Дисфункция реальности. Увертюра - Питер Гамильтон

— Зачем?

Он смущенно нахохлился.

— Выводить в расход иветов.

— Точно, — угрюмо подтвердил Коул Эст. — Я бы и сам не прочь вступить в этот отряд. Шерифы вербуют помощников все утро.

— Проклятье! Почему жители этого города всегда думают задницей, а не мозгами? — задал Дарси риторический вопрос.

Накануне агент, работавших в отделе расселения, рассказал Дарси и Лори о мятеже в округах Кволлхейма.

— Эти чертовы шерифы должно быть орут во все горло о том, что произошло в Шустере. Гейвен, Стюарт, давайте закроем эти двери. Сегодня мы больше не работаем.

Они стали закрывать тяжелые двери, а Коул Эст, стоя на спуске, ухмылялся, обмениваясь громкими репликами с какой-то странного вида личностью, с которой, судя по всему, он был знаком. Эсту было девятнадцать лет и он был самым младшим из трех работников компании. Он явно хотел присоединиться к толпе.

— Ты только посмотри на этого маленького идиота, — сказала Лори.

— Спокойно. Мы не вмешиваемся и не критикуем. Таково главное правило.

— Сама знаю. Но они поубивают иветов прямо в их ночлежках. Ты ведь это прекрасно знаешь.

Дарси ударом руки поставил дверную задвижку на место и повесил висячий замок, снабженный ключами, которые открывали его, реагируя на отпечаток пальца Дарси.

— Я знаю.

— Вы хотите, чтобы мы остались? — неуверенно спросил Стюарт Даниельсон.

— Нет, все нормально, Стюарт, вы все трое можете отправляться домой. Мы здесь обо всем позаботимся сами.

Дарси и Лори вернулись в свою контору, все окна которой, за исключением одного, были изнутри закрыты ставнями. Застекленная деревянная перегородка отделяла контору от складского помещения, где сейчас царила тьма. Мебель была самой незамысловатой: пара столов и пять стульев, сделанных самим Дарси. В углу едва слышно шуршал кондиционер, благодаря которому в помещении было прохладно и сухо. Контора была одним из немногих помещений на этой планете, где нельзя было обнаружить пыль.

— Первый раз это могло быть случайностью, — сказала Лори. — Второй раз — уже нет. В округе Шустер явно происходит что-то странное.

— Возможно. — Дарси положил на стол между ними свой лазерный карабин. Одинокий луч солнца, пробившийся через окно, упал на серый композит, заставив его тускло сверкнуть. Карабин был защитой на случай, если в городе начнутся беспорядки.

Они оба услышали отдаленный гул толпы, раздававшийся со стороны порта. Вновь прибывших иветов выслеживали и убивали. Падавших под ударами импровизированных дубинок иветов втаптывали в грязь. Их пинали яростно лаявшие сейсы. Выглянув в окно, они увидели, как суда всех размеров спешно выходят из гаваней, окруженных полипами, чтобы отойти подальше от берега.

— Я ненавижу адамистов, — сказала Лори. — Только адамисты могут так обращаться с себе подобными. Они поступают так, потому что не знают друг друга. В них нет любви, только похоть и страх.

Дарси улыбнулся и протянул руку, чтобы дотронуться до нее, поскольку ощутил ее желание вступить в физический контакт и тем самым снять нервное напряжение. Его рука так и не обняла ее. Ментальный голос, сила которого была сравнима с раскатами грома, ворвался в их сознание.

«ВНИМАНИЕ ОПЕРАТИВНИКАМ РАЗВЕДКИ, КОТОРЫЕ НАХОДЯТСЯ НА ЛАЛОНДЕ, ЭТО ЛАТОН. В ОКРУГАХ КВОЛЛХЕЙМА РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ КСЕНОКСКИЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ВИРУС ВРАЖДЕБНЫЙ И ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОПАСНЫЙ. НЕМЕДЛЕННО ПОКИДАЙТЕ ЛАЛОНД. ФЛОТ КОНФЕДЕРАЦИИ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРОИНФОРМИРОВАН. СЕЙЧАС ЭТО ВАША ЕДИНСТВЕННАЯ ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА. Я НЕ МОГУ ДОЛГО ГОВОРИТЬ».

Лори содрогалась от рыданий. Зажимая уши руками, она выла не в силах закрыть сведенный судорогой рот. Она заливалась слезами, оглушенная хаотическими нагромождениями ментальных образов, каждый из которых был настолько ярким, что мог ослепить.

«Джунгли. Вид деревни сверху. Опять джунгли. Маленький мальчик повешен вниз головой на дереве. Его живот вспорот. На другом дереве вниз головой повешен бородатый мужчина. Ярко сверкает молния.

Зной, мучительный зной.

Дарси застонал от боли. Он был в огне. Кожа почернела, волосы опалило пламя, горло сжалось от нестерпимого зноя.

Все прекратилось.

Распластавшись, он лежит на полу. Вдалеке пламя. Всегда это пламя. Над ним склонились мужчина и женщина. Оба нагие. Их кожа изменяется. Темнея, она становится зеленой, превращаясь в чешую. Глаза и рот приобретают алый цвет. Женщина открывает рот, и из него выскальзывает змееподобный раздвоенный язык.

Вокруг него рыдают все его дети.

Простите, простите, я вас все-таки подвел.

Отцу стыдно: этот стыд распространяется на клеточном уровне.

Кожистые зеленые руки бегают по его груди — жалкая пародия чувственности. В тех местах, где зеленые пальцы касаются его тела, образуются глубокие разрывы тканей».

«ТЕПЕРЬ ВЫ ВЕРИТЕ?»

И голоса, которые он слышит в агонии, приходят изнутри, из более отдаленных уголков мозга, чем те, которые отвечают за телепатические возможности. Они шепчут хором: «Мы можем помочь, мы можем это остановить. Позволь нам войти, позволь нам освободить тебя. Отдай нам себя».

«ПРЕДУПРЕДИТЕ ИХ, ЗАКЛИНАЮ ВАС».

Затем тишина.

Дарси обнаружил, что он лежит, свернувшись калачиком на майоповых досках пола конторы. Он разбил губу — струйка крови сочится по подбородку. Он осторожно потрогал свои ребра, с ужасом ожидая самого худшего. Но боли не было, как не было открытых ран и внутренних повреждений.

— Это был он, — прохрипела Лори. Она сидела на своем стуле, уронив голову на грудь и крепко сжав кулаки. — Латон. Он здесь, он действительно здесь.

Дарси удалось встать на четвереньки. Пока достаточно и этого — он не сомневался в том, что если попробует встать, то упадет в обморок.

— Эти образы… Ты видела их?

— Люди-рептилии? Да. Но мощь этой телепатии, она… она чуть было не подавила меня.

— Он сказал, что это происходит в округах Кволлхейма. Это более тысячи километров отсюда вверх по реке. Телепатия человека может преодолеть самое большее сотню километров.

— У него было тридцать лет на то, чтобы усовершенствовать свои дьявольские генетические схемы.

Ее мысли все еще носили следы страха и смятения.

— Ксенокский энергетический вирус, — озадаченно пробормотал Дарси. — Что он имел в виду? Его пытали вместе с детьми. Зачем? Что происходит в верховьях реки?

— Я не знаю. Все, что я знаю — это то, что я никогда ему не поверю. Мы видели образы, фантастические фигуры. За тридцать лет он вполне мог их создать.

— Но они выглядели настолько реально. И зачем ему понадобилось раскрывать себя? Он знает, что мы уничтожим его, чего бы нам это ни стоило.