Файл ТМ - Николай Грошев

Я повернулся к трюму, а оттуда вылезает наш старпом – гора плоти поднимается из ровного пола и на перекошенной морде сверкают злобные глазки. А над головой стонет оснастка, разрываемая ветром, раскачивается мачта отчаянно скрипя, воет злобный ветер и громыхает злобный бас капитана, раздающего приказы. Кто-то закричал и боковым зрением я увидел фигурку, нелепо размахивающую руками – она летела со смотровой вышки на мачте, наискосок, к высоченной волне, которая вот-вот врежется в борт. Ещё одна волна из десятков, что уже громыхнули о наш борт.

- Куда??? – Взревел старпом.

Схватил меня за шиворот и вернул в работу, широким взмахом руки. В мачту я врезался лбом, сознание чудом не потерял и пока не занялся рассвет, бегали мы по палубе, выполняя разные приказы. Не помню уже, что именно приходилось делать. Всё слилось в одну ревущую, серую массу – ветер воет, океан бунтует, старпом рычит, в общем, жести кусок, в оболочке из сверхпрочной стали.

Романтика етит их налево…, и куда делся ореол таинственных приключений, что сопровождает популярное кино о пиратах и морских баталиях? Понимаю, почему в кино не показывают всего. Если показать как есть, блеванёт пол зала разом.

Через несколько дней, началась погоня за галеоном. Корабль появился на горизонте, и капитан отправил свою посудину по новому курсу. Мы знали, чем всё кончится и ждали с нетерпением – морской романтикой наелись так, что уже некуда больше. Ждать пока этот корабль столкнётся с другим пиратом, мы расхотели совершенно и ещё утром решили – участвуем в штурме галеона, развлекаемся по-пиратски и к вечеру, домой. Тем, завершив краткий экскурс в жизнь простого корсара, лет далёких, давно минувших и почти забытых.

Погоня длилась около часа. Часть команды, нестройной редкой толпой замерла у борта, готовая штурмовать добычу. Другая скрылась в трюме, самая маленькая часть команды, занималась исполнением приказов старпома – работали с мачтами, пытаясь развить максимум скорости. Нас определили в эту малую часть команды, но когда я запутался в канатах и повис на мачте, нас отправили на палубу, а пару жилистых парней, к мачтам. Эти двое знали, что делают и легко заменили нас четверых. Старпом на них даже почти не орал и всего два раза обозвал «жирными бабуинами с якорем в заднице». Передохнув и воинственно ухватившись за короткие кривые мечи, мы с некоторым удивлением отметили, что народ не стоит у борта, в ожидании штурма. Они рассосались по палубе в полном беспорядке. Кто стоит во весь рост, кто пригнулся, один спрятался за скрученными канатами, другой за мачтой, держа в одной руке мушкет, в другой саблю. В общем, нас это немного удивило, но вскоре стало понятно, почему они так странно готовятся к атаке. Ведь куда проще собраться строем у борта, ну, хотя бы толпой и разом ринуться на врага, едва борта окажутся напротив друг друга. Как вскоре выяснилось, подобный подход к абордажным мероприятиям означал самоубийство.

Галеон не мог сбежать – расстояние неумолимо сокращалось, и жертва бросила попытки спастись. Большой величественный корабль, начал разворачиваться. Капитан орал приказы непрерывно и наша посудина начала рыскать из стороны в сторону, а пушка на носу, первый раз громыхнула. Ядро плюхнулось в воду, в стороне от галеона. Второе, срезало ему верхушку мачты, и наша жертва утратила всякую возможность на спасение бегством. А потом галеон развернулся.

Я стоял у борта и помню, как встали дыбом мои волосы.

Корабль замер, на его борту, один за другим, стали открываться квадратные окошки и на улицу высунулись жерла пушек. Их там было штук двадцать, а мне показалось, что все сорок, а то и больше. Они выпалили разом. Облако дыма скрыло корабль, а над моим ухом просвистело что-то большое и горячее. За спиной раздался треск. Я пригнулся и глянул через плечо – фальшборт снесло, край палубы ощетинился острыми щепками.

Что-то затрещало внизу, кто-то заорал там же и слева от меня. Я глянул – на палубе лежит мужик, спиной к мачте. Тонкий такой. Изо рта кровища, обнимает что-то круглое, тихо шипящее, ногами немножко дрыгает, рёбра торчат наружу с боков, прорвав кожу. Да, ядра древних орудий, оказывается, могут убивать. До того момента, мне как-то не приходило в голову, что пиратов могут превратить в фарш, задолго до того, как команды кораблей сойдут в рукопашной схватке.

В тот момент стало понятнее, почему они не сбились в кучу. Но всё же можно было как-то получше организоваться. Этот момент объяснило начало штурма, которое в фильме, тоже, почему-то, не показали так, как это было на самом деле.

Странно это – я вот иной раз думаю над этим. И меня посещает мысль, что, возможно, все, что мы там находили и видели, далеко не всегда совпадало с тем же, что мы видели с экранов аппарата, до открытия портала. Могло ли быть так, что сам наш приход в заэкранный мир, менял не только ряд событий, но и сам этот мир? И почему раньше эти мысли меня не посещали? Я начал задумываться об этом, лишь спустя годы после того, как аппарат мы надёжно спрятали. И почему раньше я не замечал мелких несовпадений с тем, что показывал экран, с тем, что мы находили за гранью портала? Наверное, потому что этих несовпадений было очень мало. А может, потому что они появились позже, из-за несовершенства человеческого разума. Может, на самом деле и не было этих несовпадений и это всего лишь игра моего древнего разума. Ведь доподлинно известно, что наша память тот ещё фрукт – она любит откалывать глупые шутки.

Носовая пушка пальнула снова, и в этот раз ядро врубилось в борт галеона, снеся одну из его пушек. Галеон начал источать дым и снова разворачиваться. Как я верно догадывался, вторым бортом. Не знаю, почему они тратили так много времени на разворот – возможно, перезарядка древних пушек, была очень долгой. Как бы там ни было, галеон пошёл на разворот, а у нас полдесятка человек уже на том свете, борт потрепало, в парусе пара дыр, малую мачту срубило начисто. И всё же, скорость у нас оставалась приличной. Прежде чем галеон развернулся, пиратское судно, оказалось вблизи. Борта поравнялись, и пираты бросили абордажные крючья, начав стягивать борта дружным единым порывом, стараясь ну высовываться слишком высоко над бортом. Потому что едва корабли оказались близко, испанцы выпалили в нас из двух десятков мушкетов. Пули срезали несколько человек, а будь мы все у борта – все бы там и остались.

Часть пиратов от работы с канатами были избавлены, они палили из мушкетов по испанцам, пытавшимся срубить крючья, или прыгали на борт врага с мачт, используя верёвки, как средство доставки себя через морскую пучину на другой корабль. Иногда они оказывались там, и начинал звенеть металл сабель. Иногда они падали вниз, получив пулю. А порой оказывались там, не слишком удачно. Пока тянул канат в толпе, один мужичок лихо вопя, полетел на верёвке к врагу, лихо пронёсся над пространством, разделившим корабли, и так же лихо врезался в мачту. Вниз он не падал, а сползал, шурша мозгами, только что выплеснувшимися на мачту.

Подтянув корабли на достаточное расстояние, мы ринулись в атаку, прежде бросив на борта временные мосты – обычная широкая доска, бросил сверху и вперёд. Я побежал по одной, с рёвом достойным пьяного медведя, а соседнюю доску, ловкий испанец, столкнул нафиг в море. Три человека грохнулись вниз, матерясь и воя. Что там с ними стало, не знаю – я оказался на борту галеона и принялся орудовать саблей, наслаждаясь тем, зачем сюда и пришёл.