Звездные мошенники - Кейт Лаумер

Он осознал, что говорит, чтобы обрести уверенность в себе, и потому замолчал.

– Давай… определим… позицию, – прохрипел Вандергер. – Иначе… все будет впустую.

– Да плевать мне на позицию! – воскликнул Тил. – Тебе же плохо! Срочно требуется врач.

Вандергер с усилием поднял голову и уставился на панели приборов.

– Не смотри на них, приборы все спятили, – посоветовал Тил. – Мы должны…

– Ты проверял цепи?

– Не успел. Был занят, тебя спасал.

Про себя Тил выругался: ну что за детские обиды, ей-богу?

– Так проверь.

Поджав губы, капитан подчинился.

– Все системы исправны, – доложил он.

– Ясно. – Вандергер говорил тихо, но отчетливо. – Значит, цепи не повреждены, но экраны ничего не показывают. Быть может, их что-то закрывает? Давай попробуем узнать. Выдвини обзорные мониторы.

Дрожащими руками Тил подтянул к себе визор, беззвучно выругался, настраивая изображение, и перед ним возникла бледно светящаяся решетка, как бы вывернутая вовне, – одна из внешних радиаторных панелей модуля. Мониторы вроде бы целы, но почему же вокруг так темно? Тил повернул видоискатель, и в поле его зрения вплыл яркий объект – прямоугольный, но весь какой-то зыбкий, словно теряющий очертания.

– Что-то вижу, – сказал он. – По левому борту.

Он пригляделся к пятну света. Около тридцати дюймов в диаметре, оно, если судить на глазок, плавало в космосе футах в ста от модуля.

– Посмотри, что там справа, – велел Вандергер.

Тил переключил каналы изображения и узрел второй объект размером приблизительно вполовину от первого. А рядом болтались еще два, поменьше и неправильной формы. Щурясь от источаемого ими сияния, Тил отрегулировал визор, и гало вокруг крупных объектов поблекло. Теперь можно было различить детали – круговращение петель неверного света, расходящихся двумя спиралями из центрального ядра…

Осознание того, что именно он наблюдает, повергло Тила в ужас.

5

Вандергер таращился на пятно света, почти забыв о стальной игле, засевшей где-то в груди.

Андромеда! Большое и Малое Магеллановы Облака! Прочие созвездия… Млечный Путь, родная Галактика…

– Какого дьявола! – вонзился в уши подполковнику хриплый возглас Тила. – Если даже мы застряли на полпути к Андромеде, в миллионе световых лет от дома, она все равно должна противолежать в секунде-другой по дуге. А эта штука выглядит так, будто до нее можно дотронуться!

– Включи камеры, Лес, – прошептал Вандергер. – Давай все запишем…

– Нет, подполковник, давай убираться отсюда! – возразил Тил. – Господи, я и подумать не мог…

– Никто не мог, – прервал его Джейк. – Вот почему нужно все тщательно зафиксировать…

– Нет, нам пора улетать! Немедленно!

Первый пилот пристально посмотрел на Тила. Капитан был бледен, взгляд безумный, как у человека, потрясенного до глубины души. Впрочем, кто бы стал его винить? Миллион световых лет за один прыжок… Вот тебе и световой барьер, не говоря уже о звуковом.

– Немедленно! – с нажимом повторил Тил. – Пока…

– Ну да. – Вандергер ухитрился выдавить из себя смешок. – Пока не выяснится, что ты застрял неведомо где с трупом на руках. Что ж, ты прав. Займись курсом.

Он полулег в кресле. Грудь, чудилось, раздуло до гигантских размеров, а иглы и вспышки боли отдавались разрывами гранат. Пожалуй, он может умереть в любой миг. Наковальня нависала, грозя упасть. А двойное управление требовало усилий двух человек для того, чтобы вернуть модуль по обратному курсу. Времени оставалось в обрез.

– Курс проложен, – объявил Тил. – К прыжку готов.

Вандергер опустил руки на консоль, поморщившись от очередной вспышки боли в груди.

– Прыжок, – выдохнул он и потянул рычаги вниз.

Раскаленная наковальня моментально придавила его своей тяжестью.

6

Тил помотал головой, разгоняя пелену перед глазами, и жадно уставился на консоль управления.

Ничего не поменялось. Приборы по-прежнему показывали какую-то ерунду, а экраны пустовали.

– Вандергер! Не сработало!

Внезапно Тил испытал приступ удушья, словно ему на шею накинули веревку и затянули. Первый пилот неподвижно лежал в своем кресле.

– Джейк! Очнись! Ты не можешь умереть вот так! Я не хочу здесь застрять! Очнись, очнись!

Собственный голос доносился до Тила как будто издалека, и он понял, что не в состоянии унять одолевшую его истерику.

7

Вандергер всплывал из наитемнейшей бездны, но, стоило подняться на поверхность, его окружило море нестерпимой боли. Какое-то время он просто лежал, пытаясь сделать вдох, и в сознании не было ни единой мысли, только инстинктивное желание жить – выжить во что бы то ни стало. Наконец, века спустя, мучительная боль стихла, и он повернул голову.

8

«Что бы это значило?» – спросил себя Вандергер в двадцатый, наверное, раз.

Что все-таки случилось? Они прыгнули, вибрация двигателя угадывалась сразу…

А Тил… Где, черт подери, Тил? Он не мог покинуть герметичный модуль, из которого самостоятельно не выбраться никому; даже отходы удалялись принудительно – техниками на станции.

Но Тил куда-то подевался. А Андромеда маячила сквозь купол, огромная, как корыто, и хорошо просматривался Млечный Путь. Невозможно, скажете? Как угодно. Прыжок тоже невозможен? Так что же это? Предсмертный горячечный бред?

Из ниоткуда в мысли Вандергера проникла чья-то фраза: «Космос находится во владении материи…» А там, где материи нет, царит… отсутствие космоса, пустота.

– Ну да, – прошептал он. – Перестань мы думать как заведено, давно бы догадались, что теоретических пределов для ЭИМ попросту не существует. Мы разогнали модуль по полной, и он вылетел за все допустимые границы. Нас выкинуло из Галактики прямо туда, где плотность материи – всего один ион на световой кубометр. Космос заканчивается тупиком… Неудивительно, что мы не можем ни полететь дальше, ни вернуться. Нуль – это такая особая версия бесконечности. Значит, если путешествовать вечно, то…

Его взгляд упал на пустое кресло Тила. Ладно, теория – это здорово, но куда пропал Тил? Способна ли свежесочиненная теория отрицательного пространства объяснить исчезновение капитана?

Вдруг в груди Вандергера снова вспыхнуло пламя. Он замер, не в силах вдохнуть. Теория, теория… Тут жизнь на исходе, а тебе бы все теоретизировать. Нет, брат, пора. Жаль, правда, что все кончится тут, беспредельно далеко – в пространстве и во времени – от всего, что было ему дорого.

Пожар в груди разгорался, языки пламени взмывали все выше, и вскоре Вселенную поглотило яростное сияние…