническое. Иначе оно заходит в тупик. А глобализм, в том числе ментальный это само существование цивилизации с человеком во главе. Как можно винить самих себя в нищете мысли и допускать при этом катастрофические кризисы?..

Обратимся к истории. Карл Маркс в середине 19-го века утверждал, что «…не только пять внешних чувств, но и так называемые духовные чувства, практические чувства (воля, любовь и т.д.) – одним словом, человеческие чувства, человечность чувств – возникают лишь благодаря очеловеченной природе». То есть, он возводил человечность в ранг всеобщего. На современный лад его слова можно перевести так: очеловечивание должно опережать природу человека. То есть, уравновешивать его материальные аппетиты. В этом отношении идеи глобалистов идут вразрез с мировоззренческими установками.

Человечность всего вырастает из бесчеловечности при развитии человеческой сущности, однако не бесчеловеческое начало движет миром. Дела земные смыкаются с неземными в самом человеке, вызывая протестное недовольство и борьбу с самим собой, которая должна быть решена миром. Философский камень на деле оказался камнем преткновения и раздора. Может, поэтому мир не берет мир. Лишение человечности – что может быть большим наказанием за грехи наши. Хотя и сами грехи из человечности исходят. Этого, очевидно не понимают трансгуманисты, глобализируя не ментальность, а осознание собственного нищенского существования.

Человек похож на бесконечный ряд: если он сходится на общечеловеческом – человек хороший, если нет – плохой. Хорошему человеку много не надо, потому что у него многое уже есть. Что это за многое? Человечность всего. Жалостливое отношение к животным это еще не признак гуманизма и человечности, поскольку прежде нужно жалеть людей. Но и все остальное участвует в нашем существовании. Как без них? Даже самая невзрачная тенденция роста, если ее сбрасывать со счетов, может приводить к катастрофам. Именно так пытаются делать трансгуманисты. Это по их вине разливается морем кризис умов, а не по вине непонятого и ошельмованного ментального глобализма. Не потому ли на человечество надвигается глобальный кризис, что оно не учло эту маленькую тенденцию человечества всего?

Множество наших бед исходит из того, что человек не может идти по жизни прямо, даже если видит перед собой прямой путь. Это издержки существования, плата за то, что он человек. Но разве обязательно нужно идти прямо, если человечность всего обязывает думать не только о себе и осознавать не только собственный путь? Чтобы понять человека, нужно узнать, как он относится к человечности. Любовь всегда можно мерить на деньги, но деньги на любовь не измерить. Если считать иначе, значит, ты лишен человечности…

Человечность нельзя рассматривать как «всечеловечность» или «сверхчеловечность» – это прежде добро за добро и даже добро прежде добра. Всякое сострадание исходит из собственного величия жалостью, прикрытой щитом сопричастности. Однако гуманистическое самоутверждение человека лежит не в верховодстве добра над злом, а в их тождественности. Это означает только одно: добро и зло «обитают» в одной целостности – в процессе человеческого существования. Такое раздвоение необходимо для развития, иначе человек перестанет принимать и ценить добро в принципе. Говорят: «От доброты еще никто не умирал, а вот от зависти и злобы – сколько угодно».

Трансгуманизм пытается выйти за рамки биологической, структурной в принципе эволюции путем «сшивания» воедино точечного, структурного, социетального и ментального глобализмов. Идеи Жана Бобока, изложенные в его известной книге «Расшифрованный трансгуманизм» вызывают шок у подавляющего большинства людей. Мы не будем здесь останавливаться на целях трансгуманизма в его подаче. Скажем лишь, что они не имеют ни научной основы, ни тем более философской базы. Последние десятилетия ознаменовались бурным ростом средств телекоммуникации. Множество телевизионных программ с рекламой и засилием боевиков, компьютеры с их невероятными возможностями, Интернет. Все это обрушило на человечество огромный поток информации, зачастую ненужной и вредной. Всякое благо может обернуться бедой. Но человечность должна быть превыше всего.

Ментальный глобализм глубоко чужд трансгуманизму. Особенно если нет ясности в его использовании. Нужна культура феноноуменального использования информации, которая, зачастую, отсутствует в полях мышления. Почему отсутствует? – другой вопрос, здесь мы его касаться не будем. Но он связан, прежде всего, с вектором приложения коллективного разума в условиях ментального глобализма.

Весь этот бурный поток информации неизбежно нашел свое отражение в единых полях мышления, как людей, так и сообщества в целом. Люди стали намного меньше читать и общаться. Чтение это всегда осмысление, а не созерцание, в этом его труд, а не прелести. Стали больше созерцать потоком льющийся на них шквал низкопробных готовых ментально-провоцирующих образов, лишенных смысла, далеко не всегда основанных на общечеловеческих ценностях. Мышление людей стало менее разнообразным и свободным. Как следствие того – поле мышления сузилось, отдельные поля мышления оскуднели. Люди стали меньше размышлять и больше созерцать.

Поток информации без осознания его негоэнтропии созидания создает стрессы, зомбирует людей, разрывает идеальную компоненту полей мышления. В результате страдает ментальность, действие ее глагольных модусов сужается. В этих условиях человек начинает задыхаться