22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка - Михаил Алексеев

В первом и во всех последующих изданиях мемуаров маршала Г.К. Жукова (1969 г.) в связи с этим докладом Голикова отмечалось следующее:

«20 марта 1941 года начальник разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков представил руководству доклад, содержавший сведения исключительной важности.

В этом документе излагались варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. Как потом выяснилось, они последовательно отражали разработку гитлеровским командованием плана “Барбаросса”, а в одном из вариантов, по существу, отражена была суть этого плана.

В докладе говорилось: “Из наиболее вероятных военных действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие:

Вариант № 3 по данным… на февраль 1941 года: “…для наступления на СССР, – написано в сообщении, – создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда; 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта – в направлении Москвы и 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба – в направлении Киева. Начало наступления на СССР – ориентировочно 20 мая”.

По сообщению нашего военного атташе от 14 марта, – указывалось далее в докладе, – немецкий майор заявил: “Мы полностью изменяем наш план. Мы направляемся на восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть. Тогда мы будем непобедимыми и можем продолжать войну с Англией и Америкой…”.

Наконец, в этом документе со ссылкой на сообщение военного атташе из Берлина указывается, что “начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года”.

Однако выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали все их значение. В конце своего доклада генерал Ф. И. Голиков писал:

“1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весной этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки”»[483].

Г.К. Жуков не обращает внимания на то, что наряду с вариантом № 3 предлагались варианты № 1 и № 2, что называется «на любой вкус» – «главные направления ударов» в каждом из них разные. При этом никаких оговорок, что тот или иной вариант более вероятен, не делалось. К сожалению, и сам вариант № 3 мало что давал советскому командованию, даже, если бы на нем остановились, не говоря уже о том, что группа армий «Центр» наносила удар не в направлении на Москву, а – на Смоленск с последующим поворотом армий на север. Необходимо было выявить направление главного удара в каждой из трех групп армий, а этого сделано не было.

Что же касается выводов, то они никоим образом не вытекали из содержания документа. Подавляющее число противоречащих друг другу фактов реально отражала обстановку подготовки и представления доклада Ф.И. Голиковым руководству страны.

Однозначного варианта последующего развития событий на тот момент не существовало! Поэтому вывод о том, что утверждение «о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию», не верен. Для развязывания войны 15 (16) мая еще оставалось время для проведения с 10.4 ускоренных железнодорожных перевозок (приказ на проведение которых так и не был отдан). Тем не менее, подготовка вермахта к нападению в первой половине марта месяца проводилась со всей немецкой пунктуальностью.

«Приведенные в докладе материалы давали слишком мозаичную и противоречивую картину, а сведения о англо-германских переговорах, казалось бы, подтверждали вышеприведенный вывод Голикова»[484].

Мозаичность и противоречивость объяснялась тем, что окончательного решения о нападении на СССР Гитлером еще не было принято. Вместе с тем продолжало действовать распоряжение Директивы № 21: «приготовления … закончить к 15.5. 41 г.». Отсюда и мозаичность, и противоречивость докладов военной разведки.

Уже, начиная со второго издания «Воспоминаний и размышлений» (1974 г.), Г.К. Жуков, или его анонимные соавторы, кардинальным образом пересмотрели свою оценку доклада Голикова и, сохранив («забыв» удалить) вышеприведенную оценку доклада начальника Разведупра, высказали совершенно противоположную точку зрения:

«С первых послевоенных лет и по настоящее время кое-где в печати бытует версия о том, что накануне войны нам якобы был известен план “Барбаросса”, направление главных ударов, ширина фронта развертывания немецких войск, их количество и оснащенность. При этом ссылаются на известных советских разведчиков – Рихарда Зорге, а также многих других лиц из Швейцарии, Англии и ряда других стран, которые якобы заранее сообщили эти сведения. Однако будто бы наше политическое и военное руководство не только не вникло в суть этих сообщений, но и отвергло их. Позволю со всей ответственностью заявить, что это чистый вымысел. Никакими подобными данными, насколько мне известно, ни Советское правительство, ни нарком обороны, ни Генеральный штаб не располагали»[485]. Таким образом, начиная со второго издания, в мемуарах Г.К. Жукова, содержатся взаимоисключающие оценки доклада Голикова от 20 марта 1941 года.

Возникает вопрос к Г.К. Жукову, относил ли он себя к руководству, когда написал в мемуарах: «Ф.И. Голиков представил руководству доклад»? Безусловно, относил, не мог не относить, но с докладом, по его собственным словам, знаком не был.

В мае-июне 1965 года военный историк В.А. Анфилов неоднократно встречался с Г.К. Жуковым, о чем он оставил следующие воспоминания:

«Много времени в ходе первой и последующих встреч было уделено обсуждению вопроса о причинах просчета Сталина в оценке сроков возможной агрессии и обусловленной этим тактической внезапности нападения немцев. В частности, я задал такой вопрос:

– Как вы оценили докладную записку начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова от 20 марта 1941 года?

– Какую записку? – насторожился Жуков.

Я показал ему странички рукописи, на которых излагалось ее содержание. В записке указывались три варианта возможного нападения немцев на СССР, один из которых был, по сути, замыслом плана “Барбаросса”. Назывался и ориентировочный срок вторжения. Голиков же, как ни странно, вопреки приводимым фактам утверждал, что нападение Германии возможно только после победы над Англией, а оперативные документы немцев, о которых шла речь, следует расценивать как дезинформацию английской или германской разведки…