Отважный спаситель - Мэри Лу Рич

Саманта задрала ногу и вздохнула с облегчением, когда он кивнул головой. Оторвав широкую полоску материи от своего уникального костюма, Ник обмотал раненую ногу. Покончив с перевязкой, он, не говоря ни слова, свистом подозвал Скаута и взобрался ему на спину.

— И больше никаких несчастных случаев! — сердито сказал он. — Я хочу приехать домой, имея на себе хоть что-нибудь!

— Вы так говорите, будто я сделала это нарочно.

— Садись побыстрее на лошадь! — рявкнул он, сверкнув серыми, как камешки, глазами.

Она схватила протянутую им руку и сжала губы, чтобы не закричать, когда он рывком усадил ее позади себя.

— Так можно и руку сломать, — ворчливо проговорила она.

— Заткнись, женщина! Ты достаточно долго испытывала мое терпение.

— Слушаюсь, господин!

— И больше ни слова, черт побери!

Клокоча от гнева, Саманта ехала в полном молчании, сидя прямо и напряженно. Глаза ее сверлили затылок Ника. «Когда-нибудь, мистер Макбрайд! — мысленно пообещала она. — В один прекрасный день… и очень даже скоро…»

Они отъехали от озерка и вновь свернули на пыльную дорогу, которая вилась между высоких сосен и шла все время под гору. Впрочем, Саманта едва ли заметила изменения в характере ландшафта — все ее мысли вертелись вокруг Ника Макбрайда. Она ненавидела его за то, что зависела от него, однако выбора у нее не было. Она не смогла бы выжить самостоятельно в этой дикой стране. Рана на ноге постоянно напоминала об этом, дергая при каждом шаге лошади.

«Это он во всем виноват! — мысленно бушевала Саманта. — Если бы я не убегала от него, я бы не распорола себе ногу». Теперь он торопится добраться до ранчо — да она ждет не дождется, когда они там окажутся. Его кузену Джеффу придется дать ей кое-какие объяснения. И возвратить ей одежду. Уж она с ним рассчитается похлеще, чем с Ником. А получив ответы, одежду, приняв ванну, постарается оказаться как можно дальше от них. Если оба Макбрайда, с которыми пришлось столкнуться, одинаковы, то, видимо, вся семья представляет собой сборище сумасшедших лунатиков.

Она пошевелила ногами — бедра сильно терлись о шершавую спину мерина. Скрипнув зубами, она приказала себе не думать о боли.

На лицо Саманты легла тень, и это заставило ее оглядеться вокруг. Она с изумлением отметила, что они выехали в каньон. Окружающий ее пейзаж был удивительно красив. Поднимающиеся с двух сторон отвесные стены были расцвечены в ярко-красные, кремовые, лиловые и розовые тона и великолепно смотрелись на фоне безоблачного неба. Внизу, вдоль всего ущелья, виднелась полоска травы и темно-зеленых ив, росших у берега узкого ручья, который с веселым журчанием бежал по отшлифованным водой камешкам. Солнечные лучи прибивались сквозь кроны сосен на гребне скал; на тропу ложились длинные фиолетовые тени. Саманта с удовольствием потерла плечи — ей стало тепло.

— Ты погляди, уже почти жарко, — проговорила она, словно не веря самой себе, ведь еще совсем недавно она буквально замерзала.

— Высокие стеньг загораживают от ветра, — объяснил Ник, останавливая мустанга у края дороги. — Сейчас мы попьем воды и дадим передохнуть Скауту. — Он спешился и снял недоуздок.

Саманта обратила внимание, что он даже не предложил помочь ей слезть. «Ну и не надо, я в этом не нуждаюсь», — подумала она. Но едва она собралась сойти с лошади, как мерин затряс головой и поплелся за хозяином. От неожиданности девушка завалилась набок. Она попыталась уцепиться за гриву Скаута, но было поздно. К тому времени, когда мерин поравнялся с Ником, она уже падала. Саманта почувствовала, как руки Ника крепко обхватили ее, приподняли и поставили на землю.

— Спасибо… — пробормотала было она, но Ник отвернулся и отошел от нее.

Кляня дурной нрав мужчин, Саманта заковыляла к ручью. Кристально чистая вода бежала по руслу из разноцветных пород. Она наклонилась, зачерпнула рукой воды и поднесла к губам. Затем ополоснула лицо и руки, смыв дорожную пыль. Уставшая, но освеженная, она откинулась на плоский камень и стала любоваться окружающим ландшафтом.

На ветке над головой Саманты сизо-голубая сойка шумно негодовала на лошадь, которая посмела щипать траву прямо под ней. Пронзительный щебет пичуги отражался эхом от крутых высоких стен каньона. Скаут игнорировал все нападки сойки и продолжал пастись, то и дело переставляя ноги, чтобы отогнать назойливо жужжащих мух.

Мелодично-хрустальное журчание воды, теплые солнечные лучи мало-помалу вернули Саманте душевное равновесие. Согревшаяся и умиротворенная, она закрыла глаза. Однако сновидения ее оказались беспокойными и тревожными. Она была рада, когда Ник потряс ее за плечо и вернул к реальности.

Проснувшись, она тут же ощутила, что у нее стучит в висках и во рту пересохло. Кожа покраснела и стала горячей на ощупь, а рана на ноге дергала при каждом ударе сердца. Желудок жалобно ворчал — девушка ни крошки не ела с тех пор, как накануне поужинала рыбой.

— Вставай, попей воды. Мы отправляемся, — сказал Ник.

Саманта села. Голова у нее кружилась, ее подташнивало.

— Кажется, я никуда не смогу ехать. У меня болит голова. Еще у меня жар, и я голодна.

— Ну, я тоже не самым лучшим образом себя чувствую! — рявкнул Ник. — Ты или встаешь, садишься на лошадь и едешь, или же остаешься здесь.

Вспыхнув, Саманта протянула руку, чтобы он помог ей встать.

Сверкнув холодными, словно льдинки, глазами, Ник повернулся и пошел прочь, поигрывая недоуздком. Он свистнул, подзывая мустанга.

Саманта разгневанно прищурила глаза.

— Ну, ладно же, я тебя проучу, — пробормотала она.

С трудом поднявшись на ноги, медленно доплелась до ручья, наклонилась и долго-долго пила холодную воду. Болтая рукой в воде, она украдкой посмотрела через плечо. Увы, Ник и не думал ее дожидаться, как она полагала. Он уже двигался по дороге, на приличном расстоянии от нее.

— Будь он проклят! Он и в самом деле меня бросит! — воскликнула девушка. Осыпая его проклятиями, она поковыляла за лошадью. — Подождите!

Ник остановил мустанга. Не глядя на нее, он протянул руку и подсадил ее на спину Скаута позади себя.

Злые слезы выкатились из глаз Саманты и побежали по горячим щекам. «Да он просто подлец! Когда он только исчезнет с моих глаз?»

Ник всем своим существом ощущал ярость, исходившую от рыжеволосой женщины, которая сидела у него за спиной так, словно проглотила палку. Впрочем, он и сам клокотал гневом. «За кого она меня принимает, — размышлял он, — за свою горничную, что ли? Что мне с этой ведьмой делать, может, оставить ее?» Тысяча чертей! Да ему шишка на голове не дает покоя, волдыри на обожженной заднице, а она, видите ли, жалуется, что ей жарко и она голодна. Черт побери, они через несколько часов доберутся до ранчо, и там она может съесть хоть целую корову, если у нее будет такое желание!