Волкодав - Мария Семенова

– Сколько я?.. – спросил Волкодав.

– Сегодня девятый день, – сказала Эртан. – Ятебе уже и волосы заплела, как у вас принято… – Потом с надеждойспросила: – Ты, может, поесть хочешь, а? Молочка тёпленького с хлебцем?Мёда ложечку?..

Девятый день. Значит, если и приходил кто из убитыхразбойников, то так и убрался.

– Мне кунсу… сказать надо, – выдохнул венн.

Эртан внимательно посмотрела на него, кивнула и вышла задверь. Волкодав проводил её глазами. Воительница поправлялась отменно. Она ещёдержала правое плечо выше левого, потому что рана стягивала ей бок, но этоскоро пройдёт. Снова будет править боевыми конями, натягивать лук и раздавать оплеухине в меру пылким парням, восхищённым её красотой…

Винитар пришёл в мокрых сапогах, с каплями влаги на золотыхволосах, собранных в хвост на макушке, как носили островные сегваны. Видно,Эртан разыскала его во дворе. Вместе с молодым кунсом явился слуга, принёсшийна деревянном подносике большую кружку, кусок белого хлеба, масло и чашечкумёда. От кружки шёл уютный домашний запах свежего молока. Слуга поставилподнос, поклонился своему господину и вышел, оставив кровных врагов наедине.

Винитар стоял посреди маленькой комнаты, заложив руки заспину, и молча смотрел на Волкодава. Лежавший перед ним мужчина выглядел так,что краше в гроб кладут. Лекарь, приставленный ходить за ранеными, толькоудивлялся звериной живучести венна. Одна из стрел, попавшая в грудь, прошласовсем рядом с сердцем. По счастью, стрела была бронебойная. Она проткнулавенна насквозь, но узкий гранёный наконечник обширной раны не причинил.Волкодав смотрел на Винитара глубоко запавшими мутными серо-зелёными глазами вчёрных кругах синяков, какие бывают от сильного удара по голове. А на животе унего сидела летучая мышь. Человек с летучей мышью, которого видели на Светынинезадолго перед тем, как…

– Ты что-то хотел сказать мне, телохранитель? –ничем не выдав себя, спросил Винитар. Он говорил по-веннски. Он хорошо зналэтот язык.

– Ты кормишь меня у себя в доме, – сказалВолкодав. Он хотел кивнуть на подносик с едой, но стоило шевельнуться, каквновь окатила дурнота хуже всякой боли. Он передохнул, собираясь с силами, идокончил: – Я убил кунса Винитария, твоего отца.

Тому, кто пытается заслониться от мести, причащаясь одногохлеба с мстителем, незачем называться мужчиной.

Винитар выслушал его, не показав удивления, и кивнулголовой.

– Да, это так, – сказал он, помолчав. – Тыубил его, и притом ночью, в чём немного достоинства. Однако на грабителя ты неочень похож…

Волкодав ответил:

– Люди называли нас Серыми Псами, Винитар.

Молодой кунс владел собой, как подобает вождю. Он непеременился в лице, только синие глаза потемнели, точно океан в непогоду. Ондовольно долго молчал, потом проговорил:

– Значит, правы были те, кто советовал отцу истребитьвас всех до единого.

Волкодав упрямо ответил:

– Может… правы были те… кто советовал ему… совсем насне трогать.

Винитар впервые повысил голос:

– Не тебе судить моего отца! – Потом добавилпотише: – И не мне.

Волкодав промолчал. Он свой приговор Людоеду уже вынес. Ивыполнил.

Сегван пересёк комнату и встал у окна. Волкодав со своейлавки не видел его, но мог вообразить, как тот незряче смотрит в мокрыесумерки. Наконец Винитар спросил:

– Как умер отец?

Волкодав устало прикрыл глаза.

– Он хотел схватить оружие… Я пригвоздил его копьём кстене… Он умер, когда горел замок.

Кожаные сапоги резко скрипнули – Винитар обернулся:

– Ты не дал ему поединка?

– Нет.

Оба тяжело замолчали. Бесполезно было спрашивать Серого Пса,почему он не дал поединка палачу своего рода. Бесполезно было напоминатьВинитару, что Людоедом его отца прозвало собственное племя, островные сегваны.Бесполезно было вообще что-то говорить. Кровную месть разговорами не совершают.

– За тобой право, – тихо сказал наконецВолкодав. – При тебе меч…

Его собственный меч висел на стене, в ногах ложа.

Винитар отошёл от окна и встал так, чтобы Волкодав мог еговидеть.

– Считай, венн, что на этот раз тебе повезло, –проговорил он глухо. – Ты вёз ко мне невесту, и Дунгорм утверждает, будтоты не единожды защищал её от убийц. Те, кто был с тобой у моста, превозносяттебя до небес и в один голос клянутся, что моя невеста была бы сейчас в Препонеили того хуже, если бы не ты. Они говорят, ты до последнего защищал её и отдалей свою кольчугу. Честно говоря, Аптахару я верю больше, чем бояринугалирадского кнеса. Аптахар меня вырастил. Он хотел смешать с тобой кровь. Яслишком дорого ценю свою честь, чтобы после этого убить тебя, как тызаслуживаешь, хотя бы даже из мести. Поэтому ты будешь есть мой хлеб и уйдёшьиз моего дома живым. Но ты знай, что мы с тобой ещё встретимся.

Он отвернулся от Волкодава и вышел, без стука притворив засобой дверь. Почти сразу дверь снова раскрылась, и в комнату вернулась Эртан.Воительница подсела к Волкодаву и стала поить его молоком через высушенное утиноегорлышко, потому что приподнять голову он был не в состоянии. Волкодав бралхлеб левой рукой: правая оказалась сломана, он только сейчас попробовалпошевелить ею и с удивлением обнаружил лубок.

Венн не осилил всего, что пыталась скормить ему Эртан, идевушка размочила остатки хлеба в молоке для Мыша. Жадный зверёк пристальноследил, как она готовила для него любимое лакомство. Потом нетерпеливо сел ейпрямо на руку, перебежал на поднос и окунул мордочку в блюдце.

Прошло три седмицы. За это время у Волкодава не по одномуразу побывали все ратники: и сольвенны, и вельхи, и сегваны. Не появлялсятолько Аптахар, и венн понял, что Винитар всё ему рассказал. Волкодав был дажеблагодарен за это молодому сегвану. Разговор с Аптахаром обещал быть тягостным,ведь он как-никак считал старшину своим другом. До недавнего времени.

Через три седмицы Волкодав, качаясь от слабости и хромая наобе ноги, выбрался во двор замка и впервые как следует огляделся кругом. Эртани лекарь в один голос внушали ему, что он слишком рано сполз с лавки. Волкодави не спорил. Просто ему не нравилось в крепости. Все внутренние помещения былисухими и тёплыми: одни обогревались очагами или печами, другие – с помощьюхитроумно проложенных дымовых труб. Тем не менее отовсюду исходил запах камня,и собачье обоняние Волкодава улавливало его безошибочно. Днём от него ещё можнобыло как-то отвлечься. Но по ночам, когда ничто не беспокоило, венну снилиськаторжные подземелья.