Следствие по-русски 2 - Дмитрий Леонтьев

* * *

— Что у нас плохого? — поинтересовался Разумовский, тщательно изучив выражение моего лица, когда я вошел я квартиру.

— Ужас! — я швырнул на стол толстый учебник. — Пока ехал сюда, пробежался по главам и нашел у себя две трети всех описанных заболеваний, включая шизофрению, ипохондрию и маниакально-депрессивный психоз. А уж о депрессиях, стрессах, нарушениях личности, эмоциональных и волевых расстройствах даже говорить не приходится. Все есть: тоска, рассеянность, импульсивные влечения… И точно так, как описано, — приступами. Но я заметил последовательность. Все это начинается тогда, когда появляешься ты. Отсюда вывод: ты — угроза моему психическому здоровью. Без тебя я живу правильно и размеренно, но как только ты появляешься…

— А что ты узнал про этого подонка?

— Психически больной человек. Запущенная форма. Причины болезни неясны. Возможно, наследственное, но до времени скрытое. Какая-то психологическая травма выявила и обострила болезнь. Может быть, даже такая примитивная, как увольнение с работы, развод. Ничего конкретного. Но, судя по выбору пути к цели, он был раньше связан с киноиндустрией. Профессор попросил посмотреть кассету. Может быть, удастся найти более конкретные оценки. Есть у него и несколько «слабостей»: большое самомнение, тщеславие. Нужно иметь это в виду, может пригодиться. Знаешь, что страшно? Он «соревнуется» с самими известными маньяками, пытаясь обогнать их в популярности и жестокости. Ему нужно, чтоб его узнали люди, как можно больше людей. Узнали, удивились и ужаснулись… вот так: у них тоже идет своеобразное соревнование.

— Стало быть, он мало чем отличается от пары десятков известных мне писателей и режиссеров. Те насилуют и убивают воображение, стремясь обогнать своих коллег в жестокости и в откровенности секса, а он воплощает это наяву.

— Да, и точно так же хочет стать известным, — подтвердил я. — Только он уже успел перешагнуть грань, а эти еще «кокетничают». Он воплотил в жизнь описанные ими мечты. Вседозволенность. Возможность сделать все, что хочется. Запретов нет. Полная свобода. Он стремится к такой «свободе» и будет ее защищать. Сам он не остановится. Но очень плохо то, что вычислить его привычки, характер, просчитать образ и стиль мышления можно, только сопоставив несколько совершенных им убийств. И в этом особенность раскрытия всех серийных убийств, изнасилований, краж… А что у тебя?

— У меня еще меньше, — вздохнул Разумовский. — Для создания мини-студии требуются один-два человека и видеокамера. Большинство частных студий занимаются изготовлением порнофильмов. Те, которые занимаются этим профессионально, предпочитают официально не регистрироваться. На поиск и проверку всех действующих киностудий и недавно уволенных сотрудников уйдет не одно десятилетие. Отсюда лучше не заходить.

— Тогда придется ехать к Ракитину и решать, как выгодней использовать телефонный номер, оставленный в кассете. И делать это нужно срочно. Мы в городе уже сутки, а практических результатов — ноль. Сутки на проверку — это много. В нашем случае это на сутки больше, чем нужно. Поехали.

Мрачный, как грозовая туча, Ракитин положил перед нами кассету и сообщил:

— Просмотрел. И уже созвонился со спецотделом. Ребята обещали помочь. Оказывается, таких порностудий в городе — пруд пруди. А в спецслужбе всего двенадцать человек, включая прикомандированных. Но этой кассетой займутся. Я думаю, все же надо возбуждать дело по факту. Хуже, чем есть, не будет. Я сделал две копии. Директор фирмы, в которую я устроился, спонсировала меня двумя чистыми кассетами. А ребята из спецслужбы будут здесь через час. Тогда и начнем.

— Что это за студии? Как они функционируют? На кого работают?

— Конкретного организатора нет. Появился спрос — появилось предложение. Несколько группировок налаживает профессиональную цепь порнобизнеса. Но есть и «одиночки». Огромные деньги. Народ словно обалдел, как будто у нас в стране секса и впрямь не было. На эти «запретные плоды» набросились с таким энтузиазмом, что первые сутенерские конторы и порностудии успели заработать миллионные прибыли. Сейчас все это находится в стадии отлаживания. К примеру, в Венгрии порнография стала одним из динамично развивающихся секторов экономики. У нас это — сверхприбыль. Наиболее дорогостоящие кассеты со всяческого рода отклонениями — гомосексуализм, зоофилия, педофилия, некрофилия. В Кельне кассета с детской порнографией стоит двенадцать тысяч марок. В Скандинавию, Германию и Польшу они идут из России по двадцать-двадцать пять тысяч долларов, там тиражируются и поступают в продажу едва ли не в два раза дешевле местного порно. У нас очень дешевый рынок. Дешевые девушки, дешевые парни, и очень легко и безбоязненно можно найти для съемок детей. До нас такими «плантациями дешевого продукта» были юго-восток Азии, Тайвань, Филиппины. Там ребенок стоит пятнадцать долларов за «сеанс». У нас это несколько дороже, но… Судите сами: существуют специальные агентства, предоставляющие толстосумам экзотический товар: несовершеннолетних мальчиков, девочек, девственниц и даже животных. Годовой доход таких агентств превышает триста-четыреста тысяч долларов, а агентств — десятки. Не считая частных сутенеров. Доходит до того, что детьми торгуют даже родители-алкоголики. Но тем выше риск для детей. Клиенты, видя незащищенность ребенка, способны на нарушение этого сомнительного «контракта». А если учитывать то, что к подобной «сфере услуг» обращаются преимущественно люди с нездоровой психикой, то последствия бывают особенно трагические. Их услуги стоят двести-триста рублей за ночь, а при наличии видеосъемки цена увеличивается на сто рублей, в то время как услуги взрослого «актера» стоят от двухсот до трех тысяч долларов в сутки — в зависимости от сложности работы. Сами понимаете, насколько это выгодно дельцам порнобизнеса. А уж если на кассетах присутствует запись убийства или изнасилования… К примеру: кассета с записью группового изнасилования малолетних девочек во время войны в Боснии стоит на «черном рынке» семь-восемь тысяч долларов. Детей даже не надо похищать. Их увозят с вокзалов, с уличных «точек», от продающих их родителей, и о том, что происходит потом, можно только догадываться. Вернется живой — повезло… Так что «рынок» у этого подонка есть.

— Господи, что же происходит?! — закрыл глаза ладонью Разумовский. — Ведь за деньги! За паршивые, никчемные и грязные деньги! Как остановить все это?! Как образумить?!

— Очень сильной правоохранительной структурой с одной стороны, и мудрым, сильным образованием — с другой, — сказал Ракитин. — Сейчас и то и другое слабосильно. А ведь только так можно остановить и вал преступности, и всю эту машину эротомании. У нас сейчас секс ставится как вершина и цель не только в любви, но и в самой жизни. Это словно ведущая цель, смысл существования. А на самом деле это обычный сатиризм и нимфомания. Мне удалось узнать, что в Москве и Петербурге проводятся съемки целого «сериала» с участием несовершеннолетних детей. Он называется «Малый возраст». Говорят, что съемки глубоко профессиональны. Но вот с кассетами, подобной вашей, ребятам из спецслужб сталкиваться еще не приходилось. Это аномалия… Если такое сравнение применимо к порнографии вообще и детской проституции в частности.