Страж зверя - Мира Вольная

— Не уверен. Он продавал наши разработки эльфам. Всех, кто работал с ним, мы взяли.

— Сколько это длилось?

— Года два.

— А деньги?

— Нашли его счета, но… — и замолчал.

— Что «но»?

— Я только сейчас понял, когда ты спросила, сумма слишком мала.

— Так, разбираться будем потом, — пришлось оборвать князя. — Пока давай просто прикинем хронологию и возможных участников. Значит, Ненна, Аремар, метаморф, дальше?

— Дальше снова Ненна и свободные неприкаянные, эти мифические отряды.

— Никого не нашли, верно? — князь кивнул. — Они что-то уже успели сделать?

— В том-то и дело, что нет. Было несколько покушений на знать, на действительно преданных мне вампиров, но все они провалились.

— Четыреста вампиров, — пробормотала я. — Четыреста вампиров для нескольких покушений? Не сходится. Слишком много, их выпустили в Малею для чего-то другого… Так, тоже пока оставим. Дальше?

— Дальше убили будущих стражей, мы сорвались в Ненна, нашли Камиля, нашли червя, уничтожили.

— После сюда прибыла Одана, подтолкнула заговорщиков. Все? — вопросительно посмотрела на Кристофа.

— Почти, не забывай: кто бы ни отдавал приказы и распоряжения, он действовал от имени Белого стража.

— Прелестно, — вздохнула. — Зачем направлять гнев жителей на стража? Какой в этом прок? У тебя таких целая крепость, даже если они меня убьют. Не…

Кристоф рыкнул и заткнул меня поцелуем. Горячим, жадным, жарким. Его язык скользнул в рот, руки почти до боли стиснули плечи, и снова запах давленого винограда прогнал из головы все мысли. Я ответила с тихим стоном, пальцы запутались в седых прядях. Вампир втянул мой язык, начал посасывать, отступил, прикусил зубами нижнюю губу и слегка отстранился, тяжело дыша.

— Не смей говорить… Не смей даже думать о том, что я позволю кому бы то ни было тебя убить. Слышишь? — твердо, уверено, почти зло.

— Кристоф, по-моему, ты слишком драматизируешь. Слишком серьезно относишься…

— А как еще я должен относиться к своей нареченной? — возмутился он, зарываясь носом в мои волосы.

Что? Что он сейчас сказал? Как он меня назвал?

Твою-то мать!

Кристоф Фрэйон, Великий князь Малейский.

Видимо, я сказал что-то не то.

Лист уперлась руками мне в плечи, настороженно, почти испугано глядя в глаза.

— Ты уверен? — она смотрела так, словно от моего ответа зависела ее жизнь, а я ничего не понимал, и от этого легкое беспокойство царапало внутри.

— Да, — девушка напряглась сильнее. — Что не так?

— Зависит от того, что ты намерен с этим делать, — девочка-ветер не сводила с меня внимательного взгляда, маленькие ручки все еще упирались в плечи, а я не мог сосредоточиться, не мог собраться с мыслями, хоть и понимал, что вопрос явно с подвохом.

— А что я должен с этим делать?

Ну же, хорошая моя, дай мне подсказку.

— Я постараюсь объяснить. Только не нависай надо мной, пожалуйста. Я не могу сосредоточиться.

Я покорно сел рядом, натянул на нас одеяло, невольно напрягся. Она всегда думала не так, как я того ожидал, у нее другая, непонятная мне логика. Любая вампирша в Малее начала бы планировать свадьбу, а Лист словно окаменела, спряталась от меня. Будто снова под маской Белого.

И, мать твою, мне это не нравилось. Очень не нравилось.

— Я слушаю тебя, — я взял в ладони ее руку, принялся перебирать пальцы. Мне физически надо было к ней прикасаться, чувствовать ее каждый миг, каждый вдох, ловить дыхание, тонуть, захлебываясь в зелени глаз, ощущать терпкий вкус граната и слышать тихий грудной голос. Я наконец дорвался. Дорвался до самого вкусного в мире лакомства, до самого сладкого вина.

— Вампиры… Мы так предсказуемы и просты в своих желаниях. Главным для нас всегда было и остается потомство, мы трясемся над каждым ребенком. Вампиршам с детства вбивают в головы, что основное их предназначение в этой жизни — выносить и родить. Все легенды, все истории, все детские сказки об этом. Знаешь, за что я их так не люблю? За отсутствие выбора. Они безнадежны, будто дневник обреченного на казнь. И как результат вампиры хватаются за любую возможность завести ребенка, специально ищут нареченных, живут с нелюбимыми, а порой с теми, кого ненавидят. Мучаются и терпят… Это страшно, Кристоф. Мне страшно. Я не хочу терпеть, я не буду терпеть, понимаешь?

Я пораженно смотрел на девочку-ветер, смотрел и не мог сказать ни слова. Просто не было сейчас слов и мыслей.

— Я видела, что такие отношения делают с мужчинами и женщинами. Видела, как вампиры бросаются из одной койки в другую, видела, как корчатся от боли и воют те, кому сначала клянутся в любви, а потом уходят совокупляться с другими. Это именно совокупление. Мерзкое холодное животное слово. От него несет засохшей старой кровью и болью. Даже Безымянная ночь служит прежде всего зачатию, — она говорила ровно и спокойно, тихо, не повышая голоса, но глаза потемнели, а пальцы в моей ладони подрагивали.

— Лист, — я поцеловал теплую ладошку, — милая, прости, но я все еще не совсем понимаю.

— Не понимаешь потому, что просто еще не задумывался об этом, причин не было. Скажи мне, князь, хотя бы примерно, сколько любовниц побывало в твоей постели?

Еще один вопрос с подвохом?

— Достаточно, — осторожно ответил я.

— А сколько из них были твоими нареченными?

— Ни одной.

Куда она клонит? Этот разговор не нравился мне все больше и больше, я хмурился и начинал злиться. Злиться не понятно отчего.

— А теперь скажи мне, князь, — опять этот князь! — Какова вероятность, что ты найдешь еще одну нареченную? Помимо меня?

— Я…

— Ничтожно мала, несущественна, — кивнула девушка, не давая мне ответить. — Тебе нужны наследники, тебе они просто необходимы. Но в брак ты вступишь политический и…

— Скорее, вляпаюсь, — невесело улыбнулся я.

— Называй как хочешь. Но у меня к тебе вопрос: какую роль во всем этом уличном балагане ты отводишь мне? Ты отпустишь меня, когда придет время жениться? Сможешь? Или заставишь меня сначала родить?

— Я не знаю, — честно признался. — Я не думал о браке, наследниках, о нареченных, — цедил я слова, стараясь побороть непонятную злость. — Просто не знаю.

— Я не сомневалась, — горько улыбнулась Лист, проводя рукой по моему лицу, — большой маленький мальчик.