Воин-паразит: Стать человеком - Богдан Костяной

class="p1">Главным, по обыкновению, заместо Людвига остался архивариус Тринадцатого. Почти весь лагерь ушёл на войну, не взяли только адептов ниже уровня «зверя» и раненных. Что-то около двух сотен человек.

Работы как таковой не было: конюшни и загоны для волшебных зверей опустели, разобрали также и оружейный склад. Поэтому оставшиеся рейнджеры вяло бродили среди деревянных хижин, делая вид, что следят за тем, чтобы незваные гости не свистнули оставшиеся пожитки.

Вот и «дикарь» следивший за складом с бумагами не придал должного значения своей службе. Надвинув шлем на лоб, он сладко сопел, положив копьё на колени. И даже не дёрнулся, когда с его пояса сняли ключи. Рука, похожая на тень медленно отворила замок и вошла внутрь.

Обычному вору вряд ли была бы интересна эта хижина. В ней не было ничего ценного, кроме подписанных контрактов, ведомостей и пустых бланков. Но поскольку Смрадазуб был не обычным, а крайне мстительным вором, то интересовали его именно последние. Всего один единственный экземпляр.

Действовать одной рукой было крайне неудобно, да ещё и когда вместо половины обзора сплошная темнота. Пальцы протеза не двигались. Он мог лишь закрепить в них второй кинжал.

Повесив ключи на указательный палец, синекожий одной рукой подвинул крышку деревянного короба и вытащил свиток. Вложив бумагу в сумку, он поставил всё как было и, используя технику скрытности, вышел наружу заперев дверь. Ключи вернул сторожу, что так и продолжал сопеть. Криво ухмыльнувшись тому, как всё гладко идёт в их с Говорящим плане, гоблин перемахнул через стену и скрылся в лесу.

* * *

Техника «Поступь Призрака» слишком выделялась днём. Вообще, в пределах внешних стен Доминос и Ультрас было сложно найти свитки, которые делали бы адепта героем детских сказок или страшилок.

Местные техники скрытности можно было назвать лёгкой маскировкой в сравнении с тем, что лежало намного глубже материка Серавинд. При свете Кустоса та же «Поступь Призрака» поглощала только 90 % света, оттого и силуэт адепта был виден, особенно на фоне неоднородной среды. Тогда как ночью эта «железная» техника была незаменима для жнецов или тех, кто любил встречаться с врагом лицом к спине. И отличительной особенностью её было то, что в отличии от множества аналогов «Поступь Призрака» ещё и частично приглушала звуки.

Эспен без зазрения совести цеплялся за смотровые вышки щупальцами, а лучники думали, что это ветер заставляет дерево скрипеть. Паразит бесшумно заложил у оснований пороховые шашки. О том, как разом подорвать полсотни сколоченных из дубовых брёвен башен, Эспену рассказал разведчик из армии Бальдра Большерука, инструктировавший их группу: они смазывали фитили соком огнегруши — крайне сложного для приготовления плода, который в сыром виде было смертельно опасно жрать. Всё потому, что сок огнегруши при контакте с лучами Кустоса мгновенно воспламенялся.

«Возможно это не правильно, так спешить, но мой обман может раскрыться в любую секунду, — задумался Эспен, но тут же отмёл сомнения в сторону: — Если хоть один сраный гном в той шахте сдохнет… Нет, нужно разрулить всё до восхода. У меня будет чуть больше времени, ведь лучи Кустоса не сразу достанут до низовья шахты. Услышав взрывы, отряд из пяти сотен человек атакует охрану шахты в спину, пока те будут разбираться с повстанцами».

Само собой, Эспен не обошёл вниманием и оружейный склад. С ним пришлось повозиться: раздвинув солому на крыше мечом, он при помощи лески спустил несколько шашек. Самую последнюю паразит обмотал тонкой верёвочкой и подвесил под потолком. Выходящий на крышу конец верёвки он хорошенько смочил соком огнегруши и вылил остатки на солому.

«Теперь пора навестить коротконогих друзей».

Эспен навис над парой стражников, стерегущих вход в ту самую пещеру. Те обсуждали отпуск одного из товарищей, которого по итогу зарезали в пьяной драке в трактире. Медленно спустившись при помощи щупалец, паразит бесшумно рванул по извилистым коридорам, пока не достиг «кармана».

Гномы спали на тех же местах, где и работали. Надзирателя или кого бы то ещё не было — на ночь они поднимались в лагерь. Гномий храп наряду с покапыванием воды со стен эхом разлетался по коридорам.

Эспен медленно ступал между бочкообразными телами, пытаясь отыскать сегодняшних знакомых, но те нашли его первыми. Крепкой хваткой сошлись широкие пальцы рыжего гнома на запястье паразита.

— Отведи меня к главному, — сказал паразит.

— Он сомневается в тебе. Ты можешь сделать только хуже нам всем, — покачал головой рыжий.

— Как тебя зовут? — спросил Эспен.

— Витольд, но что тебе это даёт? — поинтересовался тот.

— Витольд, скажи честно, тебя устраивает такое существование? Сколько ты в этой шахте? — произнёс диверсант.

— С самого рождения, вот уже почти семьдесят лет. Поэтому я не знаю ничего, кроме этих каменных стен. Даже если выберусь, куда мне идти? — озадачился гном.

— Этот мир охренеть какой большой. Больше, чем ты можешь представить. И всегда есть куда пойти, Витольд. Раньше я тоже не знал другой жизни, кроме ползания по лесу в поисках крошки хлеба. Может быть и дальше так жил, если бы не помощь извне. И знаешь, есть многие вещи о которых я жалею, но ещё больше тех, о которых — нет.

«О чём это он? Где он ползал?» — задумался гном, а потом махнул рукой. Не ему судить о поведении людей во внешнем мире.

— Пошли, только тихо, — сообщил Витольд. — Кейтель, Жгин, просыпайтесь, — среди множества пузатых сонь нашлись похожие друг на друга, как две капли воды. Рыжий растолкал их и те молча последовали за Эспеном.

— Вы работаете в шахте всю жизнь, — начал мечник. — Не находили ли вы странных дверей?

Близнецы переглянулись, а Витольд замер. Обдумав, стоит ли говорить про такое незнакомцу, он повернулся к Эспену.

— Давно это было. Лет пятьдесят назад, может. Мы пробурили стену в кармане, где сейчас находится наш вождь. За ней оказался ещё один карман, в конце которого стояла старая стальная дверь. Но оказалось, что в том кармане всё это время жило чудовище. Те, кто сумел сбежать, рассказали остальным.

— И как сейчас обстоят дела? — спросил Эспен.

— Проход свободен, чудовище слишком большое, чтобы пролезть в него наверх, но идти туда — чистое самоубийство, — сообщил Витольд и позволил себе немного помечтать. — Благо, что ты привёз эту волшебную пыльцу…

— Нет никакой пыльцы. Это обычная каменная пыль. Моя цель за этой дверью, где живёт чудовище.

— Т-то есть как? — удивился гном. — Мы-то думали, что это путь на свободу…

— Путь на свободу лежит только через поверхность, — отрезал Эспен.

— Вот оно, как… — вздохнул рыжий.

Пройдя два километра по каменному кишечнику, четвёрка