320 страниц про любовь и кино - Георгий Натансон

Картина, задуманная практически как экспериментальная, получила первую премию на Международном кинофестивале в Венеции в номинации короткометражных фильмов.

Григорий Александров, Сергей Образцов, Володя Кусов и я на съемках «Небесного создания»

Эта работа дала мне возможность бывать в доме Григория Александрова и Любови Орловой, я ближе с ними познакомился и совершенно очаровался ими. Они всегда относились друг к другу с большим уважением и называли друг друга на «вы». Помню, как-то раз пришел к ним осенью во время дождя, зонта у меня не было, и пальто намокло, так Григорий Васильевич стал снимать с меня намокшее пальто. Я сопротивлялся. «Каждый интеллигентный человек должен так встречать и провожать своего гостя», – заявил он. Сам Александров помогал мне – мальчишке! Еще помню, как на даче в Переделкине Любовь Петровна с гордостью показывала мне новые шторы и чехлы на мебель, которые собственноручно изготовила… Лучезарные люди!

Рабочий момент фильма «Небесное создание»

Затем на Одесской и Кишиневской киностудиях в 1957 году я поставил музыкальный фильм по оперетте Исаака Дунаевского «Белая акация». В нем снимались знаменитые артисты оперетты: первый и единственный народный артист СССР в жанре оперетты Михаил Водяной, прелестная Иванова – звезда одесской оперетты, замечательная актриса кино Муза Крепкогорская. Снимали в Одессе, в которую я был влюблен с момента съемок «Садко», тем более что в этом городе провела свою молодость моя мама. Это был веселый и задорный фильм, о котором я мечтал после просмотра картины «Свинарка и пастух», с успехом прошедшей по первому каналу Центрального телевидения много лет назад.

Долго я не мог найти героя. Как-то раз во дворе студии ко мне подошел молодой мужчина приятной внешности, одетый в белую рубашку, военные галифе и кирзовые сапоги.

– Я знаю, что вы ищете актера на главную роль. Вот он перед вами. Я студент ВГИКа. Снимаюсь здесь у Хуциева в фильме «Два Федора». Могу петь под фонограмму.

Посмотрев внимательно на мужчину, я ему объяснил, что снимаю оперетту и герои должны быть очень красивыми.

– А я разве не красив? – спросил он с улыбкой.

– Красив, но нужен еще более красивый человек. В оперетте все должно быть преувеличено. Как бы на котурнах.

Так я разминулся в творчестве с великим актером, режиссером и писателем Василием Макаровичем Шукшиным. О чем позже жалел.

1960 год. Сегодня трудно представить, что нашему фильму «Шумный день» – уже более пятидесяти лет! К счастью, он живет и ныне. Идея борьбы с накопительством по-прежнему актуальна, раз появились в стране люди, обладающие несметными богатствами, в то время как дети на уроках падают в обмороки от недоедания. На культуру они, в отличие от российских меценатов Третьякова, Морозова и Мамонтова, денег не дают, а миллиарды долларов тратят на особняки и грандиозные корабли.

На «Мосфильме» к моему предложению экранизировать пьесу выдающегося писателя Виктора Розова «В поисках радости» отнеслись кисло: «Пьеса театральна. Фильмы-спектакли, даже с лучшими актерами МХАТа и Малого театра, в прокате проваливаются. Законы кино совершенно другие, нежели законы театра, и вы, Георгий Григорьевич, должны хорошо это знать, как ученик Эйзенштейна и Кулешова, как ассистент Пырьева, Довженко и Птушко. Какое это кино, если почти все действие происходит в одной комнате?!»

Я же утверждал, что в прекрасной пьесе Розова есть драматургия мысли, привел в пример имевшие большой успех фильмы: американский «12 рассерженных мужчин» и французский «Мари-Октябрь». Обещал привлечь прекрасных актеров. Мое предложение опять поддержал Иван Пырьев: «Фильм недорогой, давайте дадим возможность молодому режиссеру проявить себя. Если провалится – расходы спишем на брак». В конце концов худсовет решил запустить картину в производство. Это был, пожалуй, первый малобюджетный фильм в те времена. Я уже начал подбор актеров, и тут мне неожиданно позвонил Виктор Сергеевич Розов.

Кадр из фильма «Шумный день»

– Георгий Григорьевич, у меня к вам большая просьба. Театральный режиссер Анатолий Эфрос мечтает снять кинофильм. И он очень хотел бы поработать с вами над экранизацией «В поисках радости». Я уверен, вы с ним найдете общий язык…

Розову я отказать не мог.

С выдающимся театральным режиссером Анатолием Васильевичем Эфросом, умным, талантливым, добрым, веселым человеком, большим мастером работы с актером, сотрудничать было интересно. Он многому научил меня. Навсегда запомнил его любимую фразу: «Репетиция – любовь моя».

У нас был прекрасный актерский состав: совсем еще юный Олег Табаков, который сразу же восхитил меня, замечательные Валентина Сперантова, Лилия Толмачева, Геннадий Печников, Лев Круглый, Евгений Перов. В съемках участвовали прекрасный художник М. Курилко, отличный оператор В. Домбровский и известный композитор А. Спадавеккиа.

После принятия фильма художественным советом и дирекцией «Мосфильма» нам предстояло сдать «Шумный день» министру культуры, члену Политбюро Екатерине Алексеевне Фурцевой и получить право на прокат.

Виктор Сергеевич Розов, сославшись на нездоровье, поехать к Фурцевой отказался. Анатолий Эфрос сказал, что занят на репетиции, и пришлось мне держать экзамен одному.

В большой пустой зал Министерства культуры вошла Фурцева. Она мне сразу понравилась. Вежливо поздоровавшись, Екатерина Алексеевна, одетая в строгий темный элегантный костюм с белоснежным жабо, села в центральное кожаное кресло, подобрав под себя ножки в черных туфельках-«лодочках». Фурцева смотрела на экран, а я – на нее. Вдруг ее лицо стало серьезным и даже хмурым. По окончании фильма, так же уютно сидя в кресле под окошечком проектора, она обратилась ко мне:

– Я не приму ваш фильм, Георгий Григорьевич. У вас с экрана идет ругань. «Все Фиры и Веры – дуры без меры!» Эти слова будут повторять школьники, оскорбляя девочек. Кино – это огромная сила, а дурной пример заразителен… – (что сказала бы Екатерина Алексеевна, услышав сегодня нецензурную брань и мат, повсеместно звучащие с экранов кино и телевидения?) – И потом, почему вы сняли фильм в захолустьях старой Москвы, когда есть красивые проспекты? Например, Калининский… (Мы снимали на Старом Арбате.) – Наши друзья за рубежом удивляются, отчего в советских картинах показываются трущобы? Нет-нет, в таком виде я фильм не приму…