Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон

Тристан Стюард и принц Сорболда поцеловали Рапсодии руку, пожелали ей удачного правления, покинули помост и вернулись к своим собственным стражам. К ней направились Патриарх и пятеро Первосвященников, каждый из них приготовился благословить ее правление.

Неожиданно сердце сжалось в груди Акмеда: он увидел мир глазами демона, который находился в группе Патриарха, совсем рядом с Рапсодией, так что мог к ней прикоснуться. Никто не собирался ее убивать. Демон явился сюда, чтобы наложить свои злые чары на новую королеву, подчинить ее своей власти. Акмед чувствовал, что демон готов действовать, сосредоточен, напряжен, собирается украсть ее волю, как он это сделал с другими. Будь у нее выбор, она предпочла бы смерть.

Акмеда охватил ужас, и его мгновенная связь с демоном прервалась. Он с трудом сдержал первый порыв — броситься к Рапсодии, предупредить об опасности, заставить бежать, подвергая себя и ее опасности открыться ф’дору в огромной толпе людей. Акмед понимал, что это так же бессмысленно, как пытаться привлечь внимание невесты сразу же после церемонии бракосочетания, стоя на противоположной стороне площади. Ему нужно придумать другой способ помешать ф’дору подобраться к Рапсодии, причем так, чтобы тот ничего не заподозрил.

Он заставил себя успокоиться и отыскать прозрачные знаки личности, которые нес на своих крыльях ветер. В голове у него зазвучал голос Праматери, которая научила его ритуалу Порабощения:

«Пусть твое „я“ умрет».

Акмед едва заметно кивнул, приказав своему сердцу биться медленнее.

«Пусть твой разум призовет все четыре ветра. Произнеси их имена, а потом прикрепи каждый ветер к одному из своих пальцев».

«Биен», — подумал Акмед. Северный ветер, самый сильный. Он открыл первое горло и пропел его имя, звук эхом прокатился в груди и в первой полости сердца. Акмед вытянул указательный палец, чувствительную кожу на кончике стало покалывать, и он ощутил, как воздушный поток закручивается вокруг него.

«Джэн», — прошептал он в своем сознании. Южный ветер, самый стойкий. Вторым горлом он призвал его, использовав вторую полость сердца. Южный ветер он закрепил на среднем пальце. Когда он почувствовал, что оба ветра надежно пойманы, Акмед открыл два других горла и две оставшиеся полости сердца. «Льюк». Западный ветер, ветер справедливости. «Зэс». Восточный ветер, ветер утра, ветер смерти.

Паутина из ветров.

«Услышь, о Страж, и посмотри на свою судьбу: тот, кто охотится, станет и стражем, тот, кто хранит, предаст, тот, кто исцеляет, будет убивать, — так говорил Зефир, последний дракианский мудрец в последнем дракианском пророчестве. — Бойтесь Того, Кто Ходит во Сне, ибо кровь станет средством, которое поможет найти того, кто прячется от Ветра».

«Хватит прятаться, — подумал Акмед. — Выходи, ублюдок, порезвимся».

Он бросил невидимую сеть туда, где ощутил биение сердца демона. Ветер, жаливший чувствительную кожу на его лице, стих на мгновение, словно для того, чтобы наделить сеть своей силой.

И вот запах, биение сердца и место — все слилось воедино.

Акмед нашел ф’дора.

Теперь, когда он знал, в кого вселился ф’дор, он мог легко убить человека, но, не имея оружия, чтобы пленить демона, понимал, что, если он сейчас отдастся зову крови, здесь не останется никого в живых. Его стрелка не причинит демону никакого вреда. Он покинет умирающее тело и уничтожит всех вокруг, включая безоружную Рапсодию. Акмед поднес к губам флейту и попытался поймать взгляд Грунтора.

— Прощайте, святой отец, — прошептал он.

Грунтор видел, как Акмед сдвинулся с места, стараясь скрыть от посторонних глаз флейту. Великан стоял достаточно близко от Рапсодии, чтобы, сделав один шаг, прикоснуться к ней рукой, и мог в любой момент прикрыть ее от любой опасности. Передвижения Акмеда его обеспокоили, но он понимал, что, кроме него самого, никто из гостей ничего не заметил. Рапсодия бросила один быстрый взгляд на свой почетный караул, и тут к ней подошли священники.

Грунтор пытался понять, с какой стороны следует ждать опасности и кто вызвал подозрение Акмеда. Оба принца, стоявшие в первом ряду, поприветствовали королеву и снова заняли свои места. За ними следовали Патриарх и его Благословенные.

Великан сержант настороженно вглядывался в их лица, но не увидел никакой враждебности. Рапсодия очень любила Патриарха, совсем уже дряхлого старика, который зависел от других людей, помогавших ему держаться на ногах и управлять орденом. Несколько месяцев назад Рапсодии пришлось сразиться с Ракшасом, защищая жизнь Патриарха, и она была уверена, что нападение организовал ф’дор. Грунтор сомневался в том, что демон вселился в старика.

Грунтор поискал глазами Акмеда и не нашел его.

Рапсодия обняла Патриарха, и тот прошептал ей на ухо свое благословение.

На лице королевы лиринов появилась радостная улыбка, она осторожно выпустила Патриарха из объятий и посмотрела ему в глаза. Они улыбнулись друг другу.

Патриарх, которого поддерживали Благословенные, отошел на шаг, уступая им место.

Неожиданно он резко дернулся и повис на руках Благословенных.

Толпа дружно вскрикнула.

Грунтор отреагировал на случившееся мгновенно, встав между Рапсодией и Первосвященниками. Он знал, что, когда люди умирают собственной смертью, они так не падают, и безмолвно послал в адрес Акмеда проклятье за то, что тот выбрал именно этот момент для нанесения удара. Даже не видя своего друга, он сразу распознал работу убийцы.

— Отойдите в сторонку, ваше величество, — мягко проговорил он и увидел, как Анборн вежливо, но настойчиво отодвинул Рапсодию к краю помоста и встал так, чтобы оказаться между нею и толпой.

Грунтор, убедившись в том, что она в безопасности, подошел к группе изумленных Благословенных, столпившихся около тела Патриарха.

— Так, — не слишком вежливо вмешался он, — пустите-ка меня.

Без видимых усилий Грунтор поднял почти невесомое тело Патриарха и понес его к столу для подарков, стоявшему неподалеку. Очистив локтем стол, он положил на него Патриарха, успев незаметно вынуть из шеи стрелку. Как и рассчитывал Грунтор, все Благословенные, бормоча молитвы, последовали за ним, кое у кого на глазах появились слезы.

Ланакан Орландо, Благословенный Бет-Корбэра, оказался около стола первым и сразу же занялся умирающим Патриархом: шепча слова утешения, проверил пульс, попытался уловить биение сердца. Филабет Грисволд и Найлэш Моуса оттолкнули его в сторону и принялись что-то тихонько говорить Патриарху, умоляя его назвать преемника. Абернати и Ян Стюард, ничего не понимая, смотрели на происходящее, Первосвященник Неприсоединившихся государств молился.

Орландо сердито отодвинул Моусу и снова занялся умирающим стариком. Впрочем, его так потрясло случившееся, что он, похоже, вдруг лишился своих знаменитых способностей целителя. Он еще раз пытался послушать сердце Патриарха, щупал его пульс и никак не мог смириться с тем, что старик умирает.