Недостойная - Анна Шнайдер

На этот раз он не стал ждать смертей учеников. Поставив между ними и собой щит-клетку из огня, Берт сам стал огнём — и ринулся вперёд, сжигая демонов так же, как в прошлой реальности они жгли всё, к чему прикасались.

Резерв утекал, и Арманиус торопился, боясь не успеть… Боясь, что сила исчезнет быстрее, чем он справится с порождениями Геенны, и тогда всё будет зря.

Но он успел. Десять, девять, восемь… всё!

Чувствуя, что магоктав осталось всего лишь семь — но и демонов вокруг больше не было, — Берт развеял щит-клетку, а затем шагнул из Геенны в Зеркало — вперёд, в себя.

И закричал, ощущая, как плавится кожа на теле из-за одуряющего жара, оставшегося после гибели демонов. Дар архимагистра его больше не защищал — и теперь Берт был обычным человеком, который умирал от множественных ожогов. Остатки дара пытались запустить регенерацию, восстановиться, но жар был слишком сильным — и контур сломался, не выдержав нагрузки…

…Подбежавшие ученики накрыли Берта щитом и этим спасли ему жизнь. Страдающий от ожогов, переломанный и почти слепой, он был доставлен в столицу, в Императорский госпиталь…

Я вынырнула из воспоминаний, задыхаясь от боли.

Словно сама вошла в Геенну…

Конечно, Кристалл памяти не передавал всей гаммы чувств, испытанных Арманиусом, но и того, что я ощутила, было достаточно, чтобы испытать сильнейшее чувство вины и отчаяние.

Воспоминания Берта до сих пор крутились в моей голове, сменяя друг друга, никак не получалось сосредоточиться на каком-то одном. Я то шагала вместе с ним в Геенну, то вновь переживала наше первое знакомство, то видела себя на больничной койке — потерявшую память и улыбающуюся детской растерянной улыбкой…

Значит, он сделал это из-за меня. И как… как мне теперь жить с этим?!

Как?!

* * *

Когда Венец занял законное место, Арен медленно повернулся к членам своей семьи. Берт не мог видеть выражения лица императора, но не сомневался, что оно сейчас должно быть очень пугающим. Судя по тому, как вздрагивали аристократы, стоящие рядом с остальными Альго, Арманиус не ошибся.

— Значит, всё-таки ты, Аарон, — сказал его величество негромко, но слышно было на всю площадь — так замерли стоящие там люди. — Объяснишь мне, почему?

— Потому что ты дурак, Арен, — огрызнулся брат императора. — Наша власть держится на аристократии и родовой магии, а ты хочешь всё это разрушить ради каких-то идеалистических представлений! Мы должны поддерживать аристократию, поддерживать тех, кто обладает силой крови — это фундамент нашей власти. А ты с тех пор, как связался с семейкой Арманиусов, только и говоришь о том, как это важно — разрушить то, что складывалось веками!

Берт усмехнулся — да, его отец и он сам действительно оказали на Арена в этом смысле серьёзное влияние, но он до сих пор считал их позицию — а теперь и позицию императора — единственно правильной.

— Жаль, что мой первый план не сработал, — продолжал между тем Аарон. — И твоя родовая магия оказалась сильнее энергии университета. Но ничего… Велмар, давай.

По-прежнему сидящий на брусчатке ректор покачал головой, не глядя на принца.

— Я… нет, ваше высочество. Хватит. Вы проиграли. Хватит.

Аарон фыркнул.

— Я никогда не проигрываю.

Случившееся дальше заняло не более пяти секунд — и никто не успел ничего сделать. Только охнула толпа, испуганно завизжала принцесса Анна, а остальные аристократы сделали шаг назад — потому что его высочество Аарон, резко взмахнув рукой, снёс Велмару Агрирусу голову огненным клинком, появившимся прямо в воздухе.

Голова покатилась по площади, тело упало с глухим стуком, и из него потоком потекла яркая кровь…

— Арен! — закричал Берт, уже понимая, что именно сейчас случится, а рядом с ним громко и чётко отдал приказ Гектор Дайд:

— Щит. Щит над площадью!!!

Пять человек, стоящих в первом ряду среди толпы, синхронно опустились на колени, вонзая прямо в камень длинные тонкие лезвия — они вошли в него, как в масло, засветились, и площадь немедленно накрыло защитным куполом. Берт не видел, но понимал, что и слева, и справа, и где-то сзади тоже должны стоять маги-артефакторы, замыкая купол. И, к его удивлению, одним из этих магов, державших зачарованные кинжалы, был Рон Янг.

Но Берт не мог толком порассуждать на эту тему — было не до того, потому что, как только Аарон отрубил голову Велмару, университет потерял своего ректора-направляющего, и сила хлынула сплошным потоком через единственное окно в мир для неё — через Венец. Своими действиями чуть ранее Агрирус показал ей дорогу, и теперь, потеряв того, кто мог её сдерживать, она стремилась на свободу.

Арен, схватившись за Венец, зажмурился и, опустившись на колени, попытался стянуть артефакт со своей головы. Он весь дрожал, лицо его было бледным, из носа тонкой струйкой текла кровь.

С противоположной стороны к императору бросился Арчибальд — но, не пройдя и трёх шагов, отлетел назад, отброшенный прочь энергией университета. Попытался прорваться к его величеству и один из коллег Дайда — его отшвырнуло ещё яростнее, злее.

Аарон довольно улыбнулся, когда вокруг императора вспыхнул огонь, поглощая его фигуру. С каждой секундой пламя всё сильнее разрасталось, забирая пространство и превращая брусчатку на площади в прах.

— Назад! — закричал Гектор. — Всем назад! К огню не прикасаться — испепелит!

Народ волновался, не понимая, что происходит — но Берт понимал это совершенно ясно. Арен умирал. Пламя было его агонией — не в силах справиться с потоком энергии, хлынувшей через Венец, обезумев от боли, император вспыхнул огнём в последней попытке сжечь артефакт. Но это было бесполезно — Венец, закалённый пламенем Геенны, в огне не горел. И Арен сгорит быстрее сам, чем…

— Берт! — Дайд прервал его мысли, схватив за плечи и развернув лицом к себе. — Сними с его головы Венец!

Поначалу Арманиусу показалось, что он ослышался.

— Что?..

— Сними с его головы Венец! — повторил Гектор. — Только ты можешь это сделать. Тебя не возьмут ни огонь, ни энергия университета. Сними!!!

«Ты должен будешь кое-что забрать»…

Забрать Венец?!

Берт был не уверен в успехе, но рассуждать и думать было некогда — и он, кивнув Γектору, побежал навстречу пламени и, не мешкая, нырнул в него.

* * *

Способность нормально мыслить я приобрела не менее через полчаса, когда вдоволь нарыдалась. Вытерев лицо бумажными салфетками, я налила себе чаю и, сделав глоток горячего и восхитительно вкусного напитка, постаралась собраться.

Пятнадцать спасённых жизней и моя память взамен на резерв. Честная сделка… «Я заплатил мало»… Защитница, я убью его!

Вновь захотелось плакать, и я, помотав головой и всхлипнув, решила думать о другом.