Жуга. Осенний лис - Дмитрий Игоревич Скирюк

вослед, и не сразу расслышал шаги. Мягкие ладони легли ему на плечи. Мёд и полынь. Горчица с молоком… Травник вздохнул и поднял голову.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да. – Линора улыбнулась. Посмотрела на бегущую девчушку. – Что ты ей рассказывал?

– Сказку.

– Ты… предсказал ей будущее? – Травник кивнул. – Но ведь будущее меняется, я же тебя учила. Вариантов много. Бесконечно много!

– Если очень верить, Аннабель, то всё сбудется. Всё. Поверь, я знаю.

– Так странно, – задумчиво проговорила та. – Я больше не могу ничего увидеть там. И кровь меня больше не тревожит. Наверное, я даже смогу когда-нибудь иметь детей. И знаешь, я люблю тебя, но это… совсем не так, как было раньше. Как ты это сделал?

Жуга тронул браслет и улыбнулся своим мыслям. Качнулись три подвески – трёхлепестковый узел, кораблик и шар. Капли на нём больше не было.

– Наверное, любовь, – сказал он. – Любовь и немного волшебства.

– Разве это не одно и то же?

Они рассмеялись.

* * *

Весеннее солнце высветило узкие улочки старого Цурбаагена, прошлось по черепичным крышам, заглянуло в окна. Умытая дождём, блестела серая брусчатка мостовой. Шумел, просыпаясь, утренний рынок.

– Эй, не пройдите мимо! Попытайте счастья! Поглядите на заморскую птицу, спросите совета!

Худой рыжий парень с котомкой за плечами и невысокая темноволосая девушка остановились у слепого зазывалы. На плече у того восседала нелепая зелёно-красная птица с кривым горбатым клювом и пушистым хохолком.

– А что, он тоже говорит? – спросила девушка.

– Почему «тоже»? – удивился зазывала. – Это же папагал[18] – редчайшая диковина! Где вы могли увидеть такое раньше? Говорит, конечно! Только не по-нашему. Как франки говорят. Но я переведу.

– Спроси его, – подначил девушку её спутник. – О будущем.

– Думаешь, сбудется?

Парень улыбнулся:

– Посмотрим.

Девушка откинула за ухо выбившуюся прядь, шагнула вперёд. Медь звякнула о глиняную миску.

– Скажи, когда мы расстанемся?

Слепой потянул за цепочку, привязанную к ноге птицы. Папагал нахохлился, склонивши набок голову, посмотрел на девушку, на парня и вдруг нелепым хриплым голосом что было мочи выкрикнул:

– Jamais!

Оправа: Говорящий

10

«И ты поверил глупой птице?» – спросил медведь.

Жуга пожал плечами.

– Я был счастлив тогда. По-настоящему счастлив. Мне хотелось верить.

«Счастье быстротечно».

– Да, – кивнул травник. – Я сам потом это понял.

«Ты разочаровался в ней?»

– Нет. Я и сейчас её люблю. Просто… мы сейчас не вместе.

«Вампиры редко любят одного. Радуйся: ты первый на моей памяти, кто смог полюбить вампира и остаться жить».

– Я знаю. – Травник вздохнул. – Только что-то мне невесело. Что до остальных… так Иваш и поныне жив-здоров. А меч и сейчас со мной. – Жуга извлёк клинок из ножен. В красноватом свете закатного солнца серое лезвие отливало багрянцем. – Видишь? – Он провёл раскрытой ладонью по лезвию. – Уже и не режет. Привык он ко мне, что ли? Или просто под вечер чудит…

«А ты не пробовал от него избавиться?»

– От меча? Да. Пробовал. Ведь он хотел её убить. Наверное, я лишь тогда сумел его обуздать, когда сумел ему противиться.

«Ещё бы! Такой меч доверяют лишь тому, кто не поддастся искушению. Иначе, помнишь, что произошло с клинком по имени Хануд?»

Некоторое время оба молчали.

