Ключи от Москвы. Как чай помог получить дворянство, из-за чего поссорились Капулетти и Монтекки старой Москвы, где искать особняк, скрывающий подводное царство - Яна Сорока

– по фамилии первых владельцев. В начале XIX века гвардейский корнет Павел Охотников купил владение Талызиных. Только отремонтировали деревянные постройки – как случился пожар 1812 года, все сгорело дотла. Хозяин сразу заказал план каменной усадьбы. К кому из архитекторов он обратился, точно не известно. По одной из версий, проект составил Федор Соколов – он восстанавливал Пречистенскую часть города.

Предположительно, главный дом начали строить в 1817 году после того, как возвели дворовые службы, а закончили через три года. Громадный особняк с боковыми крыльями растянулся более чем на семьдесят метров вдоль улицы. Мысленно прочертите линии по его краям вглубь участка и поставьте там флигели. Соедините их дугой и разместите три хозяйственных корпуса. Два из них – полукруглые, с аркадами. Слева – для погреба, ледника и амбаров, справа – для конюшни и каретного сарая. Посередине обозначьте квадратную кладовую. Архитектор спроектировал во дворе одноэтажные постройки, однако его задумку нарушили поздние переделки. У флигелей появился второй этаж в 1841 году, а у остальных зданий – в советское время. Тогда их превратили в коммунальные квартиры, кладовая лишилась портика с колоннами, похожего на те, что украшают флигели.

Давайте вернемся на Пречистенку и рассмотрим фасад дома. Владимир Иков называл его типично «николаевским» – строгим, суровым, подтянутым, как солдаты. Восемь колонн опираются на выступ первого этажа, между ними выглядывают барельефы, а незаметные пилястры отделяют центральную часть. Под треугольным фронтоном пустует фриз – горизонтальная полоса. Раньше там вырисовывались на черном фоне крупные буквы: «Частная гимназия». Историк Юрий Шамурин писал в «Очерках классической Москвы» в 1914 году, что этот огромный дом не приносил никаких новых впечатлений. Что же вызвало такой критический отзыв?

Искусствовед Сергей Попадюк подробно объяснял архитектурные «неопределенности» особняка Охотниковых. Он отмечал робкую игру плоскими ризалитами, или выступами, обращал внимание на неуместные пустоты по сторонам портика в ярусе антресолей. Там обрывается ряд окон, его сменяет гладкий фасад, выше ползут отверстия – они освещают чердак. Треугольный фронтон будто раздавливает капители – верхушки колонн. Попадюк указывал, что архитектор неправильно использовал новый, чисто ампирный прием, когда каннелюры – вертикальные желобки – не полностью покрывали колонны. Мастер сделал углубления в нижней части, а должен был поступить наоборот, чтобы создать эффект, словно на колонны надели каменный футляр, закрыли полосы и оставили их только наверху.

На боковых крыльях дома плывут кованые балконы, под ними прорезались проезды во двор – их заложил другой хозяин. В 1879 году Василий, сын Павла Охотникова, продал усадьбу. Ее приобрел Владимир Пегов, владелец трех заводов в Ярославле: водочного, пивомедоваренного и солодовенного. Через два года, перед тем как сдать особняк гимназии, он затеял перестройку – превратил проезды в жилые помещения и переделал черную лестницу. Пегов собирался сломать висячие переходы, которые вели из дома в дворовые флигели, но разрушил только один – второй сохранился до наших дней. Многие источники утверждают, что в 1915 году дом на Пречистенке купила предпринимательница Вера Фирсанова и пригласила архитектора Александра Таманяна. Однако в адресных и справочных книгах «Вся Москва», что издавались по годам, усадьба вплоть до революции числилась за Пеговыми.

Александр Таманян перестраивал особняк уже после того, как стены дома покинула гимназия. Архитектор планировал вернуть проезды, но так и не воссоздал их. Он разобрал печи, проложил водяное отопление, обновил вестибюль и бывший общий зал – тот самый, где скучал наказанный Владимир Иков. Талантливый реставратор и стилизатор, Таманян оформил интерьеры в духе модного неоклассицизма. Отделка будто притворялась ровесницей усадьбы, гармонично дополняя ее ампирный облик – несмотря на разницу в возрасте почти в сто лет. Мы можем увидеть это своими глазами – в парадном двусветном зале устраивают открытые концерты. Их проводит музыкальная школа имени В. И. Мурадели – да, и сегодня в особняке учатся дети!

С 50-х годов XX века дом делят две школы – художественная и музыкальная. Вероятно, с того времени и добавилась вторая наружная дверь. Ее пробили на месте тройного окна справа от портика – симметрично той, что уже была. Теперь у каждой школы свой вход. Давайте потянем за ручку левую дверь, пройдем в вестибюль и поднимемся по чугунной ажурной лестнице – искусствоведы считают, что она появилась в конце XIX века. Как много раз переделывали усадьбу! Цилиндрический свод со световым фонарем расписали по проекту Александра Таманяна. Тогда же четырехколонный портик вестибюля украсили античными фигурами.

Парадная лестница ведет в большой двусветный зал – его архитектор превратил в театральный. Сцену окружает портик с треугольным фронтоном, стены оттеняет желтоватый искусственный мрамор, по потолку ползут росписи «под бронзу». С нижними окнами чередуются пилястры, над ними возвышаются кариатиды, а в углах красуются барельефы. И хотя больше не осталось тех колонн, которые вспоминал Владимир Иков, кажется, здесь до сих пор витает дух Поливановской гимназии. И представляется, как на перемене ходят парами воспитанники, шумят, смеются, пока не прозвенит звонок. Вот зал пересекает директор, он высоко закидывает голову и бросает строгий взгляд из-под очков. А вот в одиночестве сидит Володя Иков. Уроки давно закончились, ученики разбежались, и мальчик мечтает, чтобы старший надзиратель поскорей отпустил его домой.

Поливановская гимназия: ул. Пречистенка, д. 32/1, стр. 1

Глава третья

Мясницкая и окрестности

История первая. Квартира Аполлинария Васнецова

За столом в квартире Аполлинария Васнецова шумели друзья-художники. Восторженно говорил Сергей Виноградов – энергично жестикулировал, горячился, краснел, запонки на его манжетах гремели, как кастаньеты. Громко хохотал Константин Коровин, не перебивая слушал Абрам Архипов, пыхтел, точно самовар, Алексей Степанов. К обеду принесли домашний квас – вдруг бутылка выстрелила, и темная струя растеклась по потолку. Гости вздрогнули, повисла тишина, а потом раздался неудержимый смех. Не веселилась только хозяйка Татьяна, жена Аполлинария, но прятала свое огорчение и улыбалась вместе со всеми.

Васнецовы любили собирать друзей за вечерним чаем. В гостиной на ампирном столе из красного дерева лежал калач или сдобная булка в форме петуха или орла. К чаю подавали мед, обычно липовый, и сушки, маковые или соленые. Иногда открывали крышку пианино в углу, тогда задушевные разговоры сменяла музыка. Сын Васнецовых Всеволод вставал на корзину с