Скрытый Тибет. История независимости и оккупации - С. Кузьмин

В дальнейшем маньчжурское правительство старалось представить нараставший натиск и агрессию Запада как традиционные отношения данничества. При императоре Миньнине (годы правления — 1821–1850) во время «опиумной» войны его советники доносили: «Варвары-англичане при нынешней династии несколько раз прибывали ко двору с данью. Табель о рангах заимствована у них из нашего государства, и все должностные лица у них говорят по-китайски».

Цинское руководство пыталось трактовать подобным образом даже неравные договоры, которые во второй половине XIX в. навязывали ему западные державы. Режим наибольшего благоприятствования трактовался как «одинаковое обращение ко всем варварам», «равное к ним сострадание» императора, или «умиротворение варваров». Заключение неравного договора с западной державой трактовалось как «покорность» с ее стороны, возможность «держать ее под контролем», «получать благодарность варваров». По мнению Пекина, такие отношения должны были сдержать экспансию Запада. Агрессия Англии и Франции трактовалась как «бунт варваров», которых надо «усмирить». После 1860 г. послы держав в Пекине аккредитовались не при главе государства, как представители равных стран, а как представители стран-«данников».

При желании все это можно предъявлять как «документальные свидетельства» подчинения европейских стран Китаю.

Итак, Цин — это маньчжурское государство, воспринявшее ханьскую имперскую идеологию. Маньчжуры и ханьцы — разные народы, с разным этногенезом и разной историей. Империя Цин была не Китаем, а государством, созданным маньчжурами вне Китая еще до его завоевания. Присоединяя Китай, маньчжуры перенимали его государственную систему, а присоединяя Монголию, они подчеркивали свою преемственность с Монгольской империей. По мнению маньчжурской аристократии, тщательное следование китаецентристской внешнеполитической модели укрепляло легитимность маньчжуров в управлении страной. Этому же способствовало использование на собственно китайских землях ханьской административной модели, которая обеспечивала ряд старых прав и привилегий ханьских феодалов. В целом, в Маньчжурской империи полностью раскрылись идеологические воззрения покоренного государства Мин, предназначенные, прежде всего, для внутреннего пользования.

Таким образом, сам термин «династия» в Европе и его китайский перевод имеют разный смысл. В Европе это фамилия правителей из одной семьи, сменяющих один другого. «Китайская династия» — это наименование государства по периоду правления одной фамилии, принявшей китайскую концепцию монархической власти, причем это такое государство, в которое включен Китай как часть, или это один Китай, или его часть, объявленная государством, или пограничное с Китаем государство. Если в Европе понятие династии (как ряда правителей из одной фамилии) разделено с понятием и обозначением государства, то в Китае — соединено. В Европе могут быть разные династии, государства могут возникать, исчезать, присоединяться к другим, распадаться и т.д. А Китай (Чжун-го) есть всегда, потому что превосходит прочие страны, а миссия его императора — править всем миром. Китай может разделиться, а потом обязательно воссоединится. Но он не может стать частью другого государства, даже если его захватят: ведь любое государство должно подчиняться ему по определению. Значит, просто сменилась власть внутри самого Китая — точнее, наименование периода правления, по которому именуется государство в данное время.

Кто бы ни правил в Китае, в какие бы государства он ни входил полностью или частично — это все разные «династии Китая». Эта архаическая система не канула в Лету. Напротив, она легла в основу «нациестроительства» в КНР.

Решение национального вопроса в Китае

Говорят, в Китае правили династии из «нацменьшинств». Это всегда кончалось восстановлением власти ханьцев и приобретением ими новых территорий. Еще в начале XX в. это четко сформулировал Лян Цичао — западник, апологет демократии и китайского глобализма:

«Есть одно великое дело, ради которого наши предки трудились 5 тыс. лет. Что это за дело? Я называю его “расширением китайской нации”. Сначала наша китайская нация представляла собой всего лишь несколько маленьких племен, проживавших в Шаньдуне и Хэнани. В течение тысяч лет они росли, росли, росли и выросли в великую нацию, создавшую огромное и величественное государство. Наша нация росла двумя путями: первый путь — это ассимиляция бесчисленных народностей внутри и за пределами наших границ; второй — это переселение из года в год людей нашей нации к границам и расширение территории. История в течение пяти тысяч лет шла этим путем».

Лян Цичао отмечал, что у ханьцев с древних времен существовало осознание себя как соотечественников-братьев, объединенных крепкими узами. Он отмечал также, что обычно ханьцы относятся с уважением к обычаям не-ханьцев, проживающих в районах со смешанным населением.Это нейтрализует попытки организовать движение сопротивления, и ассимиляция реализуется успешно. По его мнению, в числе главных недостатков ханьцев — слабое развитие патриотизма, абстрактное представление о государстве, мягкотелость в вопросе независимости.

Наверное, это потому, что все, кто завоевывал Китай в последние 900 лет, в итоге приносили вред самим себе, поскольку не понимали, что включение в состав империи страны с населением, превосходящим победителей в тысячи раз, рано или поздно приведет к их поглощению.

В начале XX в. ханьцы успешно преодолели свои «недостатки». Как уже было сказано (см. главу 4), Синьхайская революция шла под лозунгами ханьского национализма. Ханьским националистом был «отец республики» Сунь Ятсен. Что, впрочем, не помешало ему начать революционную карьеру за границей. По его мнению, у маньчжуров «звериный нрав, они не имеют никакого представления о том, как должны складываться отношения между людьми. Варвары не могут править цивилизованным народом, дикие племена не могут господствовать над Китаем. Мы, ханьцы, потомки Хуаньди, не можем жить под одним небом с разбойниками маньчжурами, либо мы уничтожим их, либо они нас».

В 1905 г. Сунь Ятсен в Токио возглавил Тунмэн-хуэй — Китайский союз революционных организаций. В декларации этого союза в августе 1905 г. были изложены цели революции и будущего управления страной: «С самого основания китайского государства им всегда управляли китайцы, и, хотя случалось, что власть захватывали иноплеменники, наши предки всегда находили силы изгнать их, возродить славу Родины и сохранить ее для потомков. И ныне провозглашение ханьцами борьбы за справедливость и изгнание северных варваров — это продолжение славных подвигов предков. Те, кого мы ныне называем маньчжурами, восходят к восточным варварским племенам, жившим за пограничными крепостями. Во времена Минской династии они часто беспокоили границы нашего государства. Позднее, воспользовавшись смутами в Китае, они вторглись в его пределы, уничтожили наше китайское государство, захватили власть и вынудили нас, ханьцев, стать их рабами. Миллионы непокорных были ими перебиты. Китай должен быть государством китайцев, и управлять им должны китайцы. После изгнания маньчжуров наше национальное государство возродится во всей его славе». В речи «Три народных принципа», произнесенной в Токио в 1906 г., Сунь Ятсен сказал, что ханьцы обретут свое государство, только когда возьмут власть в свои руки, — в противном случае государство останется по прежнему «не нашим, не китайским Мы — нация самая большая в мире, самая древняя и самая культурная».