«Тот человек из камня, – сказал медведь, – я встречал ему подобных. Друид с севера. Смерть они сделали своей профессией. Девчонке повезло, что она встретила тебя».

– Я оказался плохим защитником. Да и Роджер погиб.

«Кто ты такой, чтоб осуждать чужую смерть? Что она может дать тебе? Чему научить?»

– Я научился ненавидеть. Но это было после.

«Месть, безразличие, – задумчиво проговорил медведь, – страх, боль, дружба, отчаяние, сострадание, искушение, любовь… Что было после?»

– Ревность.

«Чья?»

Жуга грустно усмехнулся.

– Уж точно – не моя.

Сторожа сторожей

– Начнём с того, что ты не человек.

Рыжий парень прекратил затаптывать сброшенный на пол тлеющий гобелен с изображением единорога и двух рыцарей и обернулся к говорившему:

– Что?

Маг Бривеллиус («Белая магия, талисманы, наговоры и снятие порчи за умеренную цену», – как уверяла намалёванная промоция) протёр очки, водрузил их обратно на нос, окинул взором разгромленное помещение и с неудовольствием воззрился на рыжего паренька. Из двух линз уцелела одна, отчего взгляд волшебника стал беспомощным и до нелепости сердитым.

– Я сказал, – с нажимом повторил он, – что похоже, ты не человек.

Парень пожал плечами:

– Вы не первый, кто мне такое говорит.

– Вот как? – Маг потеребил остатки бороды. – Хм… Хм… Любопытно было бы узнать, кто и при каких обстоятельствах сказал тебе об этом.

Парень поднял рыжую голову:

– Назвать имена?

– Н-нет, думается, это всё равно не поможет. Хотя… Хм…

– А вы с чего это взяли?

– Ты ещё спрашиваешь? – Бривеллиус гневно сверкнул уцелевшим окуляром. – Или хочешь сказать, что простой хрустальный тест на магический талант может привести к… к…

Маг замешкался и, не найдя подходящих слов, обвёл широким жестом разгромленную комнату:

– Вот к этому?!

На полках с бутылками и банками цветного и прозрачного стекла царил хаос. Две из пяти и вовсе рухнули, всюду в полумраке блестели осколки. Две толстые пузатые колбы упали на ковёр, и гнусное их содержимое, смешавшись, образовало посреди комнаты едкую дымящуюся лужу. Каминная доска дала трещину. Обугленный стол валялся кверху ножками. В углу дотлевал гобелен. В довершение всех бед висевшее под потолком саженное чучело ящерицы, которую маг в начале их беседы горделиво обозвал «крокодилой», оторвалось и теперь висело вниз головой, крутясь и ухмыляясь оскаленной пастью. Из лопнувшего живота зелёной твари клочьями торчала набивка. В разбитое окно заглядывали любопытные прохожие, косились на поломанную мебель, на лужи на полу и торопливо уходили от греха подальше.

– Но вы же сами уговорили меня…

– А твоя голова на что?! – Обгорелые усы волшебника сердито встопорщились. – Хм! Можно подумать, такое с тобой случается впервые!

– Нет, но…

– Ты должен был меня предупредить!

– Но ведь я…

– Подвергать мою лабораторию такому риску! Моё собрание редкостей! Магические смеси! А книги! Боже мой, во что ты превратил мои книги!..

– Ну, хватит! – Странник почувствовал, что ещё немного – и он сам потеряет терпение. – Чего вы разорались? Кто из нас маг, в конце концов?

– Я, разумеется. – Как ни странно, это соображение в некоторой степени вернуло магу спокойствие. Он поправил битые очки, нагнулся и подобрал с полу осколки хрустального шара. – Хм… Хм… Надо же…

Рыжий вздохнул и поскрёб левое запястье. На коже красноватым кольцом проступил ожог. Злополучный браслет зеленоватого сплава с чёрным камнем парень предусмотрительно держал в другой руке.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил он у