Эдгар Уоллес. Сообразительный мистер Ридер. Гилберт Кит Честертон. Воскрешение отца Брауна - Эдгар Уоллес

– Я провел химический анализ, – сказал он. – Парень, который занимался этим, мой друг, он за работу не взял с меня ни пенни. Он дает многообещающие прогнозы… Очень многообещающие!

– Компания… – начал Арт, но мистер Штаффен предупреждающе поднял палец.

– Я полагаю, вы знаете, и мне нет необходимости напоминать вам, что я не собираюсь спекулировать на этом месторождении. Я не вкладываю в дело своих денег. Моя задача – использовать свое влияние для продвижения дела на условиях quid pro quo. Вам известно, что это означает?

– Когда из ничего получаешь что-то! – сказал Арт, и в данном случае замечание это было не так уж далеко от истины.

– Не совсем… Я подразумеваю долю в акциях. Возможно, в будущем я соглашусь занять директорский пост, когда затея начнет приносить деньги и работа предприятия наладится. Я не могу связывать свое имя с… так сказать, неизвестной величиной.

Арт согласился.

– Один мой приятель предоставляет деньги, – легкомысленно заявил он. – Если б этому парню еще долларов сто, он был бы самым богатым человеком в мире. Я думаю, само собой разумеется, мистер Штаффен, что я бы не приехал сюда с тем, чтобы зарабатывать деньги с джентльменом, которого почти не знаю. Мы встречались в Канаде… Да, точно. Встречались! Но что вам известно обо мне? Я же могу оказаться и аферистом, верно? Мошенником, да кем угодно!

Подобная идея приходила в голову Берти Клоду, но откровенность друга до некоторой степени развеяла его подозрения.

– Я после нашей встречи часто думал, что вы должны были подумать обо мне, когда увидели меня за одним игровым столом с теми бандитами, – продолжал Арт, задумчиво затягиваясь сигарой. – Вероятно, вы сказали себе: «Этот парень знает жизнь… И жизнь эта сводит его с разными людьми». И это правда. В Канаде в шахтерских поселках приходится жить бок о бок с действительно сильными людьми… Да, это уж точно. Суровые там нравы…

– Я прекрасно все понимаю, – сказал Берти Клод, хотя на самом деле ничего не понял. – Я льщу себя надеждой, что разбираюсь в людях. Если я не показал этого в своей «Homo Sum»[12], значит, я неправильно подобрал выражение.

– Разумеется, – лениво произнес мистер Ломер и добавил еще одно «разумеется», очевидно, для доходчивости. – Очень даже неплохая книга! Когда вы дали ее мне в гостинице «Король Эдвард», я решил, будто это что-то про арифметику, а оказалось, поэзия. И замечательная! Все строчки с большой буквы, последнее слово в каждой строчке звучит похоже на последнее слово в предыдущей. Я сказал своему секретарю: «Да этот мистер Штаффен, сразу видать, парень с головой!» Я диву даюсь, откуда вы это все берете? А то, которое насчет принцессы, появляющейся из раковины…

– Из перламутровой раковины… Это воплощенный образ жемчуга, – поспешил объяснить Берти. – Вы ведь имеете в виду «Белую деву»?

Ломер равнодушно кивнул.

– Я был поражен. Прочитал и понял: вот это настоящая поэзия! Даже чуть слезу не пустил, как дурак последний! Если б мне такой талант, я бы не стал по всему Онтарио носиться с геологоразведкой. Это уж точно!

– Это дар от Бога, – немного подумав, произнес мистер Штаффен. – Так вы говорите, что раздобыли деньги на организацию компании?

– Все до цента. Правда, все акции уже на руках, но вам не нужно об этом беспокоиться. Я отложил парочку для вас. Нет, сэр, я не позволю вам заплатить ни цента.

Он сбил пепел с сигары и нахмурился.

– Вы такой славный парень, мистер Штаффен, – медленно произнес он, – и так хорошо отнеслись ко мне, что я, хоть ни с кем не обсуждаю свои дела, вам скажу честно. И не говорил бы, да взяли вы меня за душу, чувствую я, что вам можно довериться. Это месторождение – пустышка.

Брови Берти Клода поползли вверх.

– Не совсем понимаю, – сказал он.

Арт нешироко и немного грустно улыбнулся.

– Вам не приходило в голову, что, если бы у меня был капитал на эту собственность, с моей стороны было бы глупо приезжать в Европу?

Берти, разумеется, захотел знать почему.

– Продавать это месторождение – все равно что продавать золотые слитки. Тут и делать ничего не надо. Я мог продавать его, живя в лесу Амаганни. Это уж точно! Но нет, сэр, я здесь по другому делу, и когда вы узнаете, по какому, волосы у вас встанут дыбом, это я вам обещаю.

Он вскочил и принялся нервно шагать по комнате, задумчиво хмуря брови.

– Вот вы – гениальный поэт! – неожиданно воскликнул он. – Воображение у вас наверняка получше, чем у многих. Вот скажите, как по-вашему, что это месторождение значит для меня? Еще несколько тысяч долларов, – он равнодушно пожал плечами и вдруг без всякого перехода спросил: – Что вы делаете в среду?

Неожиданный вопрос застал Берти Клода врасплох.

– В среду? Ну, не знаю. Ничего…

Мистер Ломер в сомнении покусал губу.

– У меня небольшой дом на реке. Приезжайте ко мне на ночь, и я посвящу вас в тайну, да такую, что газетчики отдали бы миллион, лишь бы что-нибудь о ней пронюхать. Если бы вы об этом в книге прочитали, вы бы не поверили, что такое возможно. Вдруг когда-нибудь вы и сами об этом напишете. Тут дело такое, что по плечу только человеку с воображением, такому, как вы. Но я сейчас вам все объясню.

И все еще сомневаясь в правильности своего решения, мистер Ломер рассказал свою историю:

– В политике я ничего не смыслю. Но мы-то с вами знаем, в России произошла революция, и там сейчас интересные дела творятся. Не такой уж я болван, чтобы не понимать этого. Мои интересы в России были примерно того же порядка, что и ваши в Саскачеване, в Пайктауне. Но где-то полгода назад я познакомился с двумя русскими. Они бежали из Соединенных Штатов. Еле оторвались от шерифского отряда, а я как раз случайно оказался на ферме рядом с границей, когда они выскочили. И чем, как вы думаете, они занимались?

Мистер Штаффен покачал головой.

– Сбывали изумруды, – важно произнес канадец.

– Изумруды? Сбывали? Что вы имеете в виду? Пытались торговать изумрудами?

Арт кивнул.

– Это точно. У одного из них был целый бумажный пакет каких хочешь размеров. Я купил все, что у них было, за двенадцать тысяч долларов, отвез их в Торонто и там продал почти за миллион.

Берти Клод слушал его, раскрыв рот от удивления.

– Эти парни приехали из Москвы и сбывали ювелирные изделия четыре года. Один из них оказался разорившимся князем и приторговывал украшениями других аристократов… Но я лишних вопросов ему не задавал, потому как не любопытный я человек. Не люблю совать нос в чужие дела.

Он подался вперед и похлопал Берти Клода по колену, чтобы придать бóльшую важность своим словам.

– У них такого добра еще раз в двадцать больше того, что я купил. Я отослал их обратно в Россию за остальным, и они приезжают сюда на следующей неделе.