Линия жизни. Как я отделился от России - Карл Густав Маннергейм

Сенат уполномочил нас разработать план создания сил правопорядка. Мы послали в сенат соответствующее предложение, но его не успели рассмотреть. События развивались настолько стремительно, что уже через несколько дней стало ясно: теперь нужны не просто «мощные силы правопорядка», нам требуется настоящая армия.

Жители провинции были встревожены, кое-где происходили волнения, нарастала нетерпимость по отношению к русским. Здесь тоже слышали о столкновениях в Карелии. Более того, именно в Этеля-Похьянмаа была впервые разоружена группа русских солдат, это произошло 21 января в Каухава.

Узнав о том, что два эшелона русских солдат, отправившиеся было домой, получили команду вернуться в свои бывшие гарнизоны в Похьянмаа, я отдал приказ генерал-майору фон Гериху собрать людей в ночь на 23 января, чтобы разоружить гарнизоны в Сейняйоки и Лапуа. Переброску русских частей необходимо было предотвратить. Вскоре я получил по телефону из Хельсинки новые сведения и отменил приказ. Крестьяне разошлись, очень недовольные этим решением, а мой авторитет главнокомандующего сильно пошатнулся.

* * *

24 января я собрал своих ближайших помощников, чтобы выслушать их мнение о сложившейся ситуации и понять, не считают ли они, что настало время для выступления. Ситуация обострилась. За прошедший день в Васе произошло первое крупное столкновение с русскими, а из сената были получены две тревожные телеграммы. Одна из них гласила: областной комитет принял решение всеми силами поддержать вспыхнувшую в Финляндии революцию. А в другой сенат сообщал, что нет никаких возможностей предотвратить посылку русских войск в Похьянмаа. Это обеспокоило меня более всего. Если русские выполнят свое решение и отправят дополнительные силы, чтобы разрушить все то, чего мы добились за это время, у нас не останется даже отправной точки для дальнейших действий.

По разработанному мной плану мы должны были ночью разоружить гарнизон в Васе и те части, которые держали под контролем дорогу, огибавшую город.

Вечером 25 января я принял судьбоносное решение приступить к боевым действиям. В ночь на 28 января отряды шюцкора должны были внезапно напасть на гарнизоны, расположенные в Этеля-Похьянмаа, и разоружить их.

26 января мне сообщили из Хельсинки, что русский контингент, ожидавшийся в Похьянмаа, состоял из двух эшелонов матросов, настроенных очень революционно. Я еще раз обсудил ситуацию со Свинхувудом, и тот снова подтвердил, что сенат не может воспрепятствовать этой переброске. Тогда я решил, что необходимо действовать самостоятельно.

На следующий день я получил от Свинхувуда телеграмму, где сообщалось, что прошедшей ночью на одном из русских судов он провел переговоры с областным комитетом и постарался сделать все возможное, чтобы предотвратить вмешательство русских войск во внутренние дела Финляндии. Эта цель еще не достигнута, но переговоры будут продолжены, и Свинхувуд надеялся, что добьется положительного результата. Поэтому он предложил мне подождать еще какое-то время.

Новая отсрочка могла привести к тяжелым последствиям. Волнения в Похьянмаа достигли предела. Вторая отмена приказа, пусть даже принятая к исполнению, полностью парализовала бы людей севера. Мы и так уже получили предостаточно обещаний, а угроза прибытия матросов обострила и без того накаленную ситуацию. Поэтому я решил начинать и выехал в Юлихярмя.

Пер Эвинд Свинхувуд – с ноября 1917 по май 1918 – председатель Сената Финляндии. 1931–1937 – президент Финляндии

События в Хельсинки подтвердили мою правоту. Центральный комитет социал-демократической партии поддался натиску крайне левых, и те 25 января создали свой «исполнительный комитет», который начал подготовку к перевороту. В 12 часов ночи 26 января Красная гвардия получила распоряжение начать мобилизацию. Комитет приказал руководству гвардии (называемому уже Генеральным штабом) захватить здание сената, центральные учреждения и банки и, помимо этого, арестовать «людей, включенных в специальный список». В ночь на 28 января – то есть тогда же, когда начали действовать и мы, – в Хельсинки был объявлен сбор батальонов Красной гвардии. В городе их насчитывалось десять. Все последние ночи они получали оружие от русских. Ранним утром 28 января свершился государственный переворот, и сенат и парламент оказались не у дел. Той же ночью красные захватили Тампере, Куопио и другие города. Восставшим помогали русские солдаты.

Последнее, что успел сделать сенат до переворота, – это обратиться к народу. Обращение было датировано 28 января. Там было сказано, что я назначен главнокомандующим, а также то, что части шюцкора являются законными войсками правительства. Обращение гласило:

«Генералу Маннергейму и народу Финляндии.

Подстрекаемая некоторыми революционно настроенными элементами, часть граждан Финляндии, опираясь на чужие штыки и войска, поднялась на мятеж против Парламента Финляндии и его законного правительства, препятствуя с помощью силы его деятельности и ставя под угрозу только что обретенную свободу. Правительство государства считает необходимым применить все возможные средства, чтобы покончить с этим предательством, для каковой цели те силы правопорядка, которые были образованы для поддержания порядка в стране и уполномочены Парламентом, подчинены одному руководству, и их главнокомандующим назначен генерал Г. Маннергейм. Правительство призывает законопослушное население государства помогать генералу Маннергейму и его вооруженным частям всем тем, что он сочтет необходимым для достижения успеха.

Те немногочисленные граждане, которые с оружием в руках поднялись против законного общественного порядка, должны сложить оружие. Если же они считают свои действия правомерными и подчиняются своему руководству, пусть знают, что их выступление в любом случае ждет поражение. Вооруженные силы правительства уже захватили большую часть страны и приближаются к городам, расположенным на юге и юго-западе. Никакие преграды не остановят их в борьбе против предателей государства и за свободу Отечества».

* * *

Военные действия были направлены против тех русских вооруженных частей, которые оставались в Финляндии, несмотря на признание советским правительством независимости нашего государства. Именно поэтому вспыхнувшая война была войной освободительной, борьбой за свободу. Этот факт не может изменить и то обстоятельство, что вскоре мы были вынуждены вести военные действия не только против русских, но и против бунтовщиков внутри страны. Ни законное правительство, ни его армия не были повинны в этом. Вина лежала на руководителях мятежа.

Успех нашего предприятия коренился в решимости и быстроте. Если бы части шюцкора промедлили, то некоторые русские гарнизоны смогли бы организовать оборону и соединиться с Красной гвардией, а в этом случае возможность разоружить их была бы минимальной. Находясь в Юлихярмя, я в крайнем напряжении ожидал известий.

Уже в течение ночи начали поступать хорошие новости, а к утру 28 января стало ясно, что первые успехи дали возможность организовать опорный пункт для будущих сражений. Самые крупные гарнизоны в Васе, Сейняйоки и Лапуа были разоружены. Еще до начала военных действий удалось прервать телефонную связь. После чего шюцкоровцы в надежде на внезапность – винтовки были только у командиров – под покровом темноты атаковали казармы. В течение дня было разоружено еще несколько гарнизонов. Там, где отряды шюцкора несколько промедлили, начались, как и ожидалось, настоящие бои. В течение четырех дней весь район Этеля-Похьянмаа был освобожден. Пять тысяч русских сложили оружие. Было захвачено 8000 винтовок, 34 пулемета, 37 орудий, несколько минометов и большое количество снаряжения и боеприпасов.