Петербургские женщины XIX века - Елена Первушина

Обращаясь к смолянкам на своих уроках, он говорил: «Вы обязаны проникнуться стремлением к завоеванию права на высшее образование, сделать его целью своей жизни, вдохнуть это стремление в сердца ваших сестер и добиваться достижения этой цели до тех пор, пока двери университетов, академий и высших школ не распахнутся перед вами так же гостеприимно, как и перед мужчинами».

Однако, призывая женщин к высшему образованию, Ушинский понимал под ним прежде всего образование педагогическое, которое, на его взгляд, вытекало напрямую из функций женщины как воспитательницы подрастающего поколения.

«Характер человека, — отмечал он, — более всего формируется в первые годы его жизни, и то, что ложится в этот характер в эти первые годы, — ложится прочно, становится второй природой человека; но так как дитя в эти первые годы свои находится под исключительным влиянием матери, то и в самый характер его может проникнуть только то, что проникло уже прежде в характер матери. Все, что усваивается человеком впоследствии, никогда уже не имеет той глубины, какой отличается все, усвоенное в детские годы. Таким образом, женщина является необходимым посредствующим членом между наукой, искусством и поэзией, с одной стороны, нравами, привычками и характером народа, с другой. Из этой мысли вытекает уже сама собой необходимость полного всестороннего образования женщины…»

Сделав, таким образом, реверанс в сторону традиционных ценностей, Ушинский приступает к главному: обоснованию необходимости организации педагогического образования для женщин.

«Личные мои наблюдения над преподаванием женщин в школах, — писал Ушинский, — убедили меня вполне, что женщина способна к этому делу точно так же, как и мужчина, и что если женское преподавание в иных местах (как, например, во Франции) слабее мужского, то это зависит единственно от малого приготовления женщин к учительскому делу… и от того стесненного положения, в которое ставят учительницу закон и общественное мнение».

Возможно, дело было в том, что главной целью Ушинского было образование и просвещение, доступное для народа. Но он понимал, что сколько-нибудь значимое количество мужчин привлечь к этому тяжелому и плохооплачиваемому труду не удастся. Поэтому он решил, что будет вполне разумно восполнить недостаток учителей народных школ, открыв эти школы для учительниц. И оказался отчасти прав.

Уже в 1880 году среди учителей сельских начальных народных училищ европейской части России женщины составляли 20 % — 4878 человек. Из них выпускниц средних женских учебных заведений было 62,7 % (3059 человек). Возраст большинства девушек не превышал 25 лет. К 1911 году учительниц в начальных народных училищах стало в 20 раз больше, они составили 53,8 % общего количества народных учителей.

Будущее, однако, показало, что, открывая девушкам доступ к высшему образованию, невозможно ограничить их только педагогической стезей. Каковы бы ни были взгляды мужчин на «предназначение» женщин в мире, построенном по мужскому разумению, женщины не собирались выполнять мужские указания. Но мужчинам понадобилось время, чтобы осознать это.

* * *

В 1848 году Королевский колледж и Бедфордский колледж в Лондоне стали допускать на лекции женщин. В том же 1849 году первая американка Элизабет Блэквел получила высшее медицинское образование. Возможно, оглядываясь на их опыт, русские женщины тоже начали посещать университетские лекции на свой страх и риск.

В 1863 году Министерство народного просвещения России разрабатывало новый университетский устав и запросило университеты, готовы ли они принять в ряды своих студентов женщин, принимать у женщин экзамены и выдавать им дипломы о высшем образовании. Советы университетов не сошлись во мнениях. Московский и Дерптский отказались иметь дело с женщинами. Казанский и Санкт-Петербургский согласились принимать женщин вольнослушательницами, причем петербуржцы считали, что диплом должен давать женщинам право на медицинскую практику и на штатные должности лишь в высших женских учебных заведениях, казанцы же полагали, что женщины не должны этим ограничиваться. Харьковский и киевский университеты были за то, чтобы дать женщинам возможность учиться и получать дипломы без каких-либо ограничений. Получив результаты опроса, министерство с облегчением положило закон о высшем женском образовании под сукно.

Меж тем в Европе женщин стали принимать в Цюрихский университет (1867 г.); его примеру последовали остальные университеты Швейцарии. В Цюрихском университете в 1872–1874 годах русские студентки образовали группу «Фричи» (названную так по фамилии хозяйки пансиона), в которой проповедовались идеи народничества. В этот кружок входили Софья Бардина, Вера и Лидия Фигнер, Варвара Александрова (впоследствии — Натансон), Ольга и Вера Любатович, Евгения, Мария и Надежда Субботины, Берта Каминская, Анна Топоркова, Доротея Аптекман. Позже кружок «фричей» превратился в ядро «Всероссийской социально-революционной организации». Участницы кружка в 1877 году, вернувшись в Россию, почти в полном составе предстали перед судом во время так называемого московского «процесса 50-ти», где их обвинили в участии в «тайном сообществе, задавшемся целью ниспровержение существующего порядка». Участники и участницы процесса (в том числе и Лидия Фигнер) получили по нескольку лет каторги или ссылки.

О своей учебе в Цюрихе и последующей работе фельдшерицей в деревне Вера Николаевна Фигнер рассказала в мемуарах «Запечатленный труд».

* * *

В 1869 г. в Англии организовали четыре специальных высших учебных женских заведения: Margaret-Hall и Sommerville-Hall в Оксфорде и Girton College и Newnham College в Кембридже. А с 1876 года парламент предоставил университетам право давать женщинам ученые степени.

Во Франции благодаря активным действиям Жюли-Виктуар Добье, Эммы Шеню и Мадлен Брэ при поддержке министра просвещения В. Дюрюи и императрицы Евгении в 1866 году женщины получили возможность сдавать экзамены на степень бакалавра в высших учебных заведениях. Через год они смогли поступать на все факультеты всех вузов, кроме теологического, с правом получения той же ученой степени, что и для мужчин. В первой половине 1870-х годов Эмма Шеню читала лекции в Сорбонне. В 1870-х годах женщин стали допускать в высшему образованию в Швеции. Это привело к тому, что большое количество российских девушек и женщин, желающих учиться, уезжали за границу.

С. Ковалевская

Среди них была Софья Ковалевская. В 1868 году, заключив фиктивный брак с Владимиром Онуфриевичем Кова левским, она вместе с мужем и сестрой Анной отправилась за границу. В 1869 году она учится в Гейдельбергском университете, позже — частным образом у профессора Берлинского университета, в 1874 году защищает диссертацию в Геттингенском университете. Вернувшись на родину, в 1879 она делает сообщение на VI съезде естествоиспытателей в Санкт-Петербурге, но не может найти работы и уезжает в Швецию, где в 1884 году получает место профессора кафедры математики в Стокгольмском университете. В 1888 году Софья получила премию Парижской академии наук за открытие третьего классического случая разрешимости задачи о вращении твердого тела вокруг неподвижной точки. Вторая работа на ту же тему в 1889 году отмечена премией Шведской академии наук. И только тогда Ковалевскую избрали членом-корреспондентом на физико-математическом отделении Российской академии наук.