Вечерние новости - Артур Хейли

Партридж предоставил Фернандесу закупить все необходимое, и в отель начали прибывать: легкие гамаки, противомоскитные сетки и жидкости, консервы на два дня, бутылки с водой, таблетки для стерилизации воды, мачете, маленькие компасы, бинокли, листы пластика. Каждый должен будет нести в рюкзаке то, что ему необходимо.

Фернандес сказал также, что все должны быть вооружены, и Партридж с этим согласился. Телекорреспондентам за рубежом приходится порой носить оружие – правда, так, чтобы это не было заметно. Телестанции это не поощряли, но и не запрещали, предоставляя решать самим людям на месте. В данном случае потребность в оружии была бесспорна, к тому же все четверо умели с ним обращаться.

Партридж решил остаться при своем девятимиллиметровом “браунинге” с глушителем. У него был также специальный “нож-убийца”, подаренный майором британской спецслужбы.

Минь, которому придется нести не только оружие, но и камеру, хотел иметь что-то мощное, но легкое, – Фернандес сказал, что может достать израильский автомат “узи”. О'Хара был согласен взять что будет – ему дали американский автомат “Е-16”. Похоже, что в Лиме можно было купить любое оружие, и никто ни о чем не спрашивал, лишь бы у тебя были деньги.

* * *

Как только Партридж узнал, что конечным пунктом экспедиции является Нуэва-Эсперанса, он не раз задавался вопросом, не следует ли сообщить об этом перуанским властям, в особенности полиции, которая занимается борьбой с терроризмом. В четверг он даже отправился за советом к радиокомментатору Серхио Хуртадо, который убеждал его ранее не обращаться за помощью к армии и полиции. Во время их встречи в первый день, когда Партридж приехал в Перу, Серхио сказал: “Сторонитесь их, не считайте союзниками, потому что им нельзя больше доверять. Они ничуть не лучше “Сендеро” – на их счету не меньше убийств и насилий, и они, несомненно, не менее жестоки”.

Предупредив, что разговор будет доверительным, Партридж рассказал Серхио о развитии событий и спросил, подтверждает ли он свой прежний совет.

– Не только подтверждаю, но настаиваю, – ответил Серхио. – Правительственные войска славятся тем, что как раз в такого рода ситуациях действуют главным образом огнем. Чтобы неповадно было. Они уничтожают всех: как невиновных, так и виновных, а вопросы задают потом. Если же их затем обвиняют в убийстве ни в чем не повинных людей, они говорят: “А откуда нам было знать, кто есть кто? Вопрос ведь стоял так: то ли ты убьешь, то ли тебя убьют”.

Партридж вспомнил, что генерал Рауль Ортис говорил ему примерно то же самое.

– С другой стороны, – добавил Серхио, – если вы будете действовать по собственному плану, вы будете уже сами отвечать за свою жизнь.

– Я знаю, – сказал Партридж, – но другого выхода я не вижу.

День был еще в разгаре. Последние несколько минут Серхио вертел в руках какую-то бумагу. И сейчас спросил:

– До того как приехать ко мне, Гарри, вы не получали никаких дурных вестей? Я имею в виду – сегодня. Партридж отрицательно помотал головой.

– Тогда, как ни жаль, мне придется вас кое с чем ознакомить. – И Серхио передал Партриджу через стол листок. – Это поступило незадолго до вашего приезда ко мне.

"Это” было сообщение агентства Рейтер о том, как сраженный горем отец получил в Нью-Йорке пальцы своего сына Николаев.

– О Господи! – Партриджа вдруг захлестнуло горе и чувство вины. “Почему, – думал он, – ну почему я раньше не принялся за осуществление своего плана?"

– Я знаю, о чем вы думаете, – сказал Серхио. – Но предотвратить это вы никак не могли бы: в вашем распоряжении было так мало времени и у вас была такая скудная информация.

"Это правда”, – мысленно признал Партридж, понимая, что его еще долго будут преследовать мысли о том, что слишком медленно он продвигается.

– Раз уж вы, Гарри, здесь, я хочу задать вам один вопрос, – сказал Серхио. – Ваша компания – Си-би-эй – принадлежит теперь “Глобаник индастриз”?

– Да.

Радиокомментатор выдвинул ящик стола и достал несколько скрепленных листов бумаги.

– Я получаю информацию из разных источников и из “Сендеро луминосо” тоже. Они меня терпеть не могут, но используют. У “Сендеро” есть сочувствующие и информаторы во многих местах, и один из них недавно прислал мне вот это в надежде, что я передам по радио.

Партридж взял листки и начал читать.

– Как видите, – заметил Серхио, – речь идет о соглашении между финансовой службой “Глобаник” и перуанским правительством. Такое соглашение в финансовом мире называется бартерным.

Партридж покачал головой:

– Боюсь, я тут профан.

– Не так уж это и сложно. “Глобаник” получает огромные земельные пространства, в том числе два крупных курорта, по цене, которую можно назвать только “бросовой”. В обмен будет списана часть международного долга Перу, обеспечиваемая “Глобаник”.

– И это все по-честному, вполне законно? Серхио передернул плечами:

– Скажем так – на грани. Куда важнее то, что эта сделка чрезвычайно обогащает “Глобаник” и ведет к еще большему обнищанию народа Перу.

– Если вы так считаете, – сказал Партридж, – почему же вы не выступили с этим по радио?

– По двум причинам. Я никогда не принимаю информации “Сендеро” на веру, но я проверил – все так. И другое: чтобы “Глобаник” могла получить такую конфетку, кому-то в правительстве заплатили или заплатят. Над этим-то я сейчас и бьюсь.

Партридж постучал пальцами по листам, которые держал в руке.

– А мог бы я иметь копию?

– Можете оставить эту себе. У меня есть другая.

* * *

На другой день, в пятницу, Партридж решил, что надо проверить еще кое-что, прежде чем они вылетят в субботу. Не знает ли еще кто-либо номер телефона, который привел группу Си-би-эй к квартире на улице Хуанкавелика, где раньше жил бывший врач Баудельо, а теперь жила Долорес? Если да, значит, кто-то еще может знать про Нуэва-Эсперансу.

Как сказал ему по телефону в среду вечером Дон Кеттеринг, ФБР получило доступ к радиотелефонам, как только они были обнаружены группой Си-би-эй. Поэтому ФБР вполне могло проверить, какие звонки были сделаны по этим телефонам, и узнать о номере в Лиме, который Кеттеринг дал Партриджу. Отсюда возможно, что ФБР передало информацию ЦРУ, хотя и не обязательно, из-за соперничества между двумя организациями. В таком случае ФБР могло попросить соответствующее министерство перуанского правительства проверить этот номер.

По просьбе Партриджа Фернандес в пятницу днем снова посетил Долорес. Он нашел ее пьяной, но достаточно соображающей. Ома заверила его, что никто не приходил к ней с расспросами. Значит, ниточка, которую давал номер телефона, никем не была подхвачена, кроме Си-би-эй.

Наконец, в тот же день они узнали по перуанскому радио мрачное и трагическое известие о смерти Энгуса Слоуна и о том, что его отрезанная голова была обнаружена у входа в американское посольство в Лиме.