Красный флаг. История коммунизма - Дэвид Пристланд

Одновременно с политической централизацией происходило и восстановление культурного порядка — особенно когда дело коснулось культа личности Мао. Как это часто случалось при коммунистических режимах, культ личности Мао усиливался в те опасные периоды, когда руководство должно было консолидировать свою власть, — в Яньани в начале 1940-х годов, во время кризиса руководства, который сопутствовал «Большому скачку вперед». Однако во время Культурной революции руководство страны стало терять контроль над культом личности, который превзошел культ личности Сталина. По мере того как разваливалась политическая власть, бунтующие «красные охранники» пытались наперегонки показывать свою преданность Председателю, и от такого низкопоклонства культ личности взлетел до небывалых высот. В некоторых местах демонстрация преданности Председателю доходила до абсурда — проводилась так называемая гимнастика цитирования, во время которой участники состязались в знании цитат Председателя Мао, а многие собрания и митинги начинались с «танца верности». В сельской местности некоторые выражения преданности носили явно ритуальный и религиозный оттенок. Например, строились специальные пагоды, где находились таблички с цитатами и инструкциями Председателя. Слова Мао воспринимались теперь как буддийские сутры. Руководство Культурной революцией в Пекине не одобряло неконтролируемое использование культа личности, считая, что это только укрепляет позиции местных руководителей и в конечном итоге ослабляет влияние Мао. Кан Шэн пояснял: «В настоящее время «танец верности» танцуют повсеместно. Утверждают, что это — выражение преданности Председателю Мао, но на самом деле это оборачивается против Председателя Мао… Национальное богатство тратится понапрасну, якобы чтобы продемонстрировать свою верность… Когда ты тратишь политический капитал на себя, это является выражением преданности самому себе». Скоро армия стала прилагать серьезные усилия, чтобы контролировать культ личности. Были введены жесткие принципы и инструкции по его применению, чтобы избежать стихийных проявлений любви к Председателю. Было основано движение под названием «Три проявления верности и четыре проявления безграничной любви», которое призывало революционные комитеты к созданию четких ритуалов, в которых граждане будут демонстрировать свою преданность Мао. Дальше всех пошли власти города Шицзячжуан в провинции Хэбэй, которые описали подробный ритуал для персонала магазинов. Утром, до открытия магазинов, они должны были штудировать работы Мао в «поисках инструкций» для себя, а вечером докладывать об итогах рабочего дня перед портретом Мао. У них даже имелся специальный набор цитат Мао, подходящий для начала разговора продавца с покупателем. Например, продавец, приветствуя покупателя-рабочего, мог сказать: «Крепче держите революцию», в ответ покупатель должен был закончить высказывание: «Энергичнее увеличивайте производство». Пожилого человека могли поприветствовать репликой: «Пожелаем Председателю Мао долгих лет!», на что следовало отвечать: «Да здравствует Председатель Мао! Да здравствует! Да здравствует!» Такие строгие ритуалы вызывали беспокойство у людей, поскольку любая ошибка могла повлечь жестокое наказание. Один учитель из округа Фучэнг провинции Хэбэй был приговорен к девяти годам тюрьмы только за то, что сначала написал в своем дневнике, что высказывания Мао дают ему «безграничную энергию», а затем исправил эту фразу на «очень много энергии».

В больших городах движение «Три проявления верности и четыре проявления безграничной любви» завершилось в июне 1969 года, к этому же времени схлынула основная волна насилия[650]. Несмотря на это, многие оставались в тюрьмах или были высланы в отдаленные сельские районы до официального конца Культурной революции, последовавшего за смертью Мао в 1976 году. По приблизительным подсчетам, по меньшей мере около миллиона человек погибло и гораздо больше пострадало от пыток и публичных унижений за время Культурной революции. Были сломаны жизни и судьбы миллионов людей, целое поколение молодых людей не получило образования. Фэн Цзицай, сын бывшего банкира, подчеркивал серьезный психологический ущерб, нанесенный публичными наказаниями: «Величайшая трагедия Культурной революции заключалась в том, что пыткам подвергались души людей… Мой отец сильно пострадал… В семидесятые годы, после бесконечных наказаний, у него появилась странная проблема. Он просыпался ночью от кошмаров и начинал кричать. Мы жили в небольшом местечке. Когда он кричал, никто не мог спать. Так он промучился до 1989 года».

Культурная революция не принесла желаемых результатов. Мао, как и Сталин, надеялся мобилизовать страну и построить новое общество, но в результате вызвал хаос и насилие. Политическое руководство в Пекине оставалось слабым, в упадок пришла экономика страны. Официально Культурная революция продолжалась до 1976 года, но уже в 1968 году стало понятно, что классовая борьба, развязанная старыми радикалами против коммунистической бюрократии, стала настоящим бедствием для Китая и его народа.

С запуском спутника в октябре 1957 года международная репутация и самоуверенность коммунистических режимов достигли своего зенита. Как писал Фрезер в книге «Золотая ветвь», принесение в жертву Сталина, мифического короля, способствовало оздоровлению системы. Использование ракетных технологий для покорения космоса во благо человечества означало, что коммунисты действительно направили все свои силы на обеспечение мира и человечности, а не на войну и разобщение людей. Однако к концу 1960-х годов стало очевидно, что усилия Югославии, СССР и Китая расширить коммунистическую идею за жесткие рамки сталинизма, найти новые формы радикальной мобилизации ради экономических успехов оказались напрасными. Тито фактически отказался от мобилизации и начал движение в сторону рынка и Запада. Хрущеву было сложно избежать грубых военных методов 1930-х годов. Экстремизм Мао показал всему миру, каким ужасающим и разрушительным может быть радикальный, эгалитарный коммунизм. В то же время, когда этим трем коммунистическим режимам оказалось трудно изменить общества в своих странах, у них появились новые возможности за границей, в Латинской Америке и в Африке, испытывающих муки деколонизации. Их всех объединил новый участник коммунистического соревнования за сердца и умы третьего мира — Куба.

В начале 1954 года молодой аргентинец торговал в центре города Гватемала картинками с изображением гватемальского «черного Христа». Эти иконки были в основном рассчитаны на многочисленных бедных индейцев, и торговля шла на удивление бойко. Идея производства икон изначально принадлежала Антонио «Нико» Лопесу, высланному с Кубы участнику неудавшегося переворота 1953 года под руководством Фиделя Кастро[651]. Но торговал иконами аргентинец Эрнесто Гевара (прозвище Че он получил из-за того, что часто использовал в речи это слово из языка индейцев гуарани, обозначающее «Эй, ты»). По образованию Че был врачом, но не мог найти работу, поэтому брался за любое дело, чтобы свести концы с концами. В письме домой Че писал: «Я продаю прекрасные изображения Господа Эскипуласа, черного Христа, который совершает чудеса… У меня богатый набор рассказов о чудесах, совершенных Христом, и я постоянно придумываю новые, чтобы картинки лучше продавались».