Певец из Кастагвардии - Джейн Уэлч

– Халь, Халь! – сдавленно кричала Кимбелин. – Спаси меня от этого злодея! Мой отец наградит тебя, даст тебе целое королевство, если ты спасешь меня! Если рыцарь меня убьет, отец разгневается! Халь, сделай же что-нибудь! Ты слышишь?

Халь прекрасно слышал, только не понимал, что нашло на Кеовульфа.

– Что ты делаешь? – не решаясь напасть на друга, вскричал он. – Отпусти ее!

– Очнись! Ты что, не понял, что происходит?

– Ты повредишь принцессе! – завопил Халь, теряя рассудок.

Кимбелин бледнела и слабела у него на глазах. Он не выдержал и бросился на Кеовульфа, сбив его с ног ловким ударом. Кеовульф повалился на спину, задел низкое кресло и с грохотом упал, отпуская Кимбелин. Та отбежала в сторону, часто дыша. Халь приставил острие меча к горлу друга и велел принцессе бежать.

– Я знаю путь! – крикнула она, хватая Халя за рукав. Бросив последний взгляд на Кеовульфа, юноша увидел, что тот как-то странно меняется: глаза его запали, губы искривились в подлой ухмылке. Он превращался во что-то страшное и зловещее. Зрачки его так и пульсировали ненавистью.

– Бежим! – молила Кимбелин.

Халь решился и бросился вслед за ней к завешенной занавесом арке в дальней стороне комнаты.

– Здесь есть проход на нижние этажи, а оттуда – в конюшни, – на бегу говорила принцесса. – Мы спрячемся там и подумаем, что делать дальше.

Оставив позади Кеовульфа, который и не пытался за ними последовать, Халь спешил за принцессой, зачарованный ее нежной речью.

– Это все Хардвин и принц Ренауд, – начала она, слегка подбирая юбки и легко сбегая по ступенькам, начинавшимся сразу за занавесом. – Ты даже не представляешь, что они хотели со мной сделать. Держать меня здесь в цепях! Только испугались моего брата, хотя и посадили его в темницу. Мы должны его спасти.

– Сначала вы должны оказаться в безопасности, – галантно возразил Халь. – Потом я вернусь за Тудвалом.

Легкие волосы принцессы развевались на бегу.

– Вот он рассердится, что именно ты его спас! – засмеялась она.

Кеовульф все не появлялся. Халя это не тревожило: мысли его витали далеко. Вот он, его шанс заслужить славу и сделать все в одиночку, без Брид, и в особенности без Абеляра, даже без Кеовульфа. Он бежал по ступеням вниз и вниз, стараясь не отставать от Кимбелин. Принцесса то и дело просила его прибавить ходу. Наконец они оказались возле узкой двери с козырьком. Кимбелин потянула за дверное кольцо, но дверь не поддавалась. Она беспомощно оглянулась на Халя.

– Я не могу…

– Позвольте мне.

Халь учтиво оттеснил принцессу, невольно взглянув на ее вздымающуюся от частого дыхания грудь. Он улыбнулся принцессе и сильным рывком открыл дверь, все продолжая глядеть девушке в лицо. Комната за дверью была завешена пурпурными драпировками. Стекло в единственном окне в дальней стене было пурпурным. Странный кровавый свет из окна падал на трех красноглазых тварей, сидевших вокруг большого черного горшка. Они помешивали варево, над которым клубился пурпурный пар. Халь узнал злобных хобгоблинов.

Они хором заверещали, загоготали, и остолбеневший Халь едва успел вытащить из ножен меч – но пурпурный дым с пьянящим запахом фиалок ударил ему в голову, сковывая члены. Перед глазами у юноши все поплыло; шатаясь, он старался держать равновесие, меч прочерчивал в пурпурном дыму золотые полосы, но не доставал до врагов.

Хобгоблины были совершенно голые, только на головах у них красовались остроконечные шляпы – в насмешку над чародеями. Кости, выступающие на худых телах, казалось, готовы прорвать кожу. Как один, они растянули коричневые губы, скалясь в желтозубых улыбках. Хобгоблины ростом были не больше детей и куда тоньше, сплошные кости, обтянутые землистой кожей. Они совали в котел длинные пальцы и с чавканьем их облизывали быстрыми языками.

Халь стремительно терял силы, дым сгустился вокруг него, как кисель, душа, забираясь в легкие, не давая дышать. Он не мог поверить, что это только иллюзия. Клуб дыма свернулся в подобие кулака и полез к нему в рот, перекрывая дыхание. Мир вокруг бешено закружился.

– Кеовульф! – прохрипел Халь, теряя сознание, и упал.

То ли он лишился чувств во время падения, то ли дым спружинил и поймал его тело, но удара о землю юноша не почувствовал. Следующее, что он помнил, – это гнусное бормотание хобгоблинов, которые, в отличие от магов, оказались вполне осязаемыми. Несомненно, маги использовали их для черной работы. Для своего размера хобгоблины отличались поразительной силой.

Костлявые руки подхватили Халя, он не мог сопротивляться. Его подняли легко, как ребенка, и потащили куда-то вниз по бесконечным винтовым лестницам, по длинному коридору, по сторонам которого виднелись запертые на засовы двери. Наконец Халя приволокли к подъемной решетке глубоко в подземелье замка.

Сердце Халя болело от ужаса. Он уже видел подобные переходы под дворцом Рэвика в Фароне. Халь даже чувствовал те же запахи – раскаленных углей, горелого жира. И когда его поднесли к стальным дверям, охраняемым парой хобгоблинов с длинными ножами, он уже знал, что сейчас увидит.

Халя зашвырнули внутрь, и он с трудом поднял голову. Перед ним стояли три чародея, теперь они казались еще выше, чем прежде. Хобгоблины подбежали к ним и прильнули к их ногам, как дети, просящие ласки родителей. Они вытягивали шеи, ожидая похвалы, и бурно радовались, когда их гладили по голове.

Халю было трудно смотреть чародеям в лица. В их тонких, вытянутых чертах было что-то непередаваемо жуткое. Кожа казалась почти прозрачной, только мантии придавали чародеям форму тела. Их тонкие руки были не способны ничего взять. Однако колдовать они по-прежнему могли, и когда один из чародеев щелкнул пальцами и взмахнул рукой в воздухе, вокруг Халя заклубился зеленый дым с багровыми всполохами. Хобгоблины завизжали от восторга.

Цепи на стенах, однако, выглядели вполне реальными. Халь вырывался изо всех сил, но тщетно: хобгоблины подтащили юношу вперед и надели ему на руки кандалы. Короткая цепь не позволяла Халю подняться в полный рост. Он попытался достать хобгоблинов ногой, но они ловко уворачивались.

– Поразмысли над своей судьбой и помни, что мы еще вернемся, – в один голос произнесли чародеи надтреснутыми голосами.

У Халя отобрали меч и приковали его на противоположной стене, так, чтобы нельзя было дотянуться. Халь не желал унижаться на глазах врагов, стараясь достать меч, хотя каждый нерв его тела так и рвался попробовать. Но юноша знал наверняка, что это невозможно.

Чародеи ушли, переговариваясь на неизвестном Халю языке, явственно не кабалланском. Ошеломленный, он сидел, привалясь к стене, и смотрел в клубы дыма. Что же случилось с Кимбелин? Он решил, что чародеи, должно быть, заперли ее где-нибудь еще, и мог только надеяться, что это более приятное место, чем подземелье. Дым медленно рассеивался, и Халь услышал голос. Он говорил по-бельбидийски!