Пятое сердце - Дэн Симмонс

– А теперь поговорим о той игре или не игре, в которую нас втянули? – спросила она.

Шерлок смог ответить не сразу.

– Хорошо, – сбивчиво выдавил он.

– Какой из ужасов первым? – Она явно хотела взять шутливый тон, но голос прозвучал так же сдавленно, как перед тем у Холмса.

– Ежегодные машинописные открытки на шестое декабря.

Он тут же понял, что она не знает, о чем речь. Ирэн Адлер была превосходной актрисой, но Холмс десятилетиями изучал глаза и лица людей, когда те лгут. Она не разыгрывала недоумения.

– Какие открытки? Я каждое шестое декабря кладу на могилу Кловер цветы – белые фиалки, она их любила. И такой же букетик я отправляла Генри Адамсу, но никогда не прикладывала открытку.

– Нед Хупер, брат Кловер, посетил меня в Лондоне два года назад. Кстати, его уже нет в живых, – сказал Холмс. – Он предложил мне две тысячи долларов за расследование загадки. Каждое шестое декабря, начиная с восемьдесят шестого года, все оставшиеся члены «Пятерки сердец» получали одинаковые машинописные карточки с одним и тем же текстом… «Ее убили».

Ирэн Адлер глянула на него округлившимися глазами:

– Чудовищная жестокость! Я бы никогда так не поступила. И у Лукана не было никаких причин… Нет, он бы не стал.

Холмс кивнул:

– Я не подозревал ни тебя, ни его. Однако память о Неде и взятый у него в девяносто первом доллар залога обязывали спросить.

– В тот год газеты сообщили, что ты погиб, – тихо проговорила Ирэн Адлер. – В Швейцарии, в схватке с каким-то профессором Мориарти, о котором никто никогда не слышал.

Холмс снова кивнул.

– Я тогда не поверила, – сказала Адлер. – И год назад не поверила Лукану, когда тот хвастался, будто убил тебя в Тибете.

Холмс улыбнулся:

– Ему это почти удалось. Он всадил мне в спину три пули с расстояния почти в милю.

Она изумленно встрепенулась:

– Я была уверена, что он лжет. Как ты мог выжить после трех пуль из Лукановой винтовки?

– Не знаю, – ответил Холмс. – Но давай вернемся к Ребекке Лорн. – Каждое слово звучало как щелчок затвора, загоняющего патрон на место. – Это был шантаж?

– Разумеется.

– Почему Кловер и Генри Адамс?

– Они были богаты. А тогда, в восемьдесят пятом, Лукану требовались деньги на то, что он собирался делать в Европе. Адамсы сами шли в руки. Кловер была так одинока и несчастна, что я за два дня стала ее лучшей подругой.

– Но ты продолжала изображать дружбу еще семь месяцев, – резко произнес Холмс.

– После первых же дней это было уже не притворство, – тихо сказала Ирэн Адлер. – Я и впрямь полюбила Кловер. Она была невероятно талантлива – и как человек, и как фотограф. Я ценила это куда больше, чем ее гордый, занятый лишь собой муж. Он не упускал ни единого случая принизить Кловер. Сделать так, чтобы она почувствовала себя менее значительной. Менее одаренной. Вообще не ровней ему. Ты читал его роман «Эстер», напечатанный незадолго до ее смерти?

– Да, – сказал Холмс.

– Это очевидно портрет бедняжки Кловер. Она выведена глупой и слабой в искусстве, бестолковой в жизни, не способной ничего достичь без мужской помощи. Мужа, который написал бы обо мне такую книгу, я бы застрелила дважды… второй выстрел, в голову, избавил бы его от мучений в той части тела, куда бы я всадила первую пулю.

– Да, – сказал Холмс. И улыбнулся.

– Так ты спросил, почему я выбрала жертвой именно ее, – продолжала Ирэн.

Холмс кивнул.

– Я подумала, что это – самый быстрый способ убрать Лукана из жизни Кловер, – горько проговорила она. – Мой милый кузен Клифтон. Совсем мальчик. – Белые руки сжались в кулаки. – Совсем мальчик, который был раковой опухолью… требующей тысячи долларов на то, чтобы отправиться в Европу к своему кумиру, великому охотнику на тигров Себастьяну Морану, и вместе с ним кого-нибудь убить.

– Как он… Лукан… узнал про любовное письмо Генри Адамса Лиззи Камерон? – спросил Холмс. – Полагаю, ваш шантаж основывался на этом письме.

Из горла Ирэн Адлер вырвался звук, который издает подавившаяся болонка.

– Да, конечно. Адамсы принадлежали к очень тесному близкородственному кругу. Даже Лукан, несмотря на свои юные годы, понимал, что в таком обществе, чуть копни, обнаружится скандальная история. А как только я, сделавшись задушевной подругой Кловер, вошла в здешний высший свет, Лиззи Камерон сама мне похвасталась этим письмом от Адамса. Лукан ожидал чего-то подобного, однако в итоге нам даже не пришлось искать. Лучшая – в кавычках – подруга Кловер сама со смехом вручила мне отравленный кинжал.

– За тридцать шесть часов до смерти Кловер ты вместе с нею навещала больную Лиззи Камерон. Зачем? – спросил Холмс.

– Я хотела, чтобы Лиззи опровергла существование письма, – сказала Адлер. – Я умоляла ее об этом несколькими часами раньше, и она наконец согласилась.

– И она исполнила обещание?

– Нет. Она болела инфлюэнцей и находилась в самом скверном расположении духа. Лиззи мучила бедную глупенькую Кловер: то притворялась, будто ничего не понимает, то фактически признавала, что получила такое письмо. Я чуть не задушила эту гадину в ее постели под шелковым балдахином. Кловер вернулась домой, убежденная, что была плохой женой своему Генри. Плохой настоящей женой, как она выражалась в разговорах на эту тему. Понимаешь, Кловер страшилась физической близости, которая всегда была для нее пугающей и болезненной. И она убедила себя, что сама виновна во всем, в том числе – в ухлестываниях своего мужа за Лиззи Камерон.

– Я не понимаю, какая была выгода тебе или Лукану доводить Кловер до самоубийства, – сказал Холмс. – Эта загадка с самого начала ставила меня в тупик.

– Загадка не слишком сложна, – ответила Адлер. – Лукан нашел другой источник финансирования для своего списка убийств. Постоянный источник, который снабжает его деньгами по сей день. Лукану больше незачем было ждать, пока невротичка поможет нам шантажировать ее мужа.

– Это Лукан отравил Кловер Адамс? – спросил Холмс.

Казалось, от долгого молчания тьма сгустилась еще сильнее.

– Не знаю, – сказала наконец Ирэн Адлер. – Мне известно одно: в то воскресное утро он принес в ее спальню яд… и стакан с первого этажа. Я подозревала, что он попробует от нее избавиться… а Кловер не ждала ничего дурного от милейшего «кузена Клифтона»… Так что в то утро я прибежала к ней, но застала Кловер уже мертвой на полу. Я слышала шаги на черной лестнице – это уходил Лукан. Однако я не думаю, что он насильно влил яд ей в горло. Вряд ли он вообще показался ей на глаза. Просто необъяснимое появление стакана и склянки с цианидом стало для бедняжки последней каплей. Возможно, Кловер усмотрела в этом послание от мужа… или от Бога. – Адлер надолго умолкла. – И все равно я так же повинна в смерти Кловер Адамс, как Лукан, вне зависимости от того, что он сделал или не сделал. Я даже спрятала стакан в сумочку, прежде чем выбежать навстречу Генри Адамсу.