Русский терминатор - Дмитрий Щербаков

— Заткнись! — рявкнул Белов. — Это ты, гнида сушеная, сажаешь глупых малолеток на иглу! А потом еще смеешь их презирать! Я тебя, ублюдка, не убиваю сейчас только потому, что скоро удавлю весь ваш вонючий «бизнес», ты понял?!

— Понял, понял, братан! — струхнул официант.

— Не братан ты мне! — Север сплюнул на пол. — А теперь говори: как это вы с Янкой прокололись? Почему отпускали ей отраву в долг, не зная адреса девки?

— Я был уверен — адрес Яны знает Мальва…

— Дурак! — Белов опять брезгливо сплюнул. — А как потом вы все же вычислили Янку?

— Очень просто… — Семен попытался улыбнуться трясущимися губами. — Тех, кто не отдает долги, не любит вся городская «братва»… Мы запустили пулю, что некая Яночка нам задолжала. У любой бригады в ментуре имеются стукачи. И вот до нас дошла информация о смерти паренька-наркомана, сестру которого зовут Яна. А я давно подозревал, что Янка сама не колется, берет товар для кого-то…

— Почему? — удивился Север.

— Девка держалась слишком независимо, уважала себя… «Торчки» не такие.

— Пожалуй, — согласился Белов. — Ты продолжай, продолжай.

— А что продолжать? Дальше элементарно. Я узнал, когда и где состоятся похороны юного наркуши, и послал трех человек опознавать Яну… Потом доложил Джаваду.

— И?..

— И ничего. За Янкиной квартирой следят до сих пор. Девка там не появляется. Это ты ее спрятал?

— Нет, не я, дух святой! — бросил Север презрительно. — Как выглядит Джавад?

— Обычный кавказский урод, горбоносый и губастый. Ростом с тебя… нет, чуть-чуть выше. Здоровый, как шкаф, и очень сильный: бывший борец-вольник. Владеет всеми видами рукопашного боя. Не советую с ним связываться: он тебя одной левой пополам переломит.

— Кто кого переломит, мы поглядим, — Север недобро улыбнулся. — Когда Джавад бывает в «Джанге»?

— По субботам. Забирает у меня бабки и гуляет.

— Деньги спускает?

— Не… Его обслуживают бесплатно, он же хозяин…

— Официальный владелец?

— Нет. Но его представитель. Ты смотри, парень, за Джавадом очень большие дяди стоят… Может, кулаки у тебя и покрепче, чем у него, не знаю, но ты чужак здесь, а Джавад в нашем городе личность неприкосновенная…

— Вот я и прикоснусь к его личности, — изрек Север мрачно. — У тебя есть запасные «маслята» к этой штуке? — он тряхнул револьвером.

— Есть, две коробки.

— Давай!

Семен без возражений отдал.

— Дрянной у тебя самопал, — констатировал Белов, еще раз демонстративно гадливо осмотрев «магнум», — но для одной охоты сойдет… Ладно, пора мне, — он начал было подниматься из-за стола, но вдруг передумал. — А знаешь, Сема, почему я тебя сегодня не убью?

— Почему? — вздрогнул халдей.

— По двум причинам… — Север нарочито медлил. — Во-первых, подумай, кому будет хуже, если ты расскажешь Джаваду о нашем с тобой разговоре. Я знаю ответ, а ты?

— Я тоже… — буркнул Семен затравленно.

— А во-вторых, я не убью тебя сегодня потому… — Север опять замолчал, мучая собеседника. — Я не убью тебя сегодня потому, что завтра ты уволишься из «Джанга» и намертво завяжешь с торговлей героином! Ты понял меня, мразь?! — вдруг резко выкрикнул Север.

— Понял, понял… — залепетал халдей.

— А если ты меня обманешь, — продолжал Север, — я тебя точно пришибу. Даже без ствола, вот этой штукой пришибу, — он поднес к носу Семена свой здоровенный кулак. — Вот так пришибу!

Север неожиданно хватил кулаком по дубовой столешнице, проломив ее к чертовой матери. Семен взвизгнул, отшатнувшись, с изумлением уставился на изуродованный стол.

— Н-ну, ты, мужик, монстр… — пробормотал халдей потрясенно.

— Вижу, ты меня понял, — удовлетворенно заключил Белов. — Пойду я. Проводи, хозяин! — добавил он дружелюбно.

В прихожей, перед самым расставанием, Север заботливо нокаутировал Семена — чтобы не вздумал, дурилка, шум поднимать.

Мальву кумарило. А точнее, уже фактически ломало: постепенно начинало болеть все тело, все его мышцы и кости, а желание уколоться героином становилось у девушки просто нестерпимым. На фоне нарастающей ломки отступало на второй план другое мучение, изводившее Мальву: пытка ожидания своей участи. Эта пытка стартовала вчера вечером, когда Джавад привез девушку в квартиру с железной дверью, запер и оставил одну.

В квартире не было ничего, кроме голой мебели. И страха, терзавшего Мальву каждую секунду минувшей долгой ночи, бесконечного утра, одуряюще длинного, тягучего, как фильмы Антониони, полудня… И вот теперь еще ломка…

— Яна, Яночка, сестренка… — шептала Мальва запекшимися губами. — Мы же были с тобой как родные… Зачем же ты меня так подставила?.. За что?..

Девушка не знала, что собирается с ней делать Джавад. Но понимала: ничего хорошего ждать не приходится. Черная душа. Недаром даже блатные называют черных «звери»…

А Джавад — он одновременно и «зверь», и блатной. Жуткое сочетание…

Однако набиравшая обороты ломка вскоре вытеснила из головы девушки все мысли, кроме одной: героин! «Жизнь, честь, которой давно у меня нет, всю себя до клеточки отдам кому угодно за один укол героина!» — мысленно рыдала Мальва. Впрочем, плакала она не только мысленно: слезы безостановочно бежали по ее щекам.

И когда наконец заскрипела открываемая входная дверь, девушка даже обрадовалась, хотя раньше ожидала этого мига с ужасом. Но теперь у Мальвы появилась безумная надежда: а вдруг Джавад все-таки даст ей героина?! Она начала судорожно прихорашиваться: чистым носовым платком вытерла лицо, достала из косметички пудреницу, припудрилась, торопливо поправила макияж. И едва успела убрать косметичку в сумочку, как в комнату вошел Джавад.

Не зря халдей Семен назвал Джавада уродом — он действительно был некрасив, этот горец. Большой горбатый нос торчал на его лице рубильником, а толстые, слюнявые, синюшно-красные губы, постоянно искривленные брезгливой, вызывающей невольное стойкое омерзение ухмылкой, напоминали куски подтухшей говядины. Выпуклые же тусклые глаза Джавада, казалось, ничего не выражали, но впечатление производили жутковатое: взгляд кавказца походил на взгляд ожившего мертвеца — вампира или зомби из дрянного голливудского фильма ужасов.

Зато сложен был Джавад великолепно: могучие плечи уравновешивались пропорционально узким тазом, гармонично длинные сильные ноги не выглядели колоннообразными, мощнейшие же мускулы туловища не торчали и не бугрились вспухшими нарывами, как у перекачанного дурачка-подростка, а органично облегали торс гладкой и грозной мышечной броней. Фигурой Джавада можно было залюбоваться — если не заглядывать ему в лицо, конечно